Дневники потерянной души

– Ну не надо, Бан. Эх... – Маура махнул рукой, собрал веток и забросал ими тушу так, что она быстро скрылась из виду под густым покровом. – Все. Не буду я его брать.

Я позволил ему поднять себя с земли, утирая нос и глаза рукавом.

Дойдя до небольшого лесного ручейка, он разделся по пояс и окончательно смыл с себя все следы атаки.

– Волки – нормальные ребята, но тут пойми, или ты, или тебя, - говорил он, сидя на бревне недалеко от опушки. – Закон выживания.

Уже успокоившись, я сидел рядом, насупленно его слушая. Тогда, пребывая в шоке, я даже не подумал, что его атака на волка спасла мне жизнь.

– У меня просто реакция на них теперь такая... – продолжал Маура. – В детстве, в Зараке, на моих глазах пес вцепился зубами одному мальчику в руку, и оторвал ее.

– Оторвал?! – ужаснулся я.

– Ну да, почти от плеча, - подтвердил он. – И это не дикий пес был, соседская семья его на привязи держала. Утверждали, что полностью ручной, домашний. А он возьми и сорвись с привязи, и прямиком к детям, которые неподалеку играли. Они его даже не дразнили. Он от запаха крови озверел совсем, и на следующего кинулся.

– Так он их... всех... того?.. – у меня пересохло во рту от потрясения.

– Не успел. Я его камнем в голову завалил. Меня за это из приемной семьи и выгнали, потому что хозяева пса пришли плату за убыток требовать, и крепко поругались из-за этого с той семьей.

– Так вы же... спасли всех этих детей! – не поверил я. – А если бы их собственные дети среди них были?!

– Тогда, может, и не выгнали бы, - пожал он плечами. – А впрочем, кто знает...

– А мальчик тот без руки остался? – с сожалением спросил я.

– Остался. Но выжил. Ладно, что мы все о бедах, - перебил он сам себя. – А почему ты подумал, что это именно волчица, а не волк? – последовал неожиданный вопрос.

Я не знал, как объяснить.

– Моя мама... она... не вернулась... – наконец сбивчиво сказал я, сопя и низко опустив голову. – Она... – я не закончил, но ему и так уже было понятно.

– Вот оно что... – проговорил он с грустью. – Я должен был догадаться.

Видя, что я опять на грани слез, он дотянулся до ближайшего куста ежевики, быстро набрал пригоршню сладких ягод и положил мне на ладонь.

– По крайней мере, ты ее знал, - добавил он задумчиво. – Хотя, что я говорю, это же еще хуже. Прости.

До того, как у меня с языка сорвался вопрос, он снова поднялся, протягивая мне руку:

– Идем домой, а то скоро смеркаться начнет.

– Я просто болван, - огорошил меня он на следующий день, присев на траву рядом со мной, когда я разворачивал узелок с завтраком.

От моей вчерашней обиды уже не осталось и следа, и я встретил его широкой улыбкой, что, судя по всему, повергло его в такое же недоумение, как и меня его реплика.

– Что вы говорите, господин? – округлил я глаза.

– Говорю, что я виноват, - продолжил он. – Кто я такой, чтобы осуждать твое мнение? И кто сказал, что лучше быть правителем, чем земледельцем? Так что прости. В твоих словах больше правды, чем во всех моих великих планах по улучшению общества.

Он вынул из-за пазухи и протянул мне самодельное ожерелье из мелких высушенных желудей – в каждом он аккуратно проткнул дырочки, нанизав их на тонкую крепкую бечевку.

– Мир? – вопросительно посмотрел он на меня, наклонив голову.

– Конечно же! – с жаром и смущением проговорил я, восхищенно рассматривая его подарок и тут же надев его на шею. – Спасибо, хозяин!

– Это тебе спасибо, - улыбнулся он в ответ, дружески потрепав меня по голове.

Мы вместе позавтракали, и я обменялся с ним ломтиками пареной репы, а он со мной – свежесобранным крыжовником и купленными на рынке медовыми сухариками; и в душе моей снова надолго воцарился покой.

* * *

Ильба настаивал на том, чтобы Маура перенял торговое ремесло, а для этого нужно было в совершенстве овладеть счетом. Но в голове у старика никак не укладывалось, что кто-то может овладеть чем-либо «в совершенстве» за гораздо более короткий срок, чем в свое время удалось ему.

– Ты задаешь слишком много вопросов, - гневно произнес Ильба за одним из уроков. – Думай молча. Итак, у меня пять мешков яблок, в каждом из них по три десятка штук. Приходят четверо покупателей, сколько каждому продам, если поровну?

– Тридцать семь яблок каждому, но только если вы два яблока разрежете и раздадите всем четверым по половинке, - мгновенно ответил Маура. – А когда мы дойдем до задач с неполными числами?

– Какими-какими? – прищурившись, переспросил Ильба, решив не комментировать свою ошибку.

– Ну, я имею в виду то, что меньше единицы, например, две трети от единицы, три четверти...

– Где ты этой чепухи набрался? – возмутился его наставник. – Я тебя учу только тому, что может пригодиться! Ты еще предложи горшки и кувшины пополам разрубать при продаже!

– Хорошо, простите. Я просто хочу понять, почему счет идет только на полные единицы, - не сдавался Маура. – Ведь число можно раздробить, и тогда точность будет большей...

– Как так «раздробить число»? Что ты несешь?! Не воображай себя умнее меня, молокосос! – И он с силой ударил ученика по рукам длинной хворостиной.

Молниеносно вскочив, Маура схватил старика за грудки и отбросил его. Да так, что тот, пролетев через всю комнату, приземлился у противоположной стены, по пути задев стол.

Несколько секунд стояла полная тишина.

– Почтенный... почтенный, вы ушиблись? – этот вопрос прозвучал бы кощунственно, если бы на лице Маура не было неподдельной тревоги. Он подбежал к упавшему, приподнял его за плечи и стал ощупывать.

Ильба закряхтел и сморщился от боли.

– Простите меня, я не хотел... Я просто не успел остановиться... – сокрушенно говорил Маура, но старик только отмахивался от его рук, отползая в сторону со словами:

– Оставь, оставь меня в покое... Уйди...

Еще недели две хозяин Лабин-нег ходил, прихрамывая и опираясь на палку. Со страхом я ожидал, что он выгонит провинившегося подростка из своего имения, но ничего не происходило. Сам же Маура старался не показываться ему на глаза, и целыми днями где-то пропадал, не возвращаясь в дом даже поесть или переночевать.

Как-то утром я медленно брел по лесной тропинке, волоча за собой плоскую тележку для хвороста. В ветвях зашуршало, и передо мной возник Маура, вверх ногами свесившийся с низкой ветки дерева. Я вздрогнул, хотя он уже неоднократно появлялся таким образом.