Дизель и танк

— Знаю. Держи все под контролем. И предупреди наших — пусть будут внимательнее.

Вечером я долго обдумывал ситуацию. Слишком много внимания к нашему двигателю, слишком много любопытных глаз. Надо быть начеку.

На рассвете меня разбудил стук в дверь. На пороге стоял встревоженный Велегжанинов:

— Кто-то пытался взломать замок, — он говорил тихо, но в голосе чувствовалось напряжение. — Бережной заметил свежие царапины на двери и следы инструмента.

Мы спустились в гараж. В утренних сумерках длинное здание казалось неуютным и гулким. Бережной уже ждал нас, его фуражка съехала на затылок:

— Вот, глядите, — он посветил фонарем на дверной замок. — Работали аккуратно, профессионалы. Но я вчера мелком пометил корпус. Видите, метка нарушена. И ведь рядом все время я был, а потом и Леша Руднев.

Я внимательно осмотрел машину. Внешне все было в порядке, но что-то меня насторожило.

— Варвара! — позвал я. — Проверь приборы.

Она быстро забралась в кабину, защелкали тумблеры.

— Странно, — произнесла она через минуту. — Кто-то пытался получить доступ к регистратору данных. Пломба повреждена.

— Так-так, — протянул я. — Значит, их интересуют не только чертежи, но и результаты испытаний.

Звонарев уже колдовал над двигателем:

— А здесь пытались снять крышку клапанного механизма. Видите следы?

Велегжанинов методично обходил машину:

— Похоже, до основных узлов они добраться не успели. Спугнул кто-то. Как раз Степан Макарович, наверное, подошел.

— Или это было предупреждение, — задумчиво произнес я. — Демонстрация возможностей.

Я посмотрел на команду.

— Так, слушайте внимательно. Велегжанинов — проверяешь каждый узел, каждый болт. Варвара — полная диагностика всех систем. Бережной — усиль охрану. Звонарев…

— А может, стоит заявить в ГПУ? — предложил Велегжанинов.

— Пока не будем, — покачал я головой. — Но готовьтесь, думаю, это не последняя попытка. В Казани нужно быть особенно внимательными.

Я уже понимал: кто-то очень хочет сорвать наши испытания. И этот кто-то имеет серьезную поддержку в верхах.

Весь день прошел в подготовке к забегу. Между прочим, остальные команды куда-то уехали, ремонтировались сами, отдельно от нас.

Как будто после дороги и гор, здесь, в городе, наша помощь им не требовалась и теперь каждый сам по себе. Впрочем, почему, как будто? Так и есть, все разбежались кто куда, как тараканы.

Появились остальные участники забега только к утру. На рассвете колонна выстроилась у ворот гаража. Медведев пришел проводить нас лично.

— Удачи, — пожал он мне руку. — И помните наш разговор.

Свердловск медленно просыпался, когда наша колонна выстроилась у ворот гаража. Первым шел наш «Полет-Д», за ним «Форд» Джонсона, итальянский «Фиат» и замыкали строй ярославские и коломенские машины.

Велегжанинов в последний раз проверял крепление инструментов, раскладывая их в особом порядке. Бережной, как обычно, обошел машину против часовой стрелки, бормоча что-то себе под нос. Варвара уже сидела за рулем, сверяясь с приборами.

— Давление масла четыре и две десятых, температура шестьдесят восемь, — докладывала она. — Все системы в норме.

Джонсон методично записывал показания в блокнот, пока его помощник проверял крепление запасных частей. Марелли, кутаясь в шарф (уральские утра были все еще холодными), о чем-то оживленно спорил с механиками.

— Синьор Краснов! — окликнул он меня. — Questo motore… этот мотор, он выдержит дорогу?

— Выдержит, — кивнул я. — Главное — следить за топливной системой.

К нам подошел начальник ярославской команды Прохоров, кряжистый мужчина с окладистой бородой:

— Нам тут говорили, что за Красноуфимском дожди идут. Дорогу развезло.

— Значит, придется искать объезд, — ответил я, разворачивая карту.

В этот момент раздался гудок первой смены Верх-Исетского завода. Город окончательно просыпался. У ворот гаража собралась небольшая толпа провожающих, рабочие, инженеры, просто любопытные граждане.

— По машинам! — скомандовал я.

Взревели моторы. Бережной уверенно вывел «Полет-Д» на дорогу. За нами потянулись остальные. Медведев, стоявший у ворот, отдал честь. Начинался новый этап нашего путешествия.

Миновав заводские корпуса, колонна выбралась на Сибирский тракт. Солнце уже поднялось над горизонтом, золотя верхушки заводских труб. Впереди лежала дорога на Казань.

Я кивнул. Взревели моторы, машины одна за другой выезжали на дорогу.

Рассвет едва пробивался сквозь низкие облака, когда наша колонна тронулась в путь. Промышленные окраины Свердловска постепенно сменились предгорьями. Дорога петляла между холмами, местами еще покрытыми пятнами серого снега.

К полудню добрались до реки Чусовой. Еще издали я заметил, что с мостом что-то не так. Остановил машину, вышел осмотреть.

— Половину опор подмыло, — мрачно констатировал Велегжанинов, изучая конструкцию. — Вода поднялась из-за таяния снега в горах.

К нам подошел местный житель, представившийся Андреем Ивановичем:

— Третий день как размыло. Обоз вчера пытался пройти, еле вытащили. Объезд только через Коптелово, а это крюк на сорок верст.

— Сорок верст по такой распутице… — покачал головой Бережной. — Не дойдем до ночи.

Я внимательно осмотрел берега. В полукилометре выше по течению виднелась более узкая часть реки.

— А если там? — показал я рукой.

Александр Иванович прищурился:

— Там брод был. Старатели раньше ходили. Но сейчас вода высокая…

— Звонарев! — позвал я. — Что скажешь?

Молодой инженер уже доставал из планшета расчетную линейку:

— Если организовать временную переправу… Нужны бревна, тросы. Самое важное это точно рассчитать место входа в воду.

Следующие четыре часа ушли на подготовку. Местные жители помогали заготавливать бревна, Велегжанинов руководил строительством съездов к воде. Бережной обвязывал машины тросами для страховки.

Первым пошел наш «Полет-Д». Вода доходила до середины колес, но дизель работал ровно.

— Главное — не останавливаться, — командовал Звонарев. — Держите постоянные обороты!

По одной все машины преодолели брод. Последним шел итальянский «Фиат». На середине реки его мотор вдруг заглох.

— Madonna mia! — донеслось из кабины.

Пришлось вытаскивать тросами. Бережной виртуозно маневрировал нашим грузовиком, пока остальные тянули застрявшую машину.

— Вот что значит наш движок, — довольно хмыкнул Руднев, когда все закончилось. — В воде не глохнет.