Дисциплина и Портянки
Шрифт:
Она вдохнула. Медленно. Глубоко.
«Добро пожаловать, Вайсс. Теперь ты не просто ученица. Ты — проводник истины.»
5. Праксориум. Факультет «Цивилис». Зал сбора новичков.
«Мы — первая стена. И последняя, если надо.»
«Я не в Биконе. Не в Галбадии. И не на обложке глянца. Но, чёрт возьми, я здесь. И это что-то,
Сун стоял в тренировочном зале №4 — который называли «Улица-А» — точная копия перекрёстка в Среднем Городе: лавки, уличные автоматы, лестницы, рекламные панели с мигающими слоганами. Только потолок — бетонный, с прожекторами. Это был не просто учебный зал. Это был кусок его прошлого, только чище. Организованнее.
Вокруг — десятки таких же, как он: с поднятыми плечами, потертыми кедами, крепкими руками и глазами, которые видели и ругань на рынках, и пожары в подвалах. Кто-то был в идеально выглаженной форме. Кто-то уже натянул броник.
Сун был безрукавке и бронике, а хвост торчал сзади.
На лице — лёгкая ухмылка. В груди — ударный ритм.
Поступил. На Цивилис. Не герой. Не легенда. Но — стена.
Первая. И последняя, если придется…
Где-то сбоку старший инструктор, женщина с коротко подстриженными волосами и боевым шрамом над щекой, выкрикнула:
— Смирно!
Речь не началась с фанфар. Не было пафосных слов, эффектных мелодий или героических поз. Только ресь — короткая и по делу.
— Вы пришли не сражаться за мир, а для того, чтобы он не развалился, пока другие сражаются. Вы — охотники урбан-среды. Мы не зовём вас в бой. Мы ставим вас между обществом и хаосом. На входе. В переулке. У двери.
Сун стоял ровно, слушая. А внутри — всё клокотало.
"Я знаю эти переулки. Я жил в них. Я дрался с теми, кто продавал дурь в коридорах и на лестницах мегаблоков. Я бегал от тех, кто считал нас грязью. Я знаю, как говорит толпа, когда она близка к панике. Я знаю, как выглядит страх в глазах матери, у которой задержали сына просто за то, что он был не там.
Это мой язык. Городской. Без прикрас."
— Здесь вы научитесь держать строй, вести разговоры, закрывать проходы. Вы научитесь не убивать — а защищать! И если придётся — падать, чтобы другие остались стоять.
Сун почувствовал, как сердце сжалось. Тихо. Но чётко.
«Вот она — моя миссия. Не быть героем. А быть нужным. Не спасать весь мир — а спасать чью-то лавку от грабежа. Чью-то бабушку от давки. Чьего-то младшего брата — от пули.»
Инструктор продолжала говорить, но слова уже стали ритмом внутри него. Сун смотрел на других — кто-то ещё не понимал, куда попал. Кто-то уже знал. Он — знал.
Потом их повели на тренировочные полигоны. Слои мегаблоков, где каждый угол — потенциальная точка конфликта. И он уже знал: когда начнутся учения, он покажет им. Не понты. Не трюки. А то, как правильно двигаться по коридору. Как слышать толпу. Как вставать между двумя чужими мирами — и держать линию.
"Я — Цивилис. Я — город. Я — порядок, который не боится быть в грязи.
И пусть кто-то называет нас «городскими охотниками».
Пусть смеются, что у нас нет крутых семблансов.
Пусть.
Зато когда всё рухнет — мы будем там первыми."
6. База КРОМ.
«Думать потом. Сначала — беги, стреляй, не умри. Если стреляешь — попади, если упал — не ори.»
Жара
давила на плечи, как мешок с песком. Запах гари, пота и масла. Пыль с подбитыми сапогами витала в воздухе, как рой злобных насекомых.Доув стоял в строю, в потрёпанных майке и брюках, чуть не по размеру — выдали «по принципу: влез — носи». Вокруг — десятки таких же, как он: широкие, злые, молчащие. Без шуток. Без смеха. В глазах — только ожидание.
Перед ними стоял инструктор. Лысый. Шрам через лоб. Футболка с дырками под мышками, автомат на ремне, зубы желтые как гильзы.
Он посмотрел на них, сплюнул и заорал:
— Запоминай, мясо! Тут нет героев! Нет миссий во имя справедливости! Есть ты, ствол — и цель. Всё! Если цель живёт — ты мертвец. Если цель мертва — ты идёшь дальше!
Кто-то хмыкнул. Кто-то засмеялся — коротко, хрипло.
Доув молчал. Рука машинально поправила ремень с флягой.
— Будешь ныть — будешь чистить сортир зубной щёткой. Будешь тупить — будешь кормить гримм своей печенью! Тут думать некогда. Упал — вставай. Ранен — бинтуй. Боишься — жри землю, чтоб никто не видел!
Он достал нож и бросил в жеоезяку на стене и это прозвучало, как пародия на удар в гонг.
— Кто не понял — добро пожаловать в КРОМ, сучары!
И в этот момент — со всех сторон, как будто из-под земли, налетели старшаки. Не с оружием, а с обмотанными бинтами руками и ногами в кирзачах. Кто-то орал, кто-то рычал. Один вылез прямо из кучи ящиков и с разбега врезал в челюсть парню справа и тот рухнул.
Началась драка.
Без правил. Без предупреждений. Без «кто за что».
Первый удар пришёл ему в бок, он не видел откуда — среагировал только телом. Пахнуло потом и металлом. Он развернулся — лысый амбал с кривым носом, глаза бешеные. Он рванулся снова. Доув встретил его в корпус кулаком.
«Хрясь!»
«Это не бой. Это простое приветствие: мы — салаги, а они — „дедушки“. Вот и все.» — подумал он.
Сбоку кто-то крикнул, потом захрипел. Парень рядом сдался, прижался к полу. Через секунду по нему пробежали двое и никто не остановился.
Он схватил другого за шиворот и сразмаху ударил в лицо головой и когда тот падал, кто-то прыгнул ему на спину и Доув упал, а затем вырвался кувырком и с разворота врезал ему с ноги в челюсть.
«Ты не герой. Ты инструмент. Молоток, забивающий гвозди. Ты боец и поэтому ты выживешь.»
Мимо пролетел кирзач — буквально. Кто-то потерял его, отлетев от удара. Рядом парень с перебитой губой, всё лицо в крови, но он ржёт. Ржёт, как будто это праздник.
А Доув?
Он бьет. Не крича. Не думая.
Просто наступая вперёд.
Ломает чей-то нос, получает в челюсть, падает — и снова поднимается. Никакой тактики. Только ярость. Только рефлекс. Только желание битвы.
Через пятнадцать минут бой стих. Кто-то остался лежать. Кто-то сел, вытирая кровь.
А он стоял. На ногах. Хрипел, но дышал.
Инструктор шёл мимо, а затем повернул голову и посмотрел на него.
— Выстоял? Молодец! Значит через год сможешь стать чем-то большим, чем просто мясом! Потом — либо в чвк, либо в армию. Как тебя говоришь зовут, Доув, да? Продолжай в том же духе!