Дитя прибоя

– Надеюсь, она ещё жива, – вздохнул Лёха.

– Не сомневайся. Он будет пытаться подчинить тебя, угрожая её жизни. Но помни: верить его посулам нельзя. Речь идёт о жизни всего этого мира. Уступишь – и потеряешь не только подругу, но и всё, что тебе в этом мире дорого. Так что лучше просто простись с ней и делай своё дело.

– Я давно уже простился. Со всеми, – грустно усмехнулся Лёха.

– Значит, ты готов к бою?

– Давно готов, – ответил парень, поднимаясь с пола и направляясь к следующей двери.

– Встреться со своим самым большим страхом! – набатом звучало в его голове.

* * *

Рывком распахнув дверь, Лёха шагнул в помещение и, дождавшись, когда за спиной с лязгом захлопнутся створки, во весь голос спросил, сам не зная, к кому обращается:

– И чего же я больше всего боюсь?!

Этот вопрос он задавал себе каждый день, пытаясь угадать, что именно преподнесёт ему Проклятый во время испытания. Бояться за свою жизнь? Так умереть он должен был несколько лет назад, утонув в море. Страх за близких? Но ведь доказательств того, что Даяна ещё жива, предоставлено так и не было. Гибель друзей? Но, проиграв схватку, они в любом случае будут обречены. Так чего же он боится? Этот вопрос не давал Лёхе покоя с тех пор, как были оглашены условия прохождения испытания, однако ничего толкового он так и не придумал.

И вот теперь парень со злостью и каким-то странным нетерпением ждал, что будет дальше. Всё тот же голубоватый мертвенный свет под потолком разгорался всё ярче, освещая зал, вдруг ставший неожиданно большим. Но ничего не происходило. Потом в туманной дымке что-то мелькнуло, но на площадку, ограниченную белёсым маревом, никто не вышел.

– Долго мне ждать? – заорал Лёха, начиная злиться.

Внезапно на туманной стене возникла какая-то картинка. Присмотревшись, парень понял, что видит самого себя. Его, того, другого куда-то тащили, а вокруг смеялись люди. На картинке появился эшафот, и его бросили на плаху. Палач взмахнул топором, и голова казнённого скатилась в подставленную корзину.

– О! А я и не знал, что тут даже кино крутят, – фыркнул Лёха, зло рассмеявшись.

– Это твоё будущее, – послышался еле слышный шёпот. – Ты хочешь так закончить свою жизнь?

– Будущее многогранно. Один непредсказуемый поступок – и всё может измениться, – не остался в долгу Лёха.

– С тобой трудно спорить, – нехотя признал голос. – Тебе известно то, о чём жители этого мира даже не догадываются. Но ты ещё можешь спасти свою подругу. Разве ты не боишься за неё?

– Я похоронил Даяну в тот день, когда понял, что не могу догнать её похитителей. И доказательств того, что она ещё жива, мне так и не предъявили.

– Я могу показать тебе.

– Что? Морок? Нет уж. Такие фокусы любой маг-недоучка способен показывать. Однажды я уже говорил: покажите мне то, что я смогу потрогать, к чему смогу прикоснуться руками. Всё остальное – враньё.

– Хитришь? Хочешь, чтобы тебя перенесли к твоей подруге? Не выйдет. Она останется там, где сейчас есть.

– Слишком много разговоров и всё не по делу, – презрительно рассмеялся Лёха.

– Посмотрим, что ты скажешь теперь, – прогремел голос и Лёху вдруг куда-то потащило.

Вспомнив о своих способностях, парень попытался возмутиться, почему они не действуют, но внезапно всё кончилось. Оглядевшись, Лёха с удивлением понял, что оказался в натуральной камере пыток. Низкий потолок, каменные стены, раскалённые угли в очаге и различные пыточные инструменты вокруг. Оглядевшись, Лёха недоумённо пожал плечами и фыркнул:

– Неплохая иллюзия. И что дальше?

Словно в ответ на его вопрос, в пыточную ввалились четверо стражников, два мужика в балахонах, напоминавших те, что когда-то носили монахи на земле, и трое здоровенных бугаёв в кожаных фартуках. Увидев парня, вся компания дружно заухмылялась и двинулась к нему.

– Его по всему монастырю ищут, а он тут прячется, – прогудел монах.

Голос у мужика был впечатляющий – гулкий бас.

– Ловок, бестия, – поддержал его второй монах. – Из камеры сбежал, да видно заплутал в коридорах. Сам на пытки пришёл, и возиться не пришлось.

– Вяжите его – и на дыбу! – приказал обладатель баса.

Отступив к ближайшему столу, Лёха схватил первый попавшийся нож и, не раздумывая, швырнул его в одного из стражников. Судя по нашивкам, десятника. Изогнутое, словно серп, лезвие, свистнув в воздухе, ударило стражника в лоб. Утробно икнув, десятник завалился на спину. Не ожидавшие такого отпора, стражники растерянно переглянулись. За все годы их службы сопротивление в камере пыток им никогда не оказывали. Но парню было не до размышлений. Схватив очередной пыточный инструмент, он швырнул его в младшего монаха и, перепрыгнув через стол, сходу приложился кулаком к физиономии ближайшего стражника.

Но как быстро он ни двигался, вошедшие оказались не лыком шиты и, справившись с удивлением, бросились в атаку. Палаши стражников со свистом рассекали воздух, а палачи, недолго думая, взялись за толстые кнуты, которыми, похоже, владели мастерски. Единственное, что пока спасало Лёху, так это нагромождение различных пыточных станков. Уклоняясь и уворачиваясь, Лёха пускал в ход всё, что попадалось под руку. Швырялся пыточными инструментами, цепями, бил всеми конечностями, в общем – это был бой на выживание. Несколько раз его очень чувствительно приложили кнутом.

– Очень уж реалистичная иллюзия, – успел подумать Лёха, в очередной раз уворачиваясь от палаша стражника. – Да и монахи одеты странно…

Приложившись кулаком к физиономии одного из палачей, парень перемахнул через какой-то станок и, пнув подбежавшего стражника в колено, вдруг громко расхохотался. Провели! Всё-таки обманули!

– Вас нет! – повернувшись к нападавшим, выкрикнул Лёха. – Вы все – мои воспоминания. Иллюзия, воплощённая в картинке.

Противники замерли, а окружающая обстановка покрылась рябью.

– Он окончательно свихнулся! – взвизгнул один из монахов. – Хватайте!

– Руки коротки, – продолжал смеяться парень. – Я давно уже не на земле, а на вас земная одежда. Это всё ложь. Обман. Фантом.

В это же мгновение всё исчезло, и Лёху снова куда-то потащило. Верх поменялся с низом местами, пропало любое ощущение пространства и времени, а зрение полностью отключилось.

В себя Лёха пришёл рывком, словно кто-то повернул выключатель. Проморгавшись, он обнаружил себя привязанным к столбу, вокруг которого палачи старательно укладывали вязанки хвороста. Оглядевшись, парень пошевелил связанными за спиной руками и впился взглядом в собравшихся вокруг помоста людей.

На этот раз всё было правильно. Костюмы соответствовали миру, в котором он жил. Откуда-то из-за помоста вывернулся мужик в балахоне мага, и Лёха зло сплюнул. Вот это действительно враг. Разгром и обыск в башне магов ему точно не простят, а значит, на этот раз всё будет по-настоящему. Выходит, его решили сжечь, как еретика. Устроить публичную казнь, обвинив в какой-нибудь ерунде. Только, где тогда судьи, глашатаи и имперские чиновники, которые должны в обязательном порядке присутствовать на казни?