Дитя некроманта

Проблем с обособлением Сойи не возникло: я уже в малом возрасте научилась перемещаться на дальние расстояния, так что мы с Они были у Со частыми гостями. Именно тогда я и услышала от них об Академии. Но я–то не планировала обучаться там вообще: все же демонское наследие пробуждалось во мне довольно стремительно. Однако, как оказалось, судьба распорядилась иначе.

– Стор Инфайзер, – обратилась я к куратору, – приношу свои глубокие извинения за то, что нарушаю спокойное течение учебного процесса, но я лишь две недели назад вернулась с туманных земель, – на этих словах мой будущий координатор поперхнулся, а декан удовлетворенно крякнул. Старый интриган, подумалось мне тогда. – И очень хотела бы обучаться в Академии Магии.

– Чему тебе тут обучаться, девчонка, если ты – такая хлипкая и мелкая – вернулась живой и невредимой с туманных земель? – фыркнул куратор, запуская руку в короткие темные волосы. Черные глаза – почти того же оттенка, что и у меня – выражали полнейшее несогласие с моими желаниями. – Духи просто так не отпускают – они еще и наделяют необходимыми знаниями. А ты дефектная какая–то. Стор Мосанди, – обратился он уже к декану, – ну какой из нее некромант? Что у нее за дар–то такой – материализовывать из тьмы предметы? Думаете, она чем–нибудь сможет быть полезной? Что–то я глубоко в этом сомневаюсь. Да и чему мы можем обучить ее – после туманной–то земли? Это ей впору преподавать нам знания, о которых мы и не мечтали. Пусть возвращается к демонам, хоть и сама магиня. Не вижу ни одной рациональной причины в поступлении.

– Может быть, спросим саму суолу? – мягко возразил декан некромантов, и за ласковую улыбку я уже была готова простить ему все манипуляции с куратором.

– Суола Иви, уважаемый стор Мосанди, – я вежливо поклонилась. – Я согласна со всеми словами стора Инфайзера. Мой дар действительно не является профильным для факультета Смерти. Но все же сила моя проистекает из Тьмы – родоначальницы магов этого направления – а значит, я минимум могу рассчитывать на помощь и поддержку. Я порывиста и подчас не могу толком держать свои способности под контролем. Я бы хотела постичь все грани терпения и, насколько это возможно, влиться в коллектив остальных магов, не будучи опасной для них.

Куратор молчал некоторое время. Затем хмыкнул недоверчиво.

– Пошли. Твои возможности сможет показать только полигон.

Вообще игры со смертью, как ласково прозвали занятия на полигоне суолы–старшекурсники (о чем, опять же, я от друзей узнала) в качестве вступительного испытания были редкостью. Да и учинял их Инфайзер Эндорийский, единственный боевой некромант в академии, для тех, кто был уже и морально, и практически подготовлен. Я не раз и не два помянула папу добрым словом, вспоминая его воодушевление в отношении Привратника – такое прозвище за любовь к неожиданным испытаниям дали суолы стору – когда последовала за ним на выход из корпуса с деканатом Смерти. Оставалось надеяться только на то, что папа знал, о чем говорил, когда уверял, что именно этот человек с длинным хвостом, небрежно затянутым у основания шеи, станет моим билетом во взрослую жизнь.

– Твоя тьма нуждается в подчинении, – наставительным тоном говорил Эвангелион Эндорийский, завершая напутственную речь перед самым отбытием в академию. – То…что произошло на туманной земле…хорошо, Эвани, несмотря ни на что. Но можешь ли ты быть уверена, что это повторится еще раз? Можешь ли ты быть уверена, что однажды твоя тьма не взбунтуется?

– Но ты ведь сразу понял, что мама и есть управительница твоей тьмы, – задумчиво и полувопросительно попыталась возразить я.

– Твоя мама была моей студенткой, – мягко улыбнулся отец. – Тебя этого, к сожалению, лишили, Эвани. Будь готова к тому, что окажешься в академии в том состоянии, в котором пребывала до перемещения к духам.

Его слова убедили меня в том, что силу стоит направлять в нужное русло. А именно – на обучение. То, что случилось далеко отсюда…оно и правда должно было остаться в прошлом. И пусть я иногда просыпалась ночами, ощущая странное ноющее чувство в груди, я верила: когда–нибудь и это пройдет. Все в жизни проходит. Даже судьба может в одно мгновение измениться.

Вынырнув из воспоминаний, я оглядела огромный полигон, представляющий собой большой огороженный прямоугольник, и вспомнила все, что знала о преподавателе. Стор Инфайзер принадлежал к тому поколению магов, в которых все еще была сильна демоническая кровь, но очеловечиться они успели. В его наследии причудливым образом смешались судьбы темных и огненных демонов, что позволило ему, например, в академии вести занятия аж на двух факультетах, при этом он четко следовал пути, на котором предпочитал обучать суолов защите и нападению. Почему уроки вдруг приобрели подобную направленность? К сожалению, это было продиктовано нуждами времени.

Магическая стена между человеческими и дикими землями была разрушена. Почти. И вот ради этого досадного и небольшого «почти» Академия Магии и была вынуждена включить в подготовку студентов также и базовые знания по выживанию в сложных жизненных ситуациях. Да, большинство демонов оказались дружелюбны и благожелательны по отношению к людям. Но оставались те, которые входили в категорию «почти». Именно они и обеспечили стабильное место стораИнфайзера.

– Какие демоны замечены в наиболее агрессивном поведении по отношению к Семи Королевствам? – словно и не распекал меня перед деканом, спросил стор, обернувшись и разминая руки.

– Земные, – не подозревая о том, что собирается творить преподаватель, наивно отчеканила я, пытаясь произвести хорошее впечатление.

– Именно! – вздохнув так, словно преисполнился откуда ни возьмись приплывшим резервом, некромант – да, сейчас это был именно маг Смерти – вскинул руки над головой, одновременно начиная зачитывать заклинание призыва. – Вот сейчас и проверим, на что способна твоя тьма!

Я сглотнула. Поднять он хотел не абы кого, не просто добродушных сущностей, а самых настоящих умертвий. Таких, которые могли появиться без руки или ноги, с совершенно отвратительными черепами вместо человеческих лиц и со скалящимися в ожидании добычи гнилыми челюстями. К сожалению, материала для работы стора Инфайзера на наших землях при желании найти можно было огромное количество: скелеты подревнее могли воплощаться, подпитываемые его энергией, совершенно без кожного или мышечного покрова, те, что погибли относительно недавно, оснащенные дополнительными силами, могли появиться и в чем мать родила. Но я была к этому готова. Духи показали мне многое…

Рядом с некромантом прямо из–под земли вырос скелет средней высоты. Меня он, конечно, все равно превосходил на голову или даже полторы, но это не пугало. Прикрыв глаза, я обратилась к теплому ластящемуся источнику внутри себя, призывая его помочь аккуратно и безболезненно для воплощенного справиться с ним. Очень скоро в моих руках материализовалась длинная палка. Скелет распался на части от двух точных ударов по коленным чашечкам и в область шеи.

– Неплохо, – хмыкнул стор Инфайзер. – Почему не выбрала оружие посущественней?

– Его еще упокоить надо, – поморщилась я. – Жаль суолов, которые бы могли заняться поиском обломков костей. И его жальче всего, – я кивнула на шевелящегося скелета. – Он не виноват в том, что стал подручным материалом.

Кажется, кто–то сделал вид, что не услышал моего неприкрытого намека на жестокость. По губам преподавателя скользнула довольная улыбка.

– Выходит, по мелочам ты не размениваешься… – загадочно решил он, и я крепче сжала в руках палку. Этот мужчина шутить не намеревался…

А еще он, кажется, понял, что поднятые сущности тверди для меня проблемой не будут. Следующим примером, наглядно продемонстрировавшим это умозаключение, стал, ни много ни мало, недавно упокоенный демон земли. Тут уж пришлось менять подручный материал, и громилу я разрубила саблей пополам, вызвав явное одобрение со стороны стора.

Водный демон, обращенный после смерти элементалем, пытался, на манер инкуба, привлечь к себе мое женское внимание. Это вызвало, несмотря на ситуацию, счастливую улыбку. Вода…вода была тем воспоминанием, которое я поклялась хранить глубоко в сердце, несмотря на все советы мамы поскорее позабыть о времени, проведенном на туманной земле. Вода…она охлаждала мой пыл и всегда служила подспорьем. Но это совсем не означало, что я позволю обнаглевшему духу лезть с поцелуями. Я–то прекрасно понимала, что, поддайся я его обаянию, тут же захлебнусь потоком, который он на меня обрушит. Неудавшегося сердцееда пришлось задушить веревкой, сотканной из тьмы.