Дитя некроманта

Она правильно выбрала момент, увидев на лице парня откровенное потрясение, и ловко оттолкнула его от себя. Конечно, как же этот почтенный суол мог помыслить о какой–то тайной любви, когда вот она – его самая большая и чистая – была тут, под боком! Сойя желчно улыбнулась, но в то же мгновение сама себя одернула за нехарактерную жестокость. Нет, Они не виноват в том, что его любимая повстречала кого–то за тридевять земель. Но ей показалась в этом суровая справедливость жизни…

Она побежала в сторону женского общежития, размышляя о том, как бы под покровом ночи пробраться незамеченной мимо коменданта. И пусть пьяный дурман еще не полностью выветрился из сознания, она уже могла осознать: еще одно замечание от госпожи Миамары даром не пройдет. Поэтому, скрывшись в тени от стены и прижавшись спиной к холодному камню, Сойя судорожно выдохнула, позволив себе немного расслабиться.

Щеки отчего–то стали мокрыми. Она поняла, что беззвучно плачет, когда ослабели ноги, а сама девушка принялась сползать по стене вниз. Неужели она это сказала? Неужели нашла в себе силы действительно отказаться от Онирена? Тогда почему трусливо скулит у кого–то под окнами, да еще и слабость в коленях ощущает? Она ведь должна выйти из этой битвы победительницей!

Упасть ей не дали. Рывок вверх – и она оказалась еще сильнее прижатой к стене сильными руками. И пусть в темноте она не видела лица, но ощущения…именно из–за этих ощущений она и стала ненавидеть его год назад. Когда их поставили в пару и заставили отрабатывать задания на Скалистых Пещерах. Именно тогда он впервые за два года зашел дальше подкалываний и шуток, точно также отрезав ей пути к отступлению. Именно тогда она поняла, что спокойная невозмутимость Онирена нравится ей гораздо меньше этой неуправляемой огненной решимости. А еще ей внезапно захотелось снова ощутить вкус его губ – как тогда, на задании, о котором, на удивление, молчали оба.

– Ты плачешь, – раздался хриплый шепот над самым ухом.

– Ты мне грудь сдавил, я дышать не могу, воздуха не хватает, – соврала она, прекрасно понимая, что Мани таким ответом не удовлетворишь.

– Ты такие небылицы сочиняешь, что я поневоле начинаю думать о том, как бы претворить их в жизнь, – она заметила ее. Улыбку, пробежавшуюся по губам огневика. А потом эти самые губы встретились с ее собственными. И Сойя поняла, что, как и год назад, снова пропала.

Руки сами собой взметнулись на шею Таормана. Пальцы зарылись в отросших волосах, а затем девушка крепче притянула к себе молодого человека. Стон получился слаженным, а в следующее мгновение Сойя почувствовала, как сама помогает огневику зафиксировать свои ноги на мужской талии. Оторвавшись друг от друга лишь на мгновение, они встретились одинаково полыхающими взглядами. Второй поцелуй вышел под стать первому.

А потом он начал прикасаться к ней с нежностью. Гладил поясницу, бедра, осторожно дотрагивался до шеи. Его губы обхватывали губы Свон с особой заботой, и девушке даже захотелось со злостью пнуть его, как недавно Онирена: ей сейчас совсем не нужна была ласка. Хотелось исцарапать спину Таормана в кровь, ощутить на себе его тело, почувствовать внутри…и страх, который обычно преследовал ее, стоило лишь задуматься о первой близости, внезапно отступил. В ней говорила суккуба, и суккуба хотела своим мужчиной сделать именно Таормана. Наверное, Свон бы воспротивилась…если бы человеческая натура также парню не симпатизировала. Потому–то и попыталась она безуспешно возобновить стремительность поцелуя.

Как странно – огневик не должен был сопротивляться ее влиянию. Свон чувствовала – демоническая притягательность сейчас работает вовсю. И, тем не менее, Мани, глубоко вздохнув, но продолжая все так же ласкать ее руками, отстранился, а потом и вовсе поставил на землю. Они оба тяжело дышали, и молодой человек, словно делал так все время, склонил голову на плечо Свон, а она принялась ласково массировать кожу его головы.

– Значит, я для тебя бабник? – хрипло спросил Таорман.

– Самый настоящий, – попыталась пошутить она, окрыленная внезапными ощущениями. Неужели он и есть тот самый, а демоническое чутье до этого момента ошибалось? – Зажимаешь приличных девушек по темным углам, пристаешь с недвусмысленными намерениями, а потом ждешь, что у тебя будет хорошая репутация?

Вместо ответа он снова поцеловал ее – легко, нежно, почти невесомо. А потом резко отстранился, да так, что Свон чуть было не упала.

– Жаль, что ты так думаешь, Свон. Но сказанного не воротишь. Когда пожалеешь о своих словах, я буду рад поговорить с тобой.

