Дисциплина и Портянки
Шрифт:
И тут началась проверка.
Инструктор прошёл мимо койки и взглянул на результат работы курсанта:
— ПЕРЕДЕЛАЙ! Это что такое?! Ты вообще шить не умеешь?! А это что, карта Вакуо?! К следующему вечеру — чтоб было идеально!
В другом углу ещё одному:
— Ты это чем пришивал?! Ногами что ли?! Подворотничок должен быть ровный, как курсант на плацу. Переделать!
Повсюду раздавались окрики и выдохи отчаяния.
А я в это время уже тихо заканчивал. Мои стежки были ровные, ткань натянута точно, никаких бугров, никаких косяков.
Я смотрел на свой результат и думал:
«И
Мой отец всегда говорил: «Зашивать одежду надо уметь. Иначе будешь весь в дырках».
Тогда это казалось банальностью, а сейчас — оказалось спасением.
Ну и да, с моими младшими сестрами на ферме у меня было полно возможностей для практики — рваные штаны и майки были чуть ли не повседневной рутиной.
Помимо собственно самой работы на ферме…
Я выдохнул, прислонился спиной к стенке казармы и дал себе пару секунд тишины.
А потом, конечно же, кто-то уколол палец, кто-то порвал ткань, и жизнь в казарме вновь закипела…
* * *
Более-менее удовлетворившись результатами подшивки подворотничков, инструкторы покинули казарму, а курсанты начали с тяжкими вздохами ложиться в свои койки. Ну или скорее они валились как мешки, моментально отрубаясь.
И вот снова — тот же голос.
Резкий. Залпом. Без пауз.
— ТОВАРИЩИ КУРСАНТЫ! КОМАНДУЮ — ОТБОЙ!!!
И с этим криком — щёлк. Свет погас.
Мгновенная тишина.
Только дыхание. Скрип койки.
И где-то с заднего угла кто-то тихо в голос выдохнул:
— Фуууух…
Я лежал на втором ярусе своей койки. Вытянулся, уставился в потолок. Потолок, конечно же, я не видел — только чёрную пустоту из-за тяжелых штор, плотно закрывающих окна, но это было неважно.
Я закрыл глаза.
«А ведь кто-то в это время балдеет… скачет на дискотеке, пьёт смузи, щупает… чей-то светящийся шинай и считает себя настоящей героиней…»
Я усмехнулся уголком губ, не открывая глаз.
«Ну да… Я же не гедонист… Просто сын охотника из провинции. Так что — не судьба.»
Тяжёлое дыхание казармы постепенно выровнялось.
Сон подкрался ко всем почти незаметно.
День завершился.
Завтра будет ещё веселее…
* * *
В кабинете директора Озпина было темно и тихо. Только лампа, направленная на стол, разливала мягкий жёлтый свет, оставляя остальное помещение в уютной полутени. Из открытого окна доносился ветер, прохладный и настойчивый.
Айронвуд стоял, скрестив руки за спиной, спиной к окну. Он молча смотрел на экран через плечо Озпина — там на записи с камеры столовой была запечатлена сцена с Белладонной и Коко, когда та смотрела на видео из «РеЗерв-X».
Когда ей предлагали «массажиста и особняк».
Озпин был спокоен, как всегда, но в его глазах теплился интерес — отнюдь не праздный…
— Она может сломаться, — первым заговорил Айронвуд.
— Если так, то, наверное, так даже и лучше. Мне не хочется иметь дел с Гирой Белладонной, особенно в контексте его… «добровольных подарков для Академии». — Озпин откинулся на спинку кресла, сделал глоток чая, — А что если
она не сломается?— Тогда, возможно, из неё что-то выйдет. Но современный Менажери делает людей… слишком мягкими. Не все из них приспособлены к настоящей войне.
Повисла короткая пауза. Айронвуд повернулся к окну, все еще держа руки за спиной.
— Думаешь, мы перегнули? — спросил Озпин, глядя в монитор.
— Нет, — ответил тот резко. — Мы сделали правильно.
— Иногда я думаю… — тихо начал Озпин, — может, стоило бы подтягивать отстающих, давать шанс тем, кто не успевает с первого раза. Ведь охотники могут раскрыть свой потенциал со временем.
Айронвуд обернулся, его лицо было холодным.
— Ты ведь сам знаешь, что так не работает. Когда наступит момент — когда Гримм прорвутся, когда некого будет звать на помощь — они не будут ждать, пока кто-то «догонит». И знаешь, что ещё? Атлас ведь уже совершил такую ошибку…
Озпин ничего не ответил. Только слегка кивнул.
— Если кто-то не выдерживает — он тут не нужен. Но они не окажутся на улице, — продолжил Айронвуд, уже спокойнее. — Академии второго эшелона будут счастливы их подобрать, например те же «Веридия» с «Транзитом». Там, на фоне местных, они будут казаться отличниками. А мы здесь оставляем только тех, кто реально вытянет. Сильных духом и готовых прогрызаться сквозь невзгоды и несмотря ни на какие тяготы.
Он сделал паузу, перевёл взгляд в окно, на далёкий плац, залитый тусклым светом ламп. Там, где завтра утром всё начнётся снова.
— Мы не готовим публику для ток-шоу, Озпин. Мы готовим тех, кто пойдёт умирать в одиночку в забытых деревнях, потому что больше некому. А те, кто хочет смузи, аксессуары с подсветкой и вечернюю йогу… — он пожал плечами, — пусть идут в «РеЗерв-X».
Озпин отставил чашку, поднялся и встал рядом с ним, так же глядя в окно.
— Пусть будет так. Но только помни, Джеймс: даже самые сильные иногда нуждаются в поддержке. Даже если они этого не признают.
Айронвуд не ответил сразу. Лишь через несколько секунд сказал:
— Я и это учту. Но только когда увижу, что он или она действительно стараются. До тех пор — никаких поблажек.
И после этих слов — тишина. Только ветер за окном. И где-то далеко — сонный казарменный храп молодых охотников, которые ещё даже не знают, кто из них останется через месяц.
* * *
«Если тебе снятся пляжи, смузи и купальники — проснись. Ты в Академии Бикон. И да, твои сны теперь тоже подчиняются распорядку.» — Джеймс Айронвуд
Я лежал на своей верхней койке, плотно укутавшись одеялом, и медленно проваливался в сон. Мышцы ныли, пальцы гудели, а в голове пульсировала только одна мысль: «лишь бы завтра не было ещё хуже…»
И тут сон накрыл меня, как волна…
Я стоял на солнечном пляже, босыми ногами в горячем песке. Лёгкий ветерок развевал флаг с эмблемой Бикона, вдалеке блестело море, а на фоне — смазливо сверкающий плакат «Сделаем Бикон классным!».
На шезлонге под зонтиком лежала Блейк Белладонна в тёмных очках и весьма смелом купальнике. Она тянулась, загорая, и, не открывая глаз, томно произнесла: