Дневник травницы

Яромир осматривал свой уже почти заживший, с затянувшимися розовыми шрамами живот с тремя параллельными полосами и двумя, такими же параллельными, пересекающих их. Медленно, разглядывая каждую мелочь, отмечая, как точно и аккуратно девушка его зашила, швы сами были сняты меньше двух дюжин дней назад. Шрамы останутся с ним навсегда, разве что с возрастом станут белёсыми, почти незаметными для сторонних наблюдателей. На ноге была похожая ситуация, разве что рана изначально была одна, рваная и большая.

Окатив себя водой с помощью небольшого ведра, он взял в руки люфу и мыло, вновь уловив от него яркий запах каких-то фруктов, смутно напоминающие ему южные заморские апельсины. Оно не первое такое, Есения имела достаточно большой запас разнообразного мыла. В самом начале было необычное, отдающее какими-то терпкими цветами, что крайне ему не нравилось, но приходилось стоически терпеть противный для него запах. На благо, с кожи он достаточно быстро исчезал. Тщательно намылив тело и уже порядком засаленные волосы до скрипа, он, облепленный мыльной пеной словно нашкодивший ребёнок грязью, снова опрокинул на себя ведро воды, а следом ещё два, смыв всё до конца. Яромир тряхнул головой, разбрызгивая по стенам остатки воды. Зачесав волосы назад и хорошенько растеревшись полотенцем, он надел оставленные явно Есенией парадную рубаху и штаны и вышел из комнаты, не забыв про оставленную у входа трость.

Есения уже не крутилась у печи. Напротив, она достала откуда-то небольшое зеркало в серебряной рамке и спокойно сидела за столом возле него, что-то поправляя около своего лица, тихо ругаясь и шипя. Но самое неожиданное для него было — это её распущенные волосы. Он никогда этого не видел. Ему казалось, она даже спала с косами, изредка меняя их количество с одной до двух и изредка доводя до четырёх. Простоволосая и босая, в простом сарафане, залитая лучами рассветного солнца, она казалась не грозной целительницей, а обычной деревенской молодой девушкой.

— Ты готов? — не поворачиваясь, произнесла Есения.

— Да, — Яромир неспешно подошёл к ней и увидел, как девушка неспешно пытается надеть серьги. — Я их раньше же видел, да?

— Ага. Говорила же, брат подарил, — она наконец-то надела серьги и посмотрела на мужчину. — Голову вымыл, а посушить забыл, — со вздохом покачала она головой.

Есения подошла и достала из ближайшего сундука небольшое полотенце, накинула его на голову Яромира, принявшись тщательно, но при этом мягко тереть его волосы, что-то при этом непонятное нашёптывая. Спустя совсем небольшое количество времени она рывком сняла полотенце. Сначала её лицо исказилось удивлением и лёгким успугом, а после возникла лёгкая улыбка, обнажившая белые зубы.

— Пушистик! — хихикнула девушка и принялась быстро-быстро что-то снова делать с его волосами. — Я всё исправлю, только не двигайся!

Яромир и не двигался, с улыбкой наблюдая, как Есения пытается привести его явно топочущиеся в разные стороны волосы, иначе бы она так не реагировала. Несколько мгновений спустя девушка с улыбкой сделала шаг назад, удовлетворённо кивая.

— Вот теперь ты красавец!

— Приятно слышать такое от прекрасной девушки, — ответил ей слегка шутливо Яромир, заметив появившееся на мгновение смущение не лице Есении.

— Кхм… Спасибо… — произнесла она и принялась наскоро заплетать волосы, на этот раз это были две простые косы. — Одевайся, обувайся, мы уже даже опаздываем.

Яромир присел на кровать и по очереди принялся натягивать портянки, чтобы спокойно ходить в лаптях. Первое время было крайне непривычно, ведь он и никогда не носил подобную обувь, да и сейчас девушка часто помогала ему с ней. Но именно сегодня мужчина решил сделать всё без чужой помощи, и у него это получилось, пусть и не с первого раза.

Есения терпеливо ждала его у входной двери, держа его тяжёлую дублёнку и обнимая ту двумя руками. Подошедшему уже обутому Яромиру она помогла надеть и даже застегнуть верхнюю одежду. В конце концов, он поспешил выйти на улицу после этого, опираясь на трость.

Ещё по-зимнему холодное солнце совсем немного согревало подставленное под его лучи лицо мужчины. Он редко выходил из дома, тем более в столь ясные дни, отчего было приятно даже просто стоять и наслаждаться солнцем. Ещё и на удивление стоял небольшой морозец, слегка щипавший нос и уши. Ветра даже тут, на вышине, почти не было.

Яромир неспешно вышел за калитку и остановился у самого спуска в ожидании Есении. Деревня сверху была видна почти до самых дальних домов у протекающей неподалёку реки и многочисленных лесов, а в центре так вообще больше походила уже скорее на город из-за мощёной торговой площади и улиц. Везде, словно грибы после тёплого дождя, ютились большие и не очень деревянные и каменные дома, отличить, какой принадлежал кому, не представлялось для него возможным. Лишь большая деревянная и порядком потемневшая от времени церковь давала понять, где точно местные жители молятся. А остальное можно было узнать лишь прогулявшись по деревне.

— Давай спускаться очень медленно и аккуратно.

Подошедшая Есения с улыбкой взяла его под левый локоть, в другой руке держа крепко обмотанный бечёвкой груз с ценными блинами. Ещё он заметил и услышал лёгкое позвякивание из заплечной сумки девушки, но решил не задавать вопросов.

***

— Есения, опаздываете! — встретила их с распростёртыми объятиями грузная женщина с добродушным и улыбчивым лицом. — А это никак твой больной? Наслышаны о тебе, милок, — обратилась она уже к порядком уставшему и запыхавшемуся Яромиру, ему всё ещё с трудом давались даже короткие прогулки. — Мы рады, что ты идёшь на поправку!

— Тёть Лад, усадите его да накормите и напоите хорошенько, — Есения поспешила передать мужчину в заботливые руки женщины, а блюдо с блинами подошедшим молоденьким парнишкам, тут же утащившие его в сторону общих столов. — А вот это, — она развязала поспешно завязки заплечного мешка и достала оттуда две явно те самые звенящие небольшие стеклянные бутылочки с красной и почти чёрной жидкостями. — Всё, как просила. Сладкая как мёд.

— Ох, услужила, девонька! — расплылась в благоговейной улыбке женщина, прижимая дар к своей обширной груди. — Пойдём, милок, устрою тебя лучшим образом.

Яромир даже успел испугаться, пока не обернулся и не увидел машущую ему улыбающуюся Есению. Она же не могла оставить его в беде, да? Во всяком случае сейчас не особо сопротивляющегося мужчину тащили в сторону столов немного на возвышении ото всех. Остановившись у одного из них, женщина добровольно-принудительно усадила его на лавку и, пожелав хорошего отдыха, удалилась куда-то в толпу снующих людей.

— О, княже! — услышал он над ухом зычный мужской голос, а под нос сунули пряный напиток, по запаху которого он понял, что это мёд. — Выпей с нами, уважь простых крестьян.