Диверсантка

– Постышев!
– кликнул Орлов старшину комендантского взвода.

– Я, товарищ лейтенант!

– Бери людей, осматриваете рынок, обойдите его справа. Особое внимание - разрушенным домам, складам, погребам. Любого встреченного - в комендатуру. Взрослый, дитё, местный или пришлый - всех туда! Потом разбираться будем. Приказ понял? Выполняй! А мы с тобой, - кивнул Изгину, - зайдём слева. Там по околице идёт старая дорога, туда мало кто ходит. А мы посмотрим. Шуметь не будем, тихонечко пойдём, но ты держи ухо востро. Бабка прошлогоднюю картошку из-под снега таскает, а ей внучка помогает, или пацан по воду идёт - всех досматриваем. Детей - особенно! Там, кстати, колодец был, от него сразу огородами можно в редколесье выскочить. Околица ведь, и домов, поди, после бомбёжек не осталось. Целых, уж точно. Идёшь следом, страхуешь сзади. Понял, Алексей? Ну, двинули...

Дорога была укатанная, всё же на рынок народец похаживал. Больше не покупать, но поменять что на продукты - с удовольствием. Справа тянулись сплошь разбитые избы, навалы битого кирпича и брёвен, какого-то мусора, всегда появляющегося у опустевшего жилья. А слева - заброшенные огороды, не убранные с лета. Сугробы, покосившиеся изгороди, ни малейшего следа присутствия человека. За огородами начинался редкий лесок, утопающий в снегу. И всё же Орлов шёл напряжённо, часто крутил головой по сторонам.

Но никого не было вокруг: ни взрослых, ни детей, ни военных, ни гражданских. Будто вымерли все. Показались разбитые взрывом ворота рынка, опрокинутые прилавки, кучи ящиков и ещё какого-то хлама. Обгорелые доски, снег под ногами серый, потому как пополам с золой. Что он здесь ищет?

Орлов остановился, присматриваясь. Хотел посоветоваться с напарником, но того рядом не оказалось. Что за номер? Сказано же было - идти на два шага сзади, прикрывать спину. Ну, пехтура, валенок таёжный! Погоди, закончим дело, задам я тебе... Неожиданно от стены разбито дома отделилась фигурка с ведром. Девчонка, маленькая ещё, видать за водой собралась к колодцу. Орлов напрягся - девочка! Та или не та? Та вроде выше была, и плотнее, а эта и вовсе скелет ходячий, пальтецо болтается как на вешалке... И та старше казалась. Вроде. Совсем какая-то малахольная...

Он смотрел, и не верил глазам. И вот это - диверсантка?! Подрывающая мосты, превращающая в пепел крупные узловые железнодорожные станции?! Бред! Быть такого не может. Разум настойчиво пытался достучаться - но ведь прошла информация о странностях разного рода! Наблюдения старого сыскаря, допрос эсэсовца - всё в строку! Да ты сам с ней встречался, и ничего не заподозрил! Пока она тебя чуть не кончила...

В этом деле с самого начала всё было не так, противоестественно, вывернуто наизнанку. На страшный сон похоже, на морок горячечный, а не на естественный ход вещей. Но ведь должен же быть какой-то смысл и в таких вот кошмарах, какая-то своя, пусть уродливая, но логика! А сердце чуть не переворачивалось в груди. Не верю! Чтоб вот такая девчушка... не верю!

Рука с пистолетом нерешительно зависла над кобурой...

Но тут девочка припустила бегом.

Сработал рефлекс гончей - раз бежит, значит, есть причина. Впрочем, достаточно заглянуть в лицо девочки, увидеть глаза и родинку...

– Стоять!
– повелительно крикнул Орлов.
– Стой, стрелять буду!

Девчушка поскользнулась, выронила ведро. На коленках проехалась по заледенелому тротуару и спрятала лицо в ладошках. Вздрагивали худенькие плечики. Дрогнуло сердце капитана.

– Встань и подойди, - более мягко попросил он.
– Я не сделаю тебе ничего плохого, только отведу в комендатуру. Мы найдём твоих родственников, всё будет хорошо!

Девочка не шелохнулась, и Орлов вновь напрягся.

– Встань, говорю тебе, и шагай сюда, - приказал уже более жёстко.
– И не пытайся удрать...

Когда-то инструктор Ло обучил Катрин уникальной методике: сосредоточившись и настроив дыхание особым образом, можно увидеть ближнее окружение любого человека. Наставник называл это «полевым зрением» и говорил, что не многим такой приём даётся. Катрин преуспела и здесь. Далее через «полевое зрение» можно найти в окружении объекта девочку подходящего возраста - племянницу, дальнюю родню, восьмую воду на киселе, да хоть и соседку, лишь бы память о ней была добрая. Тогда можно прикинуться той самой девчонкой, создав «метальный слепок». Ненадолго, лишь на краткий миг, но надеть на себя чужую личину. Так учил инструктор Ло.

Сейчас Гондукк прятала лицо в дырявых варежках и лихорадочно работала с «ментальным слепком». У неё были считанные секунды...

Два непреложных правила техники: она должна знать человека, хотя бы шапочно, хотя бы в прошлом. И в окружении объекта должна быть девочка подходящего возраста. С первым всё было в порядке: странная, но устойчивая связь с Ловчим, которого она не зря опасалась, легко заменяла личное знакомство. Такая связь давала исключительные возможности для контакта. А вот второе... Гондукк мучительно искала следы женского присутствия в поле Ловчего. Взрослая, ещё взрослая - всё не то! Какая-то пожилая женщина, наверное, мать - бесполезно! Ну же!..

Есть! Поймала! Гондукк расслабленно уронила руки на колени, незаметно расстегнула кобуру мёртвого милиционера. Револьвер системы Нагана, устаревшая, но надёжная машинка. Их учили с такими обращаться.

Орлов подошёл ещё на пару шагов.

– Ну-ка, поднимайся, кому говорят!
– мягкости и сомнений в его голосе не осталось и следа.
– Или я потащу тебя волоком!..

И тут Гондукк подняла лицо, а Орлов отшатнулся.

Танюшка! Дочь младшего брата Сергея, любимая племяшка! Но как она здесь оказалась? Они же в эвакуации, где-то в Туркмении - и Сергей, и Вера, и Танечка... Что за ерунда?!

– Таня, Танечка! Как ты здесь?! А родители где?..
– Орлов уже прятал пистолет в кобуру, уже рвался навстречу родному существу. От них так давно не было писем!..

Гондукк чуть вывернула кисть, и, не поднимая руки, выстрелила. Пуля прошила сердце лейтенанта Орлова, он умер почти мгновенно. В последний миг в угасающем разуме отразились глаза девочки - совсем не детские, холодные и пустые. И лицо на маленькой голове тоже не детское - сморщенное лицо старухи...

А следом рослое, крепкое тело лейтенанта рухнуло в сыпучий промороженный снег. Откатилась в сторону мерлушковая шапка...

– Ошибочка вышла, дядечка, - усмехнулась Гондукк.
– Никакая я тебе не племянница Танечка, уж извини.

Она поднялась лёгким движением и стремительно побежала к колодцу. За ним виднелся спуск в огород, а там снегоступы, и... попробуйте догнать её в лесу, по рыхлому снегу!

До свободы оставался десяток метров.

В какой-то миг, пока Орлов шёл впереди, напряжённо всматриваясь в окрестности, Изгин слегка отстал, потом вовсе повернул и пошёл направо. Он не мог объяснить своего поступка, да и не пытался сделать это. Понимал, что нарушает приказ, бросает командира одного. Нарушает все мыслимые инструкции, но ничего поделать с собой не мог. Сейчас это всё не имело значения - его вела иная сила. Орлов слушал голос разума, Алексей - голоса духов.

Духи воды шептали ему скрипом сухого снега под ногами, духи воздуха напевали, обдувая морозным ветерком разгорячённое лицо. Духи земли выстилали путь, единственно верный из всех возможных. И наконец, его властно вёл воинский дух, жестокий и кровожадный, но ставший союзником в этой беспощадной борьбе на выживание. Потому что рядом объявилось нечто столь страшное, тёмное и ужасное, что грозило нарушением всех правил и законов мироздания. Зверь, с которым нельзя ни договориться, ни приручить, ни заключить союз или перемирие, а можно только уничтожить. Волчица! И духи прикрывали Алексея, вели в то единственное место, где это должно случиться. Потому что иначе окончится жизнь на земле.