Дневник его любовницы, или Дети лета
Шрифт:
Мысль укрепила меня, успокоила и придала сил. Придерживая одеяло, наброшенное на плечи, я поднялся на ноги и пошел к рабочему столу. Нашел выключатель торшера, нажал на прямоугольную клавишу. Комната осветилась оранжевым светом. Я огляделся. Увидел диван, залитый подтеками апельсинового сока. Увидел пакет этого самого сока, стоящий на полу. Увидел пустой стакан рядом с пакетом. Увидел пол, испачканный противными липкими пятнами. Устыдился.
– Ну и свинья же ты! – сказал я самому себе.
Но сил на уборку уже не осталось.
Я вернулся
Я поднял с пола дневник и продолжил чтение.
01.07.05.
«Ура! Она приехала!
Наконец-то закончилось это невыносимое ожидание! Но все по порядку.
Утром я, по обыкновению, отправился к особняку Загурского. Однако вместо обычно запертых ворот увидел распахнутые настежь двери. Перед домом сновало множество людей, выгружавших вещи из двух дорожных колясок. Я подошел к одному из них, вышедшему со двора, и спросил:
– Скажи, любезный, приехал хозяин?
– Приехал, – подтвердил человек.
– Один, или с гостями?
– С гостями.
– А гостей много?
Он посмотрел на меня удивленным взглядом. Но я достал из кармана серебряный рубль и покрутил у него перед носом.
– Не много, – ответил человек, не отрывая зачарованного взгляда от монеты. – Пожилая дама с дочерью.
Сердце мое забилось очень быстро.
– Елагина? – уточнил я.
Человек почесал затылок.
– Это нам не известно, – ответил он с сожалением. – Наше дело маленькое: вещи в дом доставить.
– А гости? Дому уже? – настаивал я.
– Дома, – подтвердил человек. – Отдыхают с дороги.
Я бросил ему рубль, он поймал монету на лету. Я повернулся и пошел прочь.
Она приехала!
Через несколько минут мое восторженное состояние сменилось унынием.
Приехать-то она приехала, только где я смогу ее увидеть?
Вход на дачу к Загурскому мне заказан: хозяин не приглашал меня бывать у него. Явиться незваным гостем к человеку, с которым виделся всего несколько раз в жизни… нет, это невозможно.
Что же мне делать? Слоняться возле дома Загурского?
Я досадливо качнул головой и отмел это предложение.
Остается только одно: гулять по набережной в ожидании того дня, когда наши пути пересекутся».
06.07.05.
«Вот они и пересеклись.
Сегодня наконец увидел Сандру, гуляющую с матерью по набережной. Загурского поблизости не было, и я рискнул подойти поздороваться. При виде меня лицо генеральши дрогнуло.
– Вы? – спросила она растерянно. Тут же спохватилась и вежливо добавила:
– Какими судьбами, Николай Антонович?
– У меня здесь дача, – ответил я со скрытым вызовом. Пускай попробуют
доказать, что я приехал сюда не для отдыха. А с какими-то другими намерениями.– Дача? – переспросила генеральша.
Я взглянул на Сандру. Она закрывалась зонтиком от жарких солнечных лучей, выражение ее лица было совершенно непроницаемым.
– Здравствуйте, Александра Викторовна, – сказал я.
Она молча присела в неглубоком реверансе. Анна Ильинична тем временем оправилась от неприятной неожиданности и смогла продолжить разговор.
– А где же Елизавета Дмитриевна? – спросила она. – Надеюсь, вы не оставили ее в Петербурге?
– Она приехала вместе со мной, – ответил я, не отрывая взгляда от Сандры. – Но вынуждена была вернуться назад.
– Вот как? Отчего же?
Голос Елагиной становился все холодней и отчужденней.
– Ей не понравился здешний климат, – солгал я.
– Жаль, – сказала Анна Ильинична уже откровенно суровым тоном.
Я промолчал. Сандра не смотрела мне в лицо. Она следила взглядом за проезжающими экипажами.
– И вы отпустили вашу жену одну?
Я, наконец, взглянул Анне Ильиничне прямо в лицо. Зрелище было не из приятных. Давно я не встречал человека, который бы так явно показывал свое неудовольствие при виде меня.
– Я предполагал уехать с ней, но Лиза отказалась, – солгал я снова. – На даче мне работается особенно хорошо, и Лиза настояла, чтобы я остался.
– Вот как? – язвительно заметила генеральша. Я понял, что моя ложь не обманула ее. – Что ж, желаю вам всего хорошего.
Она взяла Сандру под руку и величаво двинулась прочь.
Я проводил их тоскливым взглядом. Меня не пригласили бывать в доме. Ничего удивительного: я давно попал в разряд нежелательных персон. Значит, я смогу видеть Сандру только мельком, на улице или у общих знакомых.
Впрочем, общих знакомых у нас пока нет. Елагина почти никому не представлена в Петербурге.
Что же мне делать?
Я вернулся домой в самом отвратительном расположении духа. Главным образом потому, что Сандра не удостоила меня взглядом.
– Я ей не нужен, – сказал я вслух. – Зачем я ей?
Уселся за стол, подвинул к себе лист бумаги. В последний раз я пытался что-то написать месяц назад. Но у меня ничего не вышло.
Не вышло и сейчас.
Я отбросил лист, оперся локтями о стол и спрятал лицо в ладонях. Сидел я так довольно долго. В комнату уже пришли светлые летние сумерки, когда в дверь постучали.
– Да, – сказал я, отнимая руки от лица.
Голос моей кухарки из-за двери ответил:
– Барин, вам записка.
Я встал из-за стола и пошел к двери, ускоряя шаг. Записка? Неужели от нее?
Я открыл дверь и столкнулся взглядом с кухаркой, опрятной пожилой женщиной. Она была единственной оставшейся в доме прислугой.
– От кого? – спросил я, принимая запечатанный конверт без адреса.
– Не знаю, – ответила кухарка.
– А кто принес?
– Мальчишка какой-то.