Дисциплина и Портянки

— Красава! Вот это уровень, слышь. А я тебя помню, когда ты боялся в администрацию зайти с заявкой.

Они оба заржали.

Но где-то внутри, тихо, едва заметно, что-то кольнуло.

'Бикон… легенды, герои, истории.

А я? Я на собеседовании у офицера, который спросил:

«Ты в состоянии слушать, когда тебе в лицо орут, и не потерять контроль?»

И я ответил: «А где мне этому научиться, если не в мегаблоке?» "

Сун лежит, глаза прикрыты. Внутри — светлая грусть, но без боли.

Он думает о Нептуне, об этой глупой «ХАХУХИХО»-истории, об Айронвуде, о плаце и казармах.

А потом — о себе.

О том, как сегодня разрулил симуляцию, рассмешил за столом, попал в заметки наблюдателей.

Не герой. Не легенда.

Но нужный.

'Нет…

Всё-таки я попал туда, где мне самое место.

У меня нет великой истории.

Но у меня будет улица, которую не тронет хаос.

Потому что я буду стоять на входе.

И если надо — на выходе.'

Сун улыбается во сне.

Ему снится город. Живой. Шумный. И целый.

Глава 9

День 2.4. Внутренний Дворец

Когда я активировал свой сембланс, всё вокруг погрузилось в тишину.

Затем — щелчок.

Передо мной медленно, с приглушённым гулом, распахнулись массивные двойные двери дворца.

Внутри — поток мягкого света, запах дерева, библиотечной пыли, кофе… и… стрельбы?!

Я вошёл в холл.

Огромное, сводчатое пространство с белыми колоннами, паркетом, высоким потолком и абсолютно неуместным эхом:

— «BAM-BAM-BAM! Frag out!»

Где-то наверху, с балкона, раздался хриплый, раздражённый голос:

— ДА БЛИН, ОТКУДА ТЫ, ЗАРАЗА?! Я ТЕБЯ ВООБЩЕ НЕ ВИ… а-а-а-а-а! МЕНЯ ОПЯТЬ УБИЛИ! ЧЁРТ, НУ ЧТО ЗА…

Я только вздохнул и, тяжело ступая, начал подниматься по центральной лестнице, что вела на второй ярус — туда, где находился «Зал Тактической Глупости», как он его сам назвал.

Дверь в зал была приоткрыта, изнутри лился свет от телевизора и доносились знакомые звуки меню PlayStation. Щёлканье геймпада. Электронные вопли «you lost the objective!».

Я вошёл.

На старом кожаном диване сидел парень в растрепавшемся красном костюме с белым волосами и рожками, который был весь на нервяке и с перекошенной рожей орал на телек.

Он обернулся и вопль его был полон негодования и позора:

— ЖОН!? ТЫ ЧЁ ВХОДИШЬ БЕЗ СТУКА?!

— Ну… как бы это мой сембланс вообще-то…

— И ЧТО?! — он вскочил, геймпад со звоном упал на пол, — У меня тут важный матч был! Клановый, между прочим! Хоть и с ботами! Я за снайпера играл, понимаешь?! За снайпера!!!

— … за снайпера на джойстике? Ты рофлишь что ли?

Он метался по залу, вытирая руки о костюм и пыхтя.

— Блин, да иди ты! Хоть бы «тук-тук» сказал мысленно! Или хотя бы в воображении закашлял! Всё, подожди! Я не могу с тобой говорить в таком виде!

Он исчез за ближайшей дверью.

Прошла минута.

В комнату вошёл совершенно другой мужчина — отполированные чёрные рожки, гладко выбритое лицо, красный бархатный пиджак поверх чёрной рубашки, строгий галстук, а выражение лица было…

Ну, скажем так — выражение «да, я офигенный».

Он поправил воротник, хрустнул пальцами и, с лёгкой улыбкой, проговорил:

— Ну здравствуй, смертный. Простишь старика за «предыдущее воплощение»? Легендарный тактик тоже имеет право на клановую прокрастинацию.

— Да ладно, прощаю. — ответил я, махнув рукой.

— Итак! Что будем делать сегодня, мой юный герой? Плакать в углу? Смотреть аниме? Или может быть поговорим о твоих странных снах про строгих девушек в военной униформе?

Я только закатил глаза.

— И снова здравствуй, Аркелиос…

* * *

Это Аркелиос… Ну, или по крайней мере он сам себя так называет.

Сколько я себя помню, он всегда сидел у меня в голове.

Сказал, что прибыл с некой планеты под названием «The Mlya» и что его там «исекайнул» грузовик.

Постоянно комментировал, бубнил, шутил, пытался заговорить со мной, когда я ещё даже слов-то нормально не то, что не выговаривал, а даже не понимал их.

Я, правда, тогда совсем маленький был…

Затем, когда я уже что-то начал соображать, то думал, что это просто… воображаемый друг.

А потом — понял, что этот «плод воображения» знает про математику, физику и химию больше, чем все учителя в моей школе вместе взятые…

Он щёлкнул пальцами, и кресло, из которого он совсем недавно вскакивал в панике, исчезло, уступив место элегантному письменному столу и серебряному портсигару с одной сигарой — исключительно для пафоса.

— Ну, малыш Жонни, давай по делу. Что у нас сегодня? Тренировка навыков?

— Да, мне нужно отработать навыки стрельбы с Акселя-47, — сказал я, переходя к делу. — Сам знаешь, я не могу гнить на дне. Надо лезть наверх. Ради… сам знаешь чего.

Аркелиос хмыкнул и поправил галстук, а затем взял возле входа черную трость.

— О, да! Так говорит человек, который вчера чуть не помер от котлет с душком и держания его сокурсницей боевой гранаты рядом. Но… понимаю. Понимаю. Сам через это проходил. Ну, не буквально. Я-то вообще-то попаданец, а не курсант, но ты понял.

Он подошёл ближе, заглянул в глаза и с полунасмешливым выражением добавил:

— Ты, кстати, отцу-то своему написал?

— Да. Конечно. — кивнул я, стараясь не показывать, как сильно меня волнует эта тема.

— Прелестно! — вскрикнул он, сделав шаг назад и взмахнув рукой так, будто объявлял новый акт театральной постановки. — Тогда, как говорится… в тир, дамы и господа!

И не дожидаясь моего ответа, он резко развернулся и скатился по перилам, словно подросток, сбежавший с физры. Его трость вращалась в руке, а голос, полный пафоса, эхом прокатился по залу: