Дни дерби. Игры, которые мы любим ненавидеть
Шрифт:
Часть вторая
ДОМА И НА СТАДИОНЕ
Глава третья
ДЕЛА СЕМЕЙНЫЕ
Если вынести футбол за скобки, то самым важным в жизни людей — и совершенно правильно — является семья. Но ответьте честно, и пусть наш вопрос прозвучит банально: оказавшись перед выбором — провести субботний вечер с женой или пойти поболеть за ваших парней, что вы предпочтете?
У футбольного фаната любовь к клубу с неизбежностью рано или поздно вторгается в семейную идиллию, которая, хочется верить, поджидает его за порогом входной двери. И радость победы, и горе поражения очень скоро становятся достоянием жены, подруги, детей и пр. А в случае с дерби нервы напряжены уже за неделю до матча, и, если победа означает вселенское ликование, поражение ввергает в состояние, близкое к суицидальному. Совместная жизнь с футбольным фанатом может показаться адом, и наши жены это, скорее всего, подтвердят.
С другой стороны, когда отношения не ладятся, от женщины вполне можно ожидать жестокого удара ножом в самое больное место. Об этом повествует К. из Бирмингема.
Пару лет назад я наконец-то отделался от своей чертовой стервы. Мы прожили вместе более шести лет, и все это время было для меня сущим кошмаром. Она вообще не врубалась в то, что футбол означает для мужчины, но первое время я, как полный кретин, мирился с этим. Я даже два сезона не покупал абонемент, поскольку знал, что мне придется пропустить немало игр из-за необходимости ходить по магазинам и в гости к разным придуркам.
Единственное, что удерживало нас вместе так долго, — это мои сыновья: Крэйг, которому сейчас уже девять лет, и Даррен, которому семь с половиной. Как любой нормальный мужчина, я просил ее дать мне возможность играть с ними в футбол и брать их с собой на «Сент-Эндрюс», [89] чтобы поболеть за «синих». Вот здесь-то и начались проблемы, поскольку эта стерва не хотела, чтобы я брал детей с собой, пока им не стукнет хотя бы лет пять. Она утверждала, будто они не готовы к подобным испытаниям, а я, как последний лох, делал то, что она хочет, только бы не осложнять себе жизнь. Сущим адом было стоять по субботам у витрины «Радио Ренталз» [90] или бежать в букмекерскую контору, чтобы узнать результаты.
Не поймите меня неправильно: когда мы познакомились, она казалась классной девчонкой. Но стоило нам пожениться, как она стала вертеть мной как хочет. Когда в конце концов нам пришлось расстаться, я и представить себе не мог, что отчебучит эта мстительная корова.
Поначалу она не возражала против моих свиданий с детьми, но я мог встречаться с ними только по воскресеньям, а значит не мог взять их с собой на футбол. Но по крайней мере у меня самого появилась возможность ходить туда, когда захочется, так что я худо-бедно мог это пережить. Спустя почти год у нее появился дружок, совершеннейшая тряпка. Он смотрит матчи по каналу «Скай», сам родом из Бромсгроува, носит майку «Ливерпуля», но на его игре бывает не чаще одного раза за сезон, и то — если повезет. В общем, полный ноль.
Я очень люблю своих детей, они — самое важное, что есть в моей жизни, и я готов убить любого, кто причинит им зло. Так что вы можете представить, какой ужас охватил меня, когда, приехав за ними, я увидел, что Даррен бежит ко мне в майке «Виллы». Я слетел с катушек и накричал на него так, что он расплакался и убежал обратно к мамочке. Я помчался следом и стал орать на эту корову, дескать, что за дерьмо происходит в ее доме.
Та ответила, что мой сын сам попросил купить ему майку «Виллы», после того как ее новый дружок на прошлой неделе сводил обоих ребят на «Вилла Парк» на игру с «Ливерпулем», а меня никто не спрашивает, важно только то, чего хочет сам Даррен. Я ушам своим не мог поверить. Он повел моих парней в эту дерьмовую яму? Голову ему оторвать мало! Да как он смел с ними так поступить? Я был готов убить его. Крэйг стоял рядом в майке «синих» и кричал матери, что она хорошо знала, как это меня заводит. Мой мальчик, я люблю тебя! Ее дружок, конечно, полный мудак, но она сама все подстроила, чтобы настроить сына против меня. Ниже пасть невозможно.
Мне пришлось уйти и сесть в машину, чтобы успокоиться. Я сказал ей, чтобы Даррен вышел, когда будет готов. Крэйг подошел и сел рядом, иначе ему досталось бы от мамаши за то, что он закричал на нее. Он сказал, что в тот день, когда он якобы поддерживал «Ливерпуль», под курткой у него была майка «Бирмингема», и как же эти слова поддержали меня! Не парень, а золото! Даррен вышел минут через двадцать. Говенную майку он снял, и я почувствовал раскаяние. Его глаза распухли от слез, бедный малыш. Но это была не его вина, он просто не знал, что делает. Я завел машину и повез их прямиком к «Сент-Эндрюсу». Мы сидели в машине и ели чипсы, а я пытался объяснить семилетнему пацану, насколько важно то место, куда мы едем, и как важно для меня его отца, чтобы он тоже полюбил его.
Когда он закончил возиться со своим игрушечным роботом, мы вытащили из багажника мячик и стали перебрасываться им прямо на дороге. Мне стало легче: может быть, однажды он поймет, что это был поворотный момент в его жизни. Как любой отец, я желаю своим детям только хорошего и хочу оградить их от всякого зла.
Я ненавижу эту стерву за то, что она сделала. Я перемолвился словечком с ее тупорылым приятелем, и он никогда больше не будет пытаться взять их с собой на игру. (Крэйг обещал позвонить мне, если он все же попробует сделать это.) Отныне мои парни будут ходить на игры только со мной, поскольку я не могу допустить, что ситуация повторится. Я пригрозил ей, что подам в суд по делам опекунства, если она вздумает вставлять палки в колеса.
89
Название
90
Фирма, специализировавшаяся на сдаче в аренду теле-, видео- и прочего оборудования. В 2000 г. она прекратила существование как независимая компания.
История Брайана из Ноттингема также замешана на отношениях в семье и на симпатиях к клубам-антагонистам. Это рассказ на схожую тему, но под несколько иным углом зрения.
Как это бывает у большинства мальчишек, клубные пристрастия достались мне в наследство от отца и старшего брата. Я не могу вспомнить дня, когда бы мы не пинали мячик, и я постоянно слышал одно и то же: «„Каунти“ [91] то, „Каунти“ се». Они оба всей душой были преданы команде, и это, конечно, не могло не отразиться на мне.
Я все время жаловался, что они не водят меня на футбол, но когда мне исполнилось десять лет (если я ничего не путаю), отец начал брать и меня с собой на трибуны; мы всегда сидели вместе, стараясь забраться как можно ближе к центру. Волшебные были ощущения! «Каунти» здорово играл в то время, а некоторые игры из тех, что мы видели, были просто великолепны. Когда я немного подрос, пошла мода на то, чтобы носить клубные майки, и, разумеется, у нас у всех они были. Мы занашивали их до дыр. Местные ребята, местная команда — всё как полагается. К тому же мы жили в нескольких минутах ходьбы от стадиона и обычно успевали прийти домой, чтобы узнать результаты других матчей.
Так вот, когда мне было двенадцать лет, родители расстались, и хотя отец поначалу продолжал водить нас на футбол, затем ему пришлось переехать по работе в Ипсвич, так что совместные походы на стадион стали задачкой не из простых. Мой брат поступил на флот, а мама не хотела, чтобы я ходил на игры в одиночку, в общем, положение безвыходное. Дело было дрянь, я вам скажу. Двенадцатилетнему пацану приходилось каждую субботу сидеть в саду, прислушиваясь к шуму толпы. Обалдеть можно!
А потом (мне было около тринадцати) мать завела себе нового приятеля. Он был бы совершенно нормальным, если б не оказался поганым «красным»: [92] носился со своим «Форестом» и то и дело доставал меня до крайности. Все, что я слышал, так это: «„Каунти“ — дерьмо» (как будто я не догадывался), а «„Форест“ — это круто», ну и прочую фигню. В его машине на заднем стекле болталась дурацкая эмблемка, а еще там была старая наклейка, возвещавшая: «Не верь в меня, верь в „Форест“!» Меня это так бесило, что хоть на стенку лезь. Когда у них с матерью отношения стали более серьезными, он даже начал жаловаться ей, что я надеваю майку «Каунти» на наши совместные выходы куда-либо, дескать, это его смущает. Вот наглец! Он даже пытался убедить ее не пускать меня на игры «Каунти», а позволить ему сводить меня вместо этого — на «Форест»! Подумайте, что может быть хуже? Даже мои друзья начали подозревать, будто я стал «красным», а это было совсем из рук вон. Но самое страшное началось тогда, когда я решил пожаловаться отцу. Он и бровью не повел: у него была новая подружка, и ему даже нравился этот мамин дружок, несмотря на то что тот болел за «Форест». С братом было ничуть не лучше, да и не видел я его почти. Он все время был черт-те знает где, а может, и на другом конце света.
В конце концов, кошмар стал явью: мамин дружок поселился у нас. Я старался отговорить мать от этой идеи, но безрезультатно. Один мой приятель посоветовал сказать ей, что он ко мне приставал, но я, поразмыслив, отказался от этой затеи. А он тем временем стал наезжать на мою комнату и особенно на плакаты, висевшие на стенах. В итоге даже мать поняла, что он меня просто достал, и только тогда он оставил меня в покое.
Сам я не лез на рожон, тем более что, когда мне стукнуло четырнадцать, я наконец получил разрешение ходить на «Каунти» самостоятельно и на домашнем фронте воцарился нейтралитет. Любые разговоры о «Каунти» и «Форесте» оказались под запретом, и так продолжалось до тех пор, пока я не уехал от них в прошлом году. Впрочем, я немного подпортил ему настроение, проехавшись по поводу вылета «Фореста» из премьер-лиги в прошлом сезоне. [93] Но вы бы тоже так поступили, правда ведь?
91
Речь идет о клубе «Дерби Каунти» из города Дерби, название которого англичане произносят как «Даби». Ныне команда успешно выступает в первой лиге.
92
В данном случае — прозвище болельщиков клуба «Ноттингем Форест».
93
Последний раз «Ноттингем Форест» вылетал из премьер-лиги в 1999 г. и до сих пор обратно не вернулся, опустившись за это время во вторую лигу.
Нам ли, мужчинам, не знать, что неприязнь, которую мы питаем к соседям-соперникам, — не повод забыть о женских чарах (хороших или дурных — это как повезет). И тут могут быть свои сложности, о чем пишет Стиви из Шеффилда.
Когда я встретил свою будущую жену, а это произошло уже порядочное время назад, я и представить себе не мог, сколько мучений, равно как и наслаждений, мне уготовано на пятнадцать лет вперед. Речь идет не о нашем браке — речь о том, что у меня в кармане лежит абонемент на игры «Уэнсди», а мужчины с ее стороны — ярые фанаты «Юнайтед». Но это еще не все: два ее брата, скажем так, принимают активное участие в субботних «мероприятиях».
Как вы догадываетесь, все это всплыло наружу лишь после того, как мы встречались уже не одну неделю, — так я ее тогда чуть было не придушил! Я всегда говорил ей, что не стану общаться с выродками. Но она, зная о том, что происходит в ее семейке, уверяла меня что игра ей — по барабану. Ну я вроде бы и смирился. В конце концов, мы все знаем, что любовь слепа.
Первый мой поход к ее родителям оказался, мягко говоря, тяжким испытанием. Она, похоже, не стала говорить им, за кого я болею, а когда они меня сами спросили об этом, я просто сказал, что не особо увлекаюсь футболом, так что разговор перешел на другие темы. Затем, однако, появилась парочка мудил, ее братьев, и я им явно не понравился. То, как они смотрели на меня с другого конца гостиной, было красноречивее всех слов, но папаша был настроен дружелюбно, так что им не оставалось ничего другого, кроме как хрюкать себе что-то под нос — в той самой чудной манере, которая свойственна фанатам «Юнайтед».
Еще несколько недель все шло прекрасно, пока как-то вечером ее братаны не подкатили ко мне на кухне и не устроили мне допрос по поводу футбола. Один из них, похоже, провел расследование, потому что они явно знали, что я фанат «Уэнсди». В конце концов пришлось сознаться — ну и что такого, мне нечего стыдиться, — и они рассвирепели. Я постоял-послушал их оскорбления, а затем заявил, что я не только фанат «Уэнсди» — я еще и сестру их трахаю, мол, так далеко уже зашли наши отношения. К счастью, в этот момент в кухню зашла мамаша, которая, не подозревая, что там у нас происходит, позвала меня в гостиную. Мудаки пошли за мной и сказали отцу, что я — фанат «Уэнсди». Он тоже разозлился и приказал мне валить из их дома и не возвращаться. Тут взвивается моя птичка, а затем и мамаша, и все превращается в грандиозный скандал. А я просто стою и слушаю. Круто было, хотя подозреваю, что и мамаша бы взъелась, если б они сообщили ей, что я сдуваю пыльцу с ее доченьки на регулярной основе.
Спустя десять минут моя птичка хватает меня за рукав и тащит на улицу, а мудаки идут за нами. Успеваю подумать: «Ох уж сейчас начнется…» — но они начинают орать не на меня, а на нее: дескать, как это она позволяет фанату «Уэнсди» иметь ее во все места. Этого я уже стерпеть не мог — в конце концов, она моя девушка — и начал орать на них в ответ. Слово за слово, они перешли к делу и отпрессовали меня по самое не хочу.
После этого я все равно продолжал встречаться с нею, но от дома своей возлюбленной старался держаться подальше. В редкие дни я видел ее семейство: братцы ни слова не говорили, а папаша только ворчал себе что-то под нос, стоило завидеть меня.
Конечно, все это было много лет назад, теперь мы женаты и все идет хорошо, правда, свадьба кончилась хорошей сварой, ведь два ее братца были единственными «клинками» [94] среди пятидесяти фанатов «Уэнсди». Ну, сейчас-то мы по крайней мере разговариваем, и все же я должен сказать, что, если моя дочь притащится ко мне в дом с «клинком», дело кончится трупом!
94
Стародавнее прозвище игроков и болельщиков клуба «Шеффилд Юнайтед», закрепившееся за ними еще в 1907 г.
Женщины погубили немало истинных футбольных душ. В их арсенале имеются разные способы, как оставить парня вне игры, загнать его под каблук. Некоторые из них умудряются родить ребенка в субботу, господи помилуй! И тем не менее, хотя они используют свои тактические приемчики и умеют мстить самым садистским образом, нормальный сильный мужчина обычно одерживает верх и в финале возвращается на стадион. Мы знаем много подобных примеров, но недавно нам довелось услышать историю парня, который облажался по полной программе, и самым худшим образом. И, что самое страшное, он тоже, как и мы, болеет за «Уотфорд» и даже был тем самым человеком, который когда-то на играх представал в виде Гарри-шершня. [95] Так что история эта из печальных, хуже не придумаешь.
95
Harry the Hornet — клубный талисман «Уотфорда»
Был апрель 95-го, я заканчивал учебу в Университете Халла, рассчитывая получить диплом с отличием в области права. Три года я занимался тем, что участвовал в попойках, что-то учил между делом, а также следил за тем, как расслабленный до предела «Уотфорд» несерьезно относится к угрозе вылета из премьер-лиги, ну и, конечно, сам флиртовал с любой особой женского пола, готовой уделить мне чуточку внимания. Короче говоря, нормальная студенческая жизнь. Но за несколько недель до выпуска я страшным образом запал на одну девчонку, и, что самое ужасное, она оказалась из числа «говнюков».
Это открылось, когда мы заработали очко на «Говнуорт-роуд» [96] (1:1) — первый более-менее приемлемый результат дерби «Уотфорда» с «говнюками» за долгие-долгие годы. Десять сезонов мы не могли их победить, да и в последний раз это был всего лишь матч Англо-Итальянского кубка. [97] Но меня все это не волновало: я предвкушал очередной сезон в первом дивизионе, обдумывал планы на будущее и задавался вопросом, на какие шиши буду покупать пиво по два фунта за кружку. Денег за душой у меня не было, но в тот вечер я все же умудрился надраться со всеми остальными в нашем студенческом клубе, ведь это была последняя попойка перед выпускными экзаменами, до которых оставалось всего три недели. Когда была выпита обязательная в таких случаях доза спиртного, с неизбежностью начались песнопения, в основном на футбольную тему.
Плюс университетского городка, в котором проживает около 20 тысяч студентов, в том, что здесь можно встретить болельщиков едва ли не всех команд страны. К сожалению, это также означает, что, хотя у вас будет с кем спеть добрую старую песню, рядом окажется и несколько заблудших душ, болеющих за Говнотаун. К несчастью для меня, девушка оказалась одной из них.
В тот вечер у меня уже был повод для расстройства. Один парень, по имени Джеймс, болельщик «Рединга», два с лишним года ждал момента, когда его команда (эти жалкие овцеёбы) выиграет, и вот наконец его мечта сбылась (они обыграли нас с невероятным счетом — 4:1), так что теперь он никак не мог успокоиться. Потом ко мне подкатила парочка «говнюков» со своими обычными подколами о сентябрьских 4:2, а это было уже слишком. Никому не позволено упоминать об этой игре. А они это сделали. Я вспомнил золотые моменты сезонов 1981–1984, наших лучших лет. Вот это были деньки! В общем, я решил отомстить. Я не могу похвастать ни особой наглостью, ни физической силой, поэтому рассчитывать на то, что я смогу уделать этих склизких говнюков, не приходилось. И тогда в моей голове родился более хитрый план. Я решил, что заставлю ту девчонку, которая подпевала их убогой компашке, запасть на меня, а затем раскручу ее по полной программе. Таким образом, я наносил этим уродам удар изнутри — чтобы словосочетание «Футбольный клуб „Уотфорд“» лезло у объекта моей мести из ушей.
В итоге человек поверженный превратился в человека одержимого. То, что я придумал, было лучше любой драки — это было утонченное издевательство. Я не люблю махать кулаками — я предпочитаю выплескивать энергию в песнях и речевках, давя ими этих жалких клопов, и теперь и мне предстояло внести свою лепту в войну против «Л*т*н».
Мне удалось произвести на нее впечатление, что, говоря откровенно, было нетрудно. Она явно запала на мое умение покачиваться в такт песне «Правь, Британия», и, когда я предложил ей отведать пиццы, она с готовностью отправилась в мое логово.
Да, план был хорош, однако исполнил я его неважно. Я собирался на следующий день пойти на игру «Бервик Рейнджерс» [98] — «Гринок Мортон» [99] в какой-то богом забытой дыре в компании таких же помешанных на футболе идиотов, но предпочел провести весь день с женщиной, которую хотел использовать в своих целях. Более того, уже очень скоро я понял, что мой план трещит по всем швам, потому что я сам на нее запал. Поэтому я решил, что лучший способ выйти из этой передряги — это вынести футбол за скобки, а наши с ней отношения перевести в обычное романтическое русло.
Увы, даже этого мне сделать не удалось. Я пытался прикидываться, будто меня не волнует, что она из «говнюков», но это было не так, и ситуация усугублялась тем, что она, как и я, была завсегдатаем стадиона в дни матчей. Ее рассказы о том, что она водится с Конопатым Говнюком Хартсоном [100] или Шоувадди-гребаным-вадди-Оуксом, [101] приводили меня в бешенство, и я отвечал ей рассказами о том, как расхаживал в одеянии «шершня», и о том, как выпивал с игроками в клубе после матчей. Ситуация была безвыходная: каждая подобная история ножом вонзалась в сердце одного из нас. В конце концов мы оба поняли, что наши отношения переросли в беспрерывное соперничество. Я познакомил ее со всеми болелами «Уотфорда», каких только знал в Халле (правда, их там было не так уж много), а она как-то на выходные решила в отместку пригласить в гости пару фанатов «Л*т*на». Ей-то, может, и было прикольно, но ни я, ни «говнюки» ничего забавного в нашем общении не обнаружили, а когда ночью я вышел пописать и услышал: «Эй ты, урод, держись подальше от наших девчонок» — стало ясно: ситуация опасно накалилась.
А затем дела пошли совсем скверно, и наконец положение стало просто невыносимым — буквально в течение одного дня. Мой близкий друг Марк, болевший за «Уотфорд» еще с шестидесятых, обозвал меня предателем и сказал, что дети мои станут исчадиями ада. Затем мать моей подруги задела меня в разговоре по телефону, и я, не сдержавшись, напомнил ей, что она тоже из «говнюков»! Едва ли так следует поступать с людьми, с которыми у тебя есть шанс породниться.
Я сам себя одурачил, и теперь все кругом меня презирали. Мой чудесный план был вывернут наизнанку: теперь она без лишних церемоний «имела» меня и измывалась надо мной. Она заставила меня пойти на компромисс в важнейших для меня вопросах. Она выплюнула мне в лицо мои убеждения, и я это стерпел. Так я предал свой клуб и потерял честь. Теперь я навек опозорен тем, что сплю с врагом, а она может гордиться собой: ей удалось одержать верх.
Я ее ненавижу.
96
Искаженное название стадиона клуба «Лутон», выступающего на арене «Кенилуорт Роуд».
97
Anglo-Italian Cup — турнир, проводимый с 1970 г. между английскими и итальянскими клубами низших дивизионов, добивающимися наилучших результатов в розыгрыше национальных кубков. Однако в 1996 г., в связи с эскалацией насилия в дни проведения матчей, турнир был приостановлен.
98
Шотландский футбольный клуб из городка Бервик-апон-Твид, расположенного на границе с Англией. Выступает в третьей лиге шотландского футбола.
99
Один из старейших шотландских футбольных клубов (осн. в 1874 г.), выступающий ныне во второй лиге.
100
Джон Хартсон. (род. в 1975 г.) — форвард таранного типа, обладающий устрашающими физическими данными и соответствующей внешностью. Успешно начав карьеру в «Лутоне» (1992–1995), он продолжил ее в Лондоне, играя за «Арсенал» (1995–1996), «Вест Хэм» (1997–1999) и «Уимблдон» (1999–2001). Расцвет Хартсона пришелся на годы его выступлений в «Селтике» (2001–2006), где он стал любимцем болельщиков (146 матчей, 88 голов). В настоящее время принадлежит бирмингемскому клубу «Вест Бромвич Альбион» (первая лига). Провел 50 матчей в составе сборной Уэльса.
101
Здесь имеются в виду три Оукса сразу. Тревор Лесли Оукс (род. в 1946 г.) — гитарист популярной рок-группы «Showaddy-waddy», а также двое его сыновей, которые стали профессиональными футболистами. Стефан Оукс (род. в 1978 г.) играл за «Лестер Сити», «Крю Александра», «Уолсолл» и «Ноттс Каунти». В настоящее время выступает в составе «Уиком Уондерерз» в низшем, четвертом дивизионе профессионального футбола. Скотт Оукс (род. в 1972 г.) также начал выступать в родном «Лестер Сити», из которого перешел в «Лутон Таун». Хотя цвета этот клуба он защищал совсем недолго, этого хватило, чтобы попасть на страницы книги Эдди и Дуги Бримсон.
Когда речь заходит об игре, семейных делах и региональных футбольных склоках, то с неизбежностью вспоминают о мерсисайдском дерби. Мы в свое время описывали страсти, которые кипят между «красной» и «синей» частями Ливерпуля, а затем получили письмо, где обо всем этом рассказывается куда лучше, чем получилось у нас.
Вся страна, похоже, убедила себя в том, что жители разных районов Ливерпуля живут душа в душу и просто млеют от успехов своих соседей. Сожалею, но мне придется развенчать этот миф, раздуваемый в СМИ, поскольку он очень далек от правды. Картинки, которые рисуют бывшие профи и разные юмористы, не говоря уже о старой доброй Цилле, [102] не отражают чувств огромного числа фанатов, живущих в наших краях.
Я помню, как впервые испытал настоящую духовную близость со своим отцом. Этот день запечатлен у меня в душе: 28 октября 1978 года. На самом деле он не был таким уж заядлым болельщиком и поначалу не водил меня на стадион, но по субботам всегда слушал радиотрансляции, занимаясь домашними делами. Болел он за «Эвертон», потому что его собственный отец в свое время поддерживал именно этот клуб. Помню, как в тот день он вдруг завопил что было мочи, и мама бросилась посмотреть, что случилось. Я помчался было за нею, но увидел, что она возвращается. Мама велела мне не обращать внимания на папу, потому что он ведет себя как ребенок. Но я не мог пропустить такое зрелище! Он же подозвал меня к своей машине и объяснил, что Энди Кинг, [103] выступавший в составе «Эвертона», только что забил гол в ворота «Ливерпуля» на стадионе «Гудисон Парк». [104] Он сказал, что мама ничего не понимает, но тогда и я ничего не понимал. Его возбуждение росло с каждой минутой, да так, что он пообещал взять меня на следующий домашний матч «Эвертона», если счет останется без изменений. Вот каким образом произошло наше единение: вперед, «Эвертон», вперед! Это была первая победа над «Ливерпулем» за семь лет и первая победа «Эвертона» в моей жизни.
Сам не знаю почему, но когда я в понедельник отправился в школу, то на каждой перемене кричал «Эвертон!», что прибавляло мне как новых друзей, так и новых врагов. Неожиданно я почувствовал, что я — вместе с кем-то, и с тех пор это ощущение не покидает меня. Хотя отец не взял меня на следующую игру, вскоре он все же сводил меня на стадион — так я попал на крючок. В том году «Ливерпуль» уверенно двигался к победе в чемпионате, но победный крик «1:0!» по-прежнему завораживал меня, шестилетнего мальчишку, равно как и моих товарищей. «Ливерпуль» становился все сильней и сильней, а «Эвертон» влачил унылое существование — хвалиться было нечем. Когда же положение стало выправляться, к «Эвертону» стали относиться как к ребенку, которого поощрительно гладят по головке, — никогда не забуду это ощущение. В 1984-м все переменилось, так как «Эвертон» дошел до финала сразу в двух кубках. Поражение от «Ливерпуля» [105] в финале Молочного кубка [106] отчасти обесценило это достижение, но последовавшая затем победа над «Уотфордом» [107] (благодаря очень сомнительному голу и дерьмовому судейству) хорошо подсластила проглоченную пилюлю. Поскольку команде стал знаком вкус побед, отец с большей легкостью начал отпускать меня на стадион одного.
В следующем сезоне «Эвертон» играл особенно здорово и в октябре обыграл «Ливерпуль» на «Энфилде», забив один из красивейших голов, что я видел в своей жизни. Отношение к нам фанатов «Ливерпуля» в тот день круто изменилось, ведь впервые за пятнадцать лет их команда перестала быть лучшей в Мерсисайде, а с этой мыслью очень сложно примириться. В том году «Ливерпуль» ничего не выиграл, а «Эвертон» стал чемпионом и был близок к тому, чтобы сделать дубль, но поражение в Кубке Англии [108] с лихвой компенсировал победой в Кубке обладателей кубков. [109] Большинство людей в городе долгие годы поддерживали «красных», [110] поскольку те несли флаг британского футбола на европейских полях, теперь же, в момент нашего триумфа ситуация переменилась. Для многих наших соседей единственным желанием стало завоевать Кубок европейских чемпионов, чтобы снова почувствовать себя победителями и небрежно бросить в сторону: «А ведь „Эвертон“ еще ни разу не завоевывал этот трофей!» Болельщикам «Ливерпуля» явно недоставало доброжелательности, и именно они потом утянули английский футбол на дно, спровоцировав кошмар на «Эйзеле». [111]
Следующий сезон оказался хуже не придумаешь. Сначала «Ливерпуль» вернул себе чемпионское звание, опередив нас на каких-то два очка. Затем всеобщее внимание привлек финал Кубка Англии, где впервые встретились две мерсисайдские команды, но «Ливерпуль» опять победил 3:1 и впервые оформил дубль. Мне никогда не забыть реакцию их болельщиков. И ощущения, будто нас снова снисходительно погладили по голове, приговаривая: «Да, у „Эвертона“ был свой звездный час, но теперь им пора спуститься с небес на землю».
Многих из нас это разозлило, и команда опять ринулась в бой: в сезоне 1985/86 мы вновь завоевали чемпионский титул. Именно в это время был вбит клин между многими ливерпудлианцами. Соперничество клубов превратилось в этакие качели — вверх взлетал то один, то другой, — и это породило страстное желание одержать верх над противником — желание, не знакомое очень многим людям в наших краях ни до, ни после тех событий.
Но кажется, «Эвертон» был обречен играть роль второй скрипки в отношениях с соседями, и ожидание дерби оставалось единственной отрадой. Представьте себе наше положение: мы вынуждены жить в одном городе с теми, чей успех все время довлеет над нами. Тема их превосходства навязла в зубах, она преследует нас в пабах, магазинах, на работе. Нам постоянно напоминают, что мы занимаем почетное второе место — из двух возможных. И если вы думаете, что нас это устраивает, вам стоит сходить к врачу. Кстати, далеко не все из нас слушают этих гребаных «Битлз».
102
Имеется в виду Цилла Блэк (род. в 1943 г.) — популярная английская певица, уроженка Ливерпуля. Ее настоящее имя — Присцилла Мария Вероника Уайт. Она начинала свой путь в шоу-бизнесе в начале 60-х в качестве гардеробщицы в легендарном ливерпульском клубе «Каверн», где тогда выступали «Битлз». Девушка сумела произвести на них впечатление, и ее стали подпускать к выступлениям других местных групп, игравших в стиле мерси-бит. В конце концов Джон Леннон представил Циллу менеджеру «Битлз» Брайану Эпстайну, который занялся продвижением молодой певицы, сменив ее фамилию Уайт на псевдоним-перевертыш Блэк. Цилла, кстати, была единственной женщиной, чьей карьерой занимался Эпстайн. В период с 1963 по 1966 г. она обретала статус звезды, а в начале 70-х присоединилась к Джорджу Харрисону и Ринго Старру. За годы карьеры Цилла выпустила 15 альбомов и 37 синглов. Завершила карьеру в 1993 г., хотя ее песни и музыка до сих пор используются в фильмах и рекламных роликах.
103
Эндрю Эдвард Кинг (род. в 1956 г.) — английский футболист-полузащитник. Учитывая, что он родился в Лутоне и начал свою карьеру в местном клубе, его появление на страницах этой книги может вызвать удивление. Тем не менее ее авторы упустили из виду тот факт, что Кинг закончил свои выступления в том же «Лутоне» в 1986 г. За годы карьеры он сменил 7 клубов, но с особым успехом выступал за «Эвертон» (1976–1980, 1982–1984), проведя в составе этой команды 195 матчей и забив 49 голов. В 1993 г. Кинг перешел на тренерскую деятельность. В сезоне 2006/07 работал с клубом «Грейс Атлетик» (пятая лига), но 4 января 2007 г., ко всеобщему удивлению, уволился оттуда по собственному желанию.
104
Название стадиона, на котором с 1892 г. выступает «Эвертон».
105
«Эвертон» проиграл «Ливерпулю» в дополнительное время со счетом 0:1.
106
Такое название носил современный Кубок Лиги в 1982–1986 гг. в связи
со спонсорством этого турнира со стороны молочных компаний.107
В финале Кубка Англии «Эвертон» победил «Уотфорд» со счетом 2:0.
108
«Эвертон» проиграл МЮ со счетом 0:1.
109
15 мая 1985 г. «Эвертон» со счетом 3:1 победил венский «Рапид» на роттердамском стадионе «Де Кюйт».
110
В данном случае — прозвище игроков и болельщиков «Ливерпуля».
111
29 мая 1985 г., в день финального матча Кубка европейских чемпионов между «Ливерпулем» и «Ювентусом», проходившего в Брюсселе на стадионе «Эйзель», в результате беспорядков, устроенных английскими болельщиками, погибли 39 человек, сотни были ранены. В результате все английские клубы на 5 лет были лишены права участвовать в европейских клубных турнирах.
Конечно, было бы странно, если бы мы, рассуждая о семейных перипетиях, не написали ничего о собственном доме, ведь, что бы ни утверждала молва, у нас все-таки есть отец.
Когда мы оба были значительно младше, День коробочек означал для нас посещение бабушки с дедушкой, которые, так уж вышло, жили не более чем в полумиле от «Уайт Харт Лейн». [112] Как известно всем фанатам, День коробочек хорош только одним: в этот день есть футбол, — и наш отец, постоянно искавший способ превратить нас в поклонников «Тоттенхэма», решил использовать эту возможность и затащить нас на «Уайт Харт Лейн».
В те времена на День коробочек всегда приходились дерби, и наш отец рассчитывал, что мы, став свидетелями зарубы между двумя командами из северной части Лондона, сделаем наконец свой выбор в пользу «жидов». [113] Отец начал готовить нас к этому событию за несколько недель и так преуспел, что мы с нетерпением ждали встречи, обещавшей явить высокий образец футбольной игры. К сожалению, наш папаша не предусмотрел, что еще 50 тысяч человек имеют такие же виды на матч, и уже на пути к стадиону нам стало ясно: шансы попасть туда у нас нулевые. Все билеты оказались распроданы заранее. Нам по-настоящему было жаль отца, и не только потому, что он пропустит игру своих любимых «шпор», но и потому, что рядом идут четверо расстроенных детишек, дергающих его за пальто и думающих о том, какого же дурака он свалял.
В тот день «Фулэм», [114] находившийся тогда на пике своего успеха, играл с соседями из «Челси» на «Стэмфорд Бридж», и, говоря по правде, мы бы в любом случае с куда большей охотой отправились туда. Тем не менее папаша одного из лучших друзей Эдди (его звали Кит) был заядлым болельщиком «Фулэма» и точно так же, как и наш отец, горел, желанием приобщить своего сына к семейным традициям. В то время в команде были такие футболисты, как Джордж Бест [115] и Родни Марш, [116] и он при каждом удобном случае водил нас на игры.
Эдди с готовностью признает, что в те годы получал наибольшее удовольствие именно от походов на «Крейвен Коттедж», [117] несмотря на то что фанаты «Фулэма» едва ли были особенно заразительны в выражении своей поддержки команде (так, кстати, дело обстоит и до сих пор), всё, на что их хватало, — это вялое скандирование: «„Фулэм“, „Фулэм“!» или «Джорджи Бест — лучше всех!» Куда интереснее было наблюдать за отцом Кита, когда при подаче угловых и т. п. тот начинал возбужденно потирать руки. Он тер ими так быстро, что чуть искры не летели. Бойскаутам было чему у него поучиться. За ним всегда стояло несколько парней которые прикалывались всякий раз, когда это происходило, но так и не решались засмеяться в открытую. Так вот, когда мы так обломались с «Уайт Харт Лейн», Эдди сказал отцу, что нам наверное, стоит поехать в западную часть Лондона на другой матч. Бедняга не мог ему возразить. В конце концов, на дворе было Рождество.
Мы прибыли за полчаса до начала игры, но все подходы к стадиону были уже забиты. Как частенько случалось в те времена, «Стэмфорд Бридж» утопал в густом дыму от брошенной на поле пиротехники, но мы все же надеялись попасть внутрь и увидеть игру. Однако, когда мы уже приближались к турникетам, полиция объявила, что стадион заполнен и вход будет закрыт. Вот облом: мы оказались не у дел второй раз за день. Справедливости ради скажем, что отец не плюнул на все, а стал кидаться на каждого встречного в поисках лишних билетиков. Затем он приказал нам принять как можно более жалкий вид и подошел к какому-то копу с мольбой не дать «бедным-несчастным детям пропустить игру „синих“, иначе праздник будет для них бесповоротно испорчен». Эдди даже получил подзатыльник, только вот ему не вспомнить теперь почему. Возможно, чтобы его неподдельные слезы разжалобили полицейского, но скорее всего потому, что Эдди назвал отца дураком испортившим нам всю жизнь.
Вскоре мы поняли, что бьемся впустую, так как толпа вокруг рассеялась, и нам не оставалось ничего иного, как, поджав хвосты, отправиться восвояси. Но тут случилось нечто невероятное. К отцу, занявшемуся утиранием слез Эдди, подошел какой-то мужик в клубной куртке «Челси». Спросив, его ли это дети, он сказал, что один из подающих мячи мальчишек не появился и ему срочно нужна замена. Затем он повернулся к одному из наших братьев — не станем называть его имени опасаясь возмездия, чреватого попаданием в больницу, — и спросил, не хочет ли парнишка немного поработать. Можете представить себе схватку за место, разгоревшуюся между нами и оказавшуюся, прямо скажем, жестокой. Дуги просто-напросто пригрозил брату расправой, а Эдди попытался вырубить его тут же, на месте, чтобы самому получить больше шансов. Другой наш брат на удивление равнодушно отнесся к происходящему. Он, правда, никогда особо не фанател и потому, впустую протаскавшись по всему Лондону в холодный день (да еще в День коробочек), потерял к игре всякий интерес — да так, что тот к нему больше не вернулся, как мы ни старались. Тем временем мы стали умолять этого человека: «Возьмите меня, возьмите меня!» — но отец отвел нас в сторону, и братец зашагал к стадиону, показав нам из-за спины фигу. Как же мог Господь так жестоко поступить с детьми, да еще и в праздник?!
Нам пришлось вернуться в Тоттенхэм, где до самого вечера мы отчаянно жаловались на судьбу, пытаясь добиться сочувствия от матери, но она отругала нас, мол, хватит вести себя как эгоистичные засранцы, — и все это под далекий шум с «Уайт Харт Лейн», звучавший просто издевательски. Наш братец прибыл домой около половины седьмого — на такси, заказанном для него клубом. Можете себе представить, как его распирало от гордости, к тому же каждый момент с его участием был запечатлен на телекамеры, что делало ситуацию для нас еще горше. Он соловьем заливался о том, как перед угловым подал мяч Джорджу Бесту — самому Джорджу Бесту, подаренному нам небом! — и, несмотря на жгучую злобу, кипевшую внутри нас, мы были вынуждены признать, что его рассказ произвел на нас неизгладимое впечатлением и что дома ему позволено будет проиграть весь матч (со всеми лучшими моментами) на Эддином «Саббатео». [118]
Дома братец уже с порога горел нетерпением продемонстрировать нам весь матч. То ли ему хотелось выжать из нас последние капли зависти, то ли он все еще пребывал на вершине блаженства, сложно сказать, но мы почувствовали, что обставить его в «Саббатео» — единственный способ хоть как-то облегчить наши страдания. И именно в этот момент входит мама и спрашивает, переоделся ли он в чистое белье и куда положил грязные трусы. Есть много причин, чтобы любить свою мать, но, честно говоря, наша мама нам особенно дорога именно за эти слова. Слова «грязные трусы», сказанные о ком-то другом, музыкой звучат в ушах мальчишек, особенно если виновник торжества отчаянно пытается заткнуть говорящему рот.
«Грязные трусы? Он что — обкакался?»
Мы-то думали, что просто глупо насмехаемся, но тут наружу вышла вся правда:
«А он вам не сказал? Он описался от восторга, когда выбегал из туннеля».
Наш братец сидел на коленках с одной стороны «Саббатео», а Эдди с другой, и нам, признаться, потребовалось какое-то время, чтобы до конца осознать смысл сказанного. Во время одного из величайших событий в своей жизни наш брат от нервного напряжения не справился с мочевым пузырем. Слава Тебе, Господи! Все-таки Бог есть на свете. Неисповедимы пути Его, но Он любит нас… Слава Тебе, Боже! Эдди загоготал, а братец с мясом стал вырывать куски поля из-под ног маленьких футболистов и метать пластик во все стороны. Затем он на бешеной скорости пролетел мимо матери, выкрикивая ругательства в ее адрес. Эдди, конечно, тут же поведал эту сногсшибательную новость остальным членам семьи, что вызвало дикий хохот. Брата не просто уличили в слабости — теперь каждый стал напоминать ему о том, что его позор покажут на следующий день по телевизору.
И вот мы сидим, не отрываясь от ящика. Мы даже пригласили кое-кого из друзей, чтобы насладиться моментом, а братец закрылся подушкой и даже не высовывался. Каждый раз, когда камера выхватывала его, можно было заметить, как он приседает, чтобы скрыть свой позор. Это было восхитительно. Жаль, у нас тогда не было видеомагнитофона.
Странно, но теперь мы испытываем некоторую неловкость за то, что украли у брата такое великое событие. Каждый раз, когда речь заходит о футболе, он весь съеживается в надежде, что никто не напомнит ему о том случае. Но если кто-то говорит, что далеко не каждому выпадает шанс подать мяч на угловую отметку для Джорджа Беста, значит очень скоро последует другая реплика — о том, что далеко не каждому удается описаться в присутствии 50 тысяч орущих футбольных фанатов, а также перед многомиллионной телеаудиторией.
Прости, Боб, мы старались удержаться, но у нас не было выбора. Мы не могли не рассказать.
112
Название стадиона лондонского клуба «Тоттенхэм Хотспур» (премьер-лига), на котором он выступает с 1899 г.
113
Оскорбительное прозвище игроков и болельщиков «Тоттенхэма», намекающее на большой еврейский сеттлмент, некогда располагавшийся в непосредственной близости от стадиона «Уайт Харт Лейн». Сегодня же этот район густо населен иммигрантами со всех концов света.
114
Еще один лондонский футбольный клуб (премьер-лига), базирующийся в западной части столицы.
115
Джордж Бест (1946–2005) — выдающийся североирландский футболист-нападающий. Большую часть карьеры провел в «Манчестер Юнайтед» (1963–1974), из которого был изгнан за непрерывные пьянки, пропуски тренировок и даже игр. Тем не менее успел провести за МЮ 466 матчей и забить 178 голов. Чемпион Англии 1965 и 1967 г. Обладатель Кубка чемпионов 1968 г. В 1975 г. Бест перешел в клуб «Стокпорт Каунти», в составе которого провел только 3 матча. Затем он отправился в Ирландию, в «Селтик» (Корк), где его также хватило только на три игры. В 1976 г. Бест переехал в США, где начал было играть в клубе «Лос-Анджелес Ацтекс», но вскоре получил приглашение от лондонского «Фулэма» (1976–1977), в котором провел 47 матчей и забил 10 голов. Следующие клубы: американские «Лос-Анджелес Ацтекс» (1977–1978) и «Форт Лодердэйл Страйкерс» (1979, 1980), шотландский «Хайберниан» (1979), американский «Сан-Хосе Эрткуэйкерс» (1981), английский «Борнмут» (1983), австралийские «Брисбейн Лайонс» (1983) и «Голден Бэй» (1983), североирландский «Тобермор Юнайтед» (1984). В 1964–1978 гг. Бест 37 раз выходил на поле в составе сборной Северной Ирландии. По окончании карьеры он стал экспертом телеканала «Скай спортс». Несмотря на свое скандальное поведение, всегда пользовался огромным уважением и любовью миллионов поклонников футбола во всем мире. После смерти Беста, вызванной употреблением спиртного при пересаженной печени, его имя было присвоено аэропорту Белфаста. Состоялись и другие мероприятия по увековечению памяти этого гениального игрока.
116
Родни Уильям Марш (род. в 1944 г.) — английский футболист-нападающий. Играл за «Фулэм» (1962–1966, 1976–1977), «Куинз Парк Рейнджерс» (1966–1972), «Манчестер Сити» (1972–1975) и «Тампа Бэй Роудиз» (1976, 1977–1979). Получил прозвище Клоун-принц английского футбола, которое он оправдывает и по сей день. Например, в сезоне 1999/2000 Марш утверждал, что футбольный клуб «Брэдфорд Сити» вылетит из премьер-лиги. Он был так в этом уверен, что пообещал в противном случае публично обриться наголо. Однако «Брэдфорд» не вылетел, и бывшему футболисту пришлось выполнить свое обещание в прямом эфире на «Скай спортс». Известен также как постоянный собутыльник великого Джорджа Беста, вместе с которым Марш играл за «Фулэм» в течение одного сезона, а затем отправился в США, правда в другую команду.
117
Название стадиона клуба «Фулэм», на котором он выступает с 1896 г.
118
Настольная игра. В данном случае речь идет о саббатео-футболе, хотя существуют также саббатео-хоккей, крикет и регби.
Справедливости ради Эдди поведает другую историю о нашем многострадальном брате, бросающую тень на нас самих.
Когда я только начал регулярно ходить на игры «Уотфорда», команда была близка к вылету из тогдашнего третьего дивизиона. Уровень выступлений, однако, тогда не имел для меня большого значения, потому что эти ребята были моими кумирами. Я просто ходил на матчи, не врубаясь особо в ценность набранных очков и не прикидывая турнирные перспективы. Мне достаточно было знать, что мы играем с «Галифаксом» [119] на старом добром «Вике» [120] и я должен быть там. Когда же слова «повышение или понижение в классе» перестали быть для меня пустым звуком, изменилось и мое отношение к футболу. Смысл приобрела каждая игра, и мы начали путешествовать, посещая выездные матчи нашей команды. Дуги большую часть времени отсутствовал на «службе родине» (как он сам любил повторять), поэтому я всегда составлял компанию нашему брату Бобу. Он был просто супер. У меня своих денег не было, так как я все еще ходил в школу, и Боб оплачивал мой проезд. Он был таким ярым поклонником «шершней», что дальше некуда, так что мы помотались за клубом по всей стране, пока тот карабкался наверх из четвертого дивизиона. Начиная с «Торки» в День коробочек и заканчивая «Сканторпом» [121] в том же чемпионате, — потрясающее было время.
Перед началом нового сезона мы провели несколько недель в ожидании выхода календаря, желая поскорее узнать, какие новые места и когда нам предстоит посетить. Первый матч сезона должен был состояться на выезде в Уолсолле. [122] Сейчас это едва ли звучит столь же заманчиво, но тогда мы с нарастающим возбуждением считали дни, оставшиеся до матча. Наконец мы сели в клубный автобус и отправились в путь. Казалось, все «шершни» страны летят в одно из центральных графств королевства. Трасса М-1 была будто раскрашена в желтые, черные и красные цвета — красотища!
Старенькая арена в Уолсолле [123] куда больше походила на стадион, чем та картонная коробка, которая стоит у них сейчас, [124] — это была настоящая футбольная арена. В нашем распоряжении были открытый боковой сектор и небольшая часть трибуны под крышей, пение и шум там, стояли просто фантастические. Болельщики с другой стороны также создавали классную звуковую поддержку — в общем, атмосфера была что надо. А затем произошла катастрофа: «Шорники» [125] забили гол, потом другой. Вот болваны, этого не было в программке!
Каким же дерьмом может оказаться футбол! В этот момент армии болельщиков «Уотфорда» прибыло: мы видели, как из поезда выскочили наши ребята и на всех парах помчались через мост к стадиону. Поезд опоздал на полтора часа, и они были изрядно взвинчены. Среди них были многие из уотфордских заводил, и вскоре всех облетела новость: прибывшие собираются броситься на поле (излюбленная наша тактика в те времена), если «Уолсолл» забьет еще, или в перерыве — если счет останется прежним.
Тем временем «Уолсолл» продолжал оказывать давление на правах хозяина поля и был вознагражден за это сомнительным пенальти. Энди Рэнкин, [126] вратарь от бога, и представить себе не мог, до чего важным окажется его умение брать пенальти, поскольку исключительно благодаря ему мы не бросились тогда на поле и на трибуны фанатов «Уолсолла». В течение нескольких минут «шершни» перевернули весь ход игры и сравняли счет: 2:2. Вот за что я люблю футбол! Во втором тайме наши парни продолжили куражиться, и мы выиграли 4:2. Солнце сияло, мы были на коне. Проигрывая 0:2, взять пенальти и затем победить 4:2 на выезде в Уолсолле! Это ли не повод считать ФК «Уотфорд» одной из лучших команд Европы, если не мира? Мы попали в футбольный рай. После финального свистка торжество продолжалось: катя по трассе М-6, мы от всей души горланили песни. Но затем все пошло наперекосяк: сначала автобус застрял в гигантской пробке, а потом, издав какой-то жуткий звук встал окончательно.
Но и это не могло остудить наши сердца, пусть нам и предстояло провести более двух часов в ожидании другого автобуса. Мы немного поплясали вокруг машин, стоявших в пробке, пытаясь упросить других болельщиков «Уотфорда» подбросить нас до дома. Спустя примерно час мы заметили автобус, привлекший особое внимание всех, кто находился на дороге. Это был автобус ФК «Уотфорд», в котором ехали игроки, наши кумиры. Все ребята бросились к нему, чтобы поприветствовать парней и поздравить их с замечательной победой. Боб и я тоже подскочили, в надежде поговорить с кем-то из футболистов, а может, даже упросить их взять нас с собой. Но им не было до нас никакого дела. Никогда не забуду выражение лиц многих из них. Мы, юнцы и парни постарше, поддерживали их, следовала за клубом по всей стране, а они смотрят на нас так, словно мы стайка «говнюков». Некоторые ребята махнули рукой: дескать, мы ни на что всерьез и не рассчитывали. А Боб просто оторопел, и в этот момент послышалась фраза, которая пронзает меня до глубины души по сей день: «Эй, вы живете на мои деньги, пидоры!»
Я смотрел на Боба и еще на пятерых-шестерых парней, выкрикивавших оскорбления в адрес футболистов. Они просто не могли поверить, что те не остановятся хотя бы на миг и не спросят, все ли у нас нормально. Не так уж много от них и требовалось. Однако автобус укатил вдаль, а мы сели на дорогу, ожидая, когда нас увезут отсюда. Боб не произнес ни слова.
Приехали полицейские; они поняли, что всем будет лучше, если нас просто посадят на другой транспорт. Остановили несколько автобусов, и нас с Бобом присоседили к каким-то теткам, возвращавшимся домой из Блэкпула после уик-энда. На самом деле, нам страшно повезло, потому что у них с собой были тонны еды и нас накормили. Пока мы шли домой с развилки, где нас высадили, Боб только и говорил, что об отношении к нам футболистов, а закончил тем, что зарекся ходить на матчи. День был долгий, и я решил, что он просто устал. Но я ошибся. С того дня ноги Боба больше не было на «Викарейдж Роуд».
А теперь наступает время рассказать о самом страшном. Поначалу я думал, что у него просто такой период, что он несколько «переел» футбола. Но затем случилось ЭТО. Примерно пару месяцев спустя, когда я коротал субботний вечер дома, заявился Боб и бросил мне программку на матч. Вот черт да это же программка на игру с «Говнотауном»! «Откуда у тебя это дерьмо?» — спросил я. И тут он вытаскивает шарф — оранжево-бело-голубой. Так, значит, вот до чего он дошел — стал «говнюком»! Я сначала решил, что это дурацкий розыгрыш, но затем в доме появился его приятель Энди — парень, которому я не доверял, поскольку он был не только «говнюком», но еще и педиком — кошмарное сочетание. Мне оставалось сидеть и, раскрыв рот слушать, как Боб изливает свою ненависть к «шершням». Он просто не мог поверить, что я остался верен клубу, проявившему такое неуважение к своим фанатам, и многие слова, которые он тогда проорал, до сих пор звучат у меня в ушах.
Равнодушие, проявленное футболистами и руководством команды в тот день, стоило им поддержки моего брата, и я до сих пор не могу простить им этого. С тех пор я перестал воспринимать игроков как кумиров: они приходят и уходят, так же, как и тренеры президенты, директора. В течение нескольких лет Боб менял клубы как перчатки, пока не остановил свой выбор на всемогущем «Бат Сити». [127] