Дневник травницы

Когда всё закончилось, Яромир оправил сначала её одежду, лишь бы не застудила чего важного, а после и свою. И трепетно обнял, будто боясь, что раствориться, исчезнет. Теперь он надеялся, что теперь-то она никуда не денется.

— Смотри… — чуть осипшим голосом произнесла Есения. — Звёзды начали падать…

***

— А просто попросить черешню не вариант? — недовольно произнёс Яромир, в очередной раз спасая свои глаза от летящих тонких веток.

— Так не интересно! — возразила ему Есения, забираясь всё выше по дереву, чем провоцировала ещё большее опадание веток и хрупкой коры.

— Не интересно?! А забираться на дерево, рискуя своей жизнью и шеей — это интересно?

— Тырить из-под носа у всех — вот это интересно! Собирай там, внизу! Только самые тёмные, они слаще всего!

Идея откровенно воровать из-под носа у всех деревенских черешню не нравилась мужчине, но обещанные вареники и варенье… Кажется, они его подкупили.

Яромир смотрел на болтающиеся где-то наверху в кроне дерева ноги Есении и невольно улыбался. После той ночи их отношения стали ближе и откровеннее, теснее и нежнее. Да даже из простого — они засыпают в обнимку в одной кровати. Места там категорически мало, отчего часто по утрам мужчина обнаруживал её лежащей и мирно посапывающей на нём. Их мирное сосуществование нарушал лишь один ужасный факт — он выздоровел, и ему пора вернуться в отчий дом.

Корзина мало-помалу набиралась крупными сочными, почти чёрными ягодами, которые были даже на самых нижних ветках. Урожай уже созрел, но местные не спешили его собирать. Как объяснила Есения, жители деревни жили по определённому порядку сбора. И очередь до черешни дойдёт только через три дня, не раньше. Отчего никого из местных здесь и не было сейчасю

— Я собрала!

Девушка, осторожно придерживая передник вместе с юбкой, спустилась с дерева спустя добрый час с доверху набитой корзиной. Первое, что заметил Яромир — вымазанное в красном соке лицо, будто Есения была маленьким ребёнком.

— Ты весь урожай съела, пока там сидела?

— Ничего не весь, — произнесла с улыбкой она, пересыпая аккуратно черешню из передника в корзину Яромира. — Там ещё много осталось.

Мужчина коротко поцеловал её в измазанные губы, улыбаясь. Есения на мгновение застыла, а после потянулась к нему сама, так сказать, «за добавкой». На этот раз звуки их страстного пребывания услышал и фруктовый сад.

Заслуженные вареники Яромир попробовал лишь ближе к ночи…

Эпилог

«Он уехал в последний день месяца Первых гроз. Я проснулась незадолго до рассвета и просто не обнаружила Яромира, его немногочисленных вещей и Ворона. Он готовился к скорому отбытию, собирая вещи и покупая новую одежду для дороги, даже связался за несколько дней до этого со своим отцом по шару. Я решила не встревать, молча ушла собирать раннюю клубнику с огорода. По возвращении он лишь мягко поцеловал меня в висок, коротко произнеся: «Всё будет хорошо».

Должно быть, не хотел прощаться. Это всегда тяжело. Я знаю, что расплакалась бы как дурочка, едва завидев его в дорожной одежде. И в итоге плакала, молча, не утирая скользящие по щекам слёзы, когда в рассветных потёмках смотрела на удаляющийся силуэт коня со всадником.

Мы друг другу были лишь временными сожителями. Судьба свела нас под одной крышей, дала возможность познать миры друг друга, влюбиться и даже провести вместе не одну ночь. На благо, без нежелательных последствий, не даром наставница была лучшей и знала о травах всё. Так и должно быть. У нас разные и слабо пересекающиеся миры. Жить одному из в мире другого будет очень тяжело.

Деян вернулся в деревню насовсем через пару дней после отъезда Яромира, вступил в наследство, отстроил за лето дом на месте старого родительского. На летних гулянках нашёл невесту из хорошей семьи. Скромная, но при этом милая личиком и характером девушка пришлась по нраву нам всем. И даже строгий до выбора супругов отец Андрий одобрил их союз. В конце месяца Урожая будет венчание, на которое прибудет вся наша семья. Как никак, старший брат женится, негоже пропускать.

Сейчас же я живу, как раньше, как до встречи с ним. Разве что теперь каждый год обязана отправлять посыльным в царские хоромы мешок боярышника, за что мне будут регулярно приходить хорошая оплата и нужные мне редкие ингредиенты.

И я не унываю, что самое главное. Отношусь ко всему произошедшему как к… курортному роману. Короткому, бурному, со слепыми и глупыми надеждами. Было и было, что уж тут. Пусть и изредка накатывает непонятная тоска… Это пройдёт… Наверное…»

Есения поспешила вытереть набежавшие слёзы и твёрдо встала из-за стола. Умывшись наскоро холодной водой из ведра с принесённой недавно колодезной водой, она вышла из дома, на ходу закрепляя на поясе большой мешок с вставленной в него корзиной. Такой она использовала для сбора большого урожая, а многострадальный боярышник был именно таким. Пока не переспел или весь не попадал, нужно собрать как можно больше.

Месяц Душистого мёда, последний месяц лета, подходил уже к концу. Летняя удушающая жара уже уступила, но осенний холод ещё не проник в эти земли, всё ещё даря возможность днём работать и собирать урожай, а по ночам гулять, всё ещё не беспокоясь о том, чтобы замёрзнуть или промокнуть под холодным дождём.

Ночка, теперь сопровождавшая её повсюду, вышла следом, лениво потягиваясь. Теперь, когда их осталось двое, у кошки будто проснулось заново желание ходить повсюду с хозяйкой. Фамильяр потёрлась о босые ноги девушки, но через мгновение застыла и повернула голову куда-то в сторону леса и пронзительно мяукнула. Послышался топот копыт. Слишком знакомый топот копыт.

— Неужели?.. — Есения повернулась в ту же сторону, что и Ночка, и увидела то, что не ждала, но слепо надеялась увидеть хоть когда-то. — Вернулся…

— Есения!..

Конец