Дневник травницы

Яромир увидел сидящего напротив и протягивающего ему напиток некогда пышущего молодецкой удалью мужчину примерного то же возраста, что и та женщина, Лада. Выглядел он немного уставшим, но всё же весёлым и активным, особенно когда утирал пышные усищи и бороду.

— Я староста деревни, Всеслав, — мужчина кивнул как-то неопределённо в сторону толпы. — А Лада жёнка моя благоверная.

— Рад знакомству, — Яромир слегка натянуто улыбнулся и принял кружку, резво из неё хлебнув, отчего немного закашлялся.

— Экий ты! — похлопал его по спине сидящий справа мужчина, хохотнув при этом. — Не торопись. Иначе помрёшь, а нам Есенька головы открутит.

— Она может? — поинтересовался, откашлявшись, Яромир с улыбкой.

— А то ж! — хохотнул снова мужчина справа. — Кузнец местный, Мстиславом звать.

Кузнец был суровым таким мужиком, больше походящим на медведя, нежели на человека. Вот только глаза были у него мягкие, добрые. Особенно он буквально расцвёл, когда мельком подошла, судя по всему, его жена, маленькая полноватая женщина с очаровательной улыбкой. Чуть ли не впервые за всю жизнь Яромир увидел воочию, как выглядит любовь. И поймал себя на мысли, что никогда не видел такого у отца с матушкой. У брата с невесткой было что-то похожее. Не иначе как из-за этого детишек родили так много.

— Есенька-то знаешь, как меня отругала за последние роды жёнки? Запретила даже подходить к ней долго, стращала, что убью этим её! А сейчас гадость какую-то заставляет пить, что б хотя б жёнку приголубить можно было.

Они ещё долго рассказывали, как целительница всех, от мала до велика, стращает и пугает, но лечит и заботиться о них. Яромир лишь задавал вопросы, смеялся, поедал вкуснейшие блины с ближайшей тарелки, запивая всё хмельным мёдом, постоянно подливаемый в его кружку. Атмосфера на празднике была поистине прекрасна. Где-то вовсю звучали дудочки, подражавшие трели птиц, раздавались громкий мужской спор, судя по тону разговора, и звонкий девичий смех и визги. Ненадолго Яромир даже обернулся на источник звука и увидел лишь как голый по пояс парниша пытался забраться по столбу, но вечно соскальзывал. Кажется, он был обмазан чем-то.

Разговоры за столом зашли уже к тому моменту за постройку новых домов для прибывающих к концу весны вояк, а ещё за то, где добыть столько древесины и не остаться к зиме без дров всей деревней. Яромир о таком лишь слышал, когда приезжал брат Есении. Постройка укреплений действительно превратит эту деревню в настоящий небольшой город. Но, ничего особо не смысля в этом, решил не вмешиваться. К тому моменту, когда хмель изрядно ударил в голову, а желудок уже стонал в просьбе не есть ничего больше, иначе ему станет очень и очень плохо, уже порядком стемнело и раздались непонятные крики людей вокруг:

— Везут! Везут! — вопили во всю детишки и молодежь.

Яромир обернулся, стараясь сфокусировать взгляд на то, о чём говорили окружающие. Этим оказалось огромное чучело в женском одеянии. Он видел подобное и раньше на масленичных гуляниях, но не такое большое!

— Расступись! — услышал он знакомый голос и повернулся.

Есения стояла чуть поодаль от него в широком расступившегося коридоре людей и держала в руке большой огненный шар. Даже с расстояния мужчина увидел её порядком заалевшие щёки, сияющие глаза и яркую улыбку девушки. Он увидел, как точным движением она послала шар в сторону чучела с выкриком: «Прощай, зима!». Яркое пламя занялось практически моментально, поглощая соломенную фигуру и поднимая огонь высоко в уже тёмное небо. Толпа возликовала, знаменуя этим окончание празднеств.

— Дядя Всеслав, как вы тут? — подошла к ним внезапно Есения, привлекая внимание сидевших за столом.

— Да вот, напоили и накормили княже, как ты и просила, — хохотнул староста, указывая на Яромира.

Тот сфокусировал свой явно уже затуманенный взгляд на девушке и даже протянул к ней руки, уцепившись за тонкую талию и крепко прижав Есению к себе, не забыв положить щёку ей на живот, тихо смеясь.

— Да что ты!.. — начала было отодвигать его девушка, уперевшись ладонями в его голову, но куда там! — Напоили до чёртиков, а мне теперь что с ним делать?! — вопила она, вызывая лишь смех у порядка пьяных мужчин.

— Да отведём его, не волнуйся! — заверил Мстислав, на что Всеслав лишь активно покивал.

— Да как же! — возмутилась девушка, повышая тон настолько, что Яромиру уже резало уши. — Сами еле на ногах стоите, куда уж вам тащить его!

Мужчина не слушал дальнейшие крики Есении, лишь слушал, как где-то в глубине её тела глухо и быстро бьётся сердце. Он с упоением внимал этому звуку и в конечном итоге задремал, так и не выпустив её из своих объятий.

***

— Где его уложить? — это было первое, что услышал Яромир, когда начал просыпаться.

— Вот тут. Только аккуратнее, — услышал он голос Есении.

Чьи-то крепкие руки уложили его в пару движений, вызвавших лёгкий приступ тошноты, на что-то мягкое. Кто-то стянул сапоги с дублёнкой, а после послышались удаляющиеся твёрдые шаги.

— И что мне с тобой делать? — с тихим вздохом сокрушалась девушка.

Мужчина открыл глаза и увидел её немного грустное выражение лица. Она смотрела на него с небольшим осуждением в глазах.

— Ну и? Зачем так было напиваться?

— В-вкусно же… И мёд… И блины… — произнёс с улыбкой Яромир. — Есень… А это…

— Что снова? — раздражённо ответила она.

— Ты красивая… Замуж за меня пойдёшь?

— Ага, аж двадцать раз! — фыркнула девушка. — Проспись давай!

Глава 26

«Сегодня начинается посевная.

Пришлось вставать спозаранку, ещё до рассвета, и доделывать множество вещей, в том числе и посмотреть, как настаивается то самое противозачаточное для мужчин. Это крепкий сироп, требующий восемь дней настаивания и чрезвычайно дорогих ингредиентов. Но ещё одну зиму с беготнёй от роженицы к роженице я без посторонней помощи ученика или коллеги просто физически не выдержу. Рецепт старый, ему лет сто, наверное, но если сработает хотя бы на половину от того, что заявлено, то будет прекрасно и смогу снизить зимних рожениц значительно. И для себя ещё решила не предупреждать мужчин об истинном свойстве данного… лекарства. Обойдутся, совру что-нибудь, если спросят.

Яромиру определённо лучше. Всё реже использует трость на малые расстояния, особенно дома. Один раз ходили вместе на недолгую прогулку с Вороном, а потом только они вдвоём. Вряд ли Яромир садился на коня, иначе бы потом просто не дошёл обратно. Иногда, когда он засыпает, сканирую весь организм. Трещина уже почти зажила, осталось немного и трость не понадобится больше никогда. Вот только общее его состояние оставляет желать лучшего. Болезнь «высосала» его жизненные силы. Приехав ко мне сильным и выносливым молодцем, сейчас он иссох весь. До столицы он доедет, конечно, но лишь с помощью Ворона, а следом благополучно снова сляжет. А значит в моих же интересах вернуть ему что-то близкое к прошлой форме.

О глупых его пьяных фразах даже не спрашивала. Пусть и говорят, что то, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке… Но это всё бредовые россказни! Особенно это откровенно тупое «предложение выйти замуж». Мало того, что это мезальянс, так ещё и о подобном нельзя даже говорить. Он не останется здесь, ему тут не место.

Себе же я честно призналась только в одном — Яромир мне нравится в привычном понимании этого слова. Как человек и… как мужчина. Это можно назвать отвратительным словом «привычка». Совместный быт и почти постоянное нахождение в четырёх стенах сближает очень сильно. Я уже слабо могу представить себе, что когда-нибудь проснусь и не увижу на кровати его мирно спящее лицо. Это… ужасно? Наверное. Быть может, после его отъезда останется какая-то щемящая тоска, что сойдёт на «нет» со временем.