Девчонка бы ни за что не заметила улыбку, не покидающую его губ весь путь до комнаты в общежитии. А он никак не мог унять радость от того, что увидел, когда вернулся после укладывания Иви и застал любимую как раз на середине изобличающего монолога, развернутого для некроманта–третьекурсника. А потом еще и пылкие объятия в тени корпуса…не будь у него в голове гениального плана по приведению Свон в окончательное бешенство, он бы, наверное, поддался искушению. Но нет. Пусть она и демоница, первый раз не должен происходить в окружении холодного камня и порывов ветра. А уж когда она придет к нему – а то, что придет, даже не обсуждалось, особенно с помощью Иви – тогда получит самые незабываемые впечатления. Таорман улыбнулся снова. Маленькая суккубочка не зря заняла постоянное место в его душе.

***

– Не ожидал? – внезапный вопрос заставил Онирена встрепенуться. Подкрались к нему незаметно, и, обернувшись, он нахмурился: напротив стояла невысокая и явно странная девчонка–водница. Да еще и чистокровная демоница, судя по голубоватому оттенку кожи. – Коришь себя за недальновидность? – тем временем, будто слышала их с Сойей разговор, продолжила язвить незнакомая суола.

– Кто ты такая и по какому праву лезешь в чужую жизнь? – не скрывая возмущения в голосе и чувствуя в душе странную раздражительность, совершенно не присущую его характеру, потребовал ответа принц Смерти. Хотя как он мог вспоминать о своем положении здесь, где отсутствовало любое напоминание о сословных преимуществах.

– Суола Айна, первый курс факультета Воды. Специализация – зелья и отвары, способные принести исцеление. Твоя будущая жена. Запомни это имя.

Нахальству девчонки можно было лишь позавидовать. Они не выдержал – рассмеялся ей в лицо, неприятно удивляясь, что ее улыбка ни в чем не уступает оскалу кобры перед броском. И пусть он был бесстрашным некромантом третьего курса, перед этой девчонкой ощутил странную робость.

– Высыпайтесь чаще, суола Айна с факультета Воды, и всего вам самого доброго, – как можно более вежливо обратился парень к первокурснице, а потом широко зашагал к своему общежитию. Надо же, стольким странностям и нелепицам за одну ночь случиться…а он всего–то шел узнать, нормально ли устроилась Эвани.

Удаляющаяся спина белокурого некроманта в который раз заставила ее сердце пропустить удар. Конечно, он мог сколько угодно отговариваться общими фразами, но каким бы она была магом Воды, если бы не умела смотреть под кожу, туда, где по венам бежит ток крови. Кровь – та же вода, самая главная жидкость организма. И та кровь, которую усиленно сканировала Айни, свой ответ дала: неожиданное замечание девушки, призванное сбить Одина с толку, отозвалось едва различимым трепетом, распространившимся от сердца молодого человека по всей груди. А значит, он отреагировал. А значит, у нее был шанс.

Брат, конечно, довольства не покажет. Но, в конце концов, на то они и демоны, чтобы выбирать свою судьбу самим. Интересно, Одину понравился имя Ласони?..

***

Сколько бы я ни путешествовала с папой по морям, несмотря на умение перемещаться, слишком сильная качка всегда вызывала во мне желание упасть на пол и забиться под кровать, в окружении устойчивых поверхностей дождавшись штиля. Вот и сейчас, похоже, кто–то слишком сильно раскачал этот мир, потому что я с грохотом упала с кушетки в пространство, куда суолы обычно ставили свои ботинки, и несколько минут размышляла о том, стоит ли подниматься или все же переждать бурю здесь. Буря ждать решения не стала: с соседней кровати послышался тяжелый вздох, а потом высокая фигура, освещаемая лишь блеском Луны, поднялась с кровати и оказалась рядом со мной, чтобы в следующее мгновение подхватить на руки и усесться на отведенную ей кровать, бережно уложив мою голову к себе на колени.

– Мани, сколько раз я говорила, какой ты хороший человек? – блаженно свернувшись клубочком, проговорила я.

– Можешь сделать это снова. Когда выспишься, – добавил голос, смутно напоминающий Мани. Но я–то была пьяная, поэтому спутать могла кого угодно. – Засыпай, Иви. Сладких тебе снов.

Я последовала его совету с улыбкой на губах. И пусть он никогда не называл меня просто Иви, это было неожиданно приятно.

Глава 3

Когда я проснулась посреди ночи, хмель еще не вышел из головы. Тепло Мани по–прежнему согревало меня, а голова покоилась на его коленях. Мне ужасно захотелось проверить, спит он или бодрствует, а так как лежала я на боку, для выполнения миссии требовалось перевернуться, что я и сделала, смешно закопошившись.