Дитя зимы (в сокращении)

— Что-о?!

— О, боже! — простонала Ричардс, мгновенно сообразив, что ее сообщение стало для меня новостью. — Мне очень, очень жаль…

Прежде чем я успела ответить, зазвонил мой мобильник. На экране высветился номер Дуайта. Я поспешно распрощалась с Ричардс, пообещав с ней связаться, и ответила на звонок.

— Что там происходит? — воскликнула я. — Ты же сказал, что Кэла увезла Джонна.

— Как ты узнала?

— Ты еще спрашиваешь?! После того, как объявили тревогу «Эмбер»? Я же твоя жена! Почему я узнаю об этом от кого угодно, только не от тебя?

— Я только что сумел тебе позвонить.

— Где Джонна? Что она сама об этом думает? Кто забрал Кэла?

Дуайт долго молчал.

— Джонна мертва, — наконец сказал он, и я в оцепенении слушала его рассказ о событиях сегодняшнего утра. Оправившись от изумления, я потребовала подробностей, но Дуайт сказал:

— Прости, Дебора, но я должен быть в кабинете Пола через три минуты. Иначе ребята из полиции штата выпишут ордер на мой арест.

— Что?

— Шучу. Но они хотят поговорить со мной.

В его голосе была боль, и я приняла решение:

— Я еду к тебе. Буду еще дотемна.

Дуайт начал протестовать, но я не стала его слушать.

— «В горе и в радости», — напомнила я ему. — И потом, тебе нужно свежее белье и носки. Привезти еще что-нибудь?

— Нет. Позвони моей матери. И расскажи ей все, прежде чем она услышит «от кого угодно».

— Позвоню, — пообещала я. — Скоро увидимся.

Я связалась с Мейлин Ричардс и пересказала ей самое важное. Потом позвонила своему шефу — объяснить, почему мне нужен недельный отпуск.

После этого я собрала чистую одежду, столько, чтобы нам хватило на неделю, и в последний момент сунула в сумку черный костюм Дуайта и свое черное платье. Я не знала, когда состоятся похороны, но решила перестраховаться.

Через час после звонка Дуайта я была уже в пути.

Дуайту не раз приходилось давать свидетельские показания; но, отвечая в суде на придирки адвокатов защиты, он никогда не думал, что и сам он может оказаться на месте подозреваемого. Пусть Пол и назвал этот допрос формальностью, но ребята из штата приехали, чтобы разыскать убийцу Джонны. И как ее бывший муж, он был одним из основных подозреваемых. Дуайт сказал себе, что надо принимать это как данность.

Поначалу все шло гладко. Он приехал в участок к часу дня, все остальные уже собрались у Рэдклифа. Никто не предложил перенести беседу вниз, в комнату для допросов, и, очевидно, Дуайту следовало быть за это благодарным.

Дуайт улыбнулся, когда Пол познакомил его со специальными агентами Ником Льюисом и Эдом Кларком из следственного отдела по уголовным преступлениям штата Виргиния.

Льюис был, видимо, ровесником Дуайта — чуть за сорок, а Кларк казался на пару лет моложе. Оба были крепкими, высокими, но волосы у Льюиса уже начинали редеть, а мешки под глазами придавали ему сходство с сонным бладхаундом.

Что до Кларка, то острые черты его лица и круглые, похожие на пуговицы глаза напомнили Дуайту пуделя.

— Мне очень жаль, что так случилось с мальчиком, — сказал Льюис.

— Мы так поняли, что он ушел со своим похитителем добровольно? — уточнил Кларк.

— Похоже на то, — кивнул Дуайт. — Потому сперва мы решили, что это была Джонна.

Обмен любезностями был закончен, и Кларк поставил на стол диктофон:

— Не возражаете, если мы запишем беседу?

— Нисколько, — отозвался Дуайт.

Кларк назвал точное время и имена всех присутствующих, а затем спросил:

— Когда вы последний раз виделись с миссис Джонной Брайант?

— Двадцать девятого декабря. В тот день я привез сына из Северной Каролины.

— Как бы вы охарактеризовали свои отношения с убитой?

Дуайт помедлил.

— Она была матерью моего сына, и потому мы были друг с другом вежливы.

— Почему вы расстались?

— Это было почти восемь лет назад и не имеет отношения к делу, — сказал Дуайт.

— Возможно, имела место измена с чьей-то стороны?

— Не было измены ни с чьей стороны. И женился я только на прошлое Рождество.

— Джонна Брайант получила права опекунства, — сказал Кларк. — Вы оспаривали их?

Дуайт покачал головой:

— Кэл был младенцем. Для него было лучше остаться с матерью.

— Я говорю о более позднем времени, когда он стал постарше.

— Ему ведь всего восемь лет. Он все еще нуждается в матери… — Сказав это, Дуайт ощутил, как сердце заныло от боли. Теперь у его сына матери больше не было. — Простите, — перебил он сам себя. — Послушайте, мы не могли бы поговорить позже? Мой сын…

— Фотографии вашего сына разосланы во все полицейские участки пяти штатов, — мягко сказал Кларк. — Вы же пока не знаете, где его искать. Так что вы вернее всего поможете ему, если позволите нам довести дело до конца. Насколько мы поняли, вы приехали в город вчера утром, когда ваша жена… простите, ваша бывшая жена уже исчезла?

Брайант кивнул:

— Кэл сказал, что не видел Джонну с тех пор, как она отвезла его в школу в четверг утром. — Дуайт пересказал все, что говорил ему Кэл, начиная от бекона и ореховых вафель на завтрак и заканчивая возвращением в пустой дом.

— И вы провели вчерашний день, разыскивая ее?

— Я пытался. — Дуайт поведал о визитах к матери Джонны и в Дом Морроу. — Один из членов попечительского совета…

Он покосился на Рэдклифа, и тот напомнил имя:

— Бетти Рамос.

— Да. Миссис Рамос сказала, что она мельком видела Джонну, когда заезжала в Дом Морроу в четверг утром.

— А уж когда мы были там во второй раз, — вставил Рэдклиф, — то были заняты в основном оружием.

Он рассказал о пропаже антикварных пистолетов, так взволновавшей Мэйхью, и передал агентам печальную историю револьвера, из которого была застрелена Джонна.

Льюис посмотрел на Рэдклифа:

— Кто знал об этом?

— Мы не уверены. Мэйхью думает, что миссис Брайант могла и не знать, но Натан Бентон, председатель совета, говорит, что кто-то из Исторического общества рассказал ему…

Льюис собрался было задать следующий вопрос, но Кларк перескочил на другую тему:

— Как вы отнеслись к роману вашей бывшей жены?

— Какому роману? — спросил Дуайт.

— Тому, о котором она написала в предсмертном послании. Перед тем, как покончила с собой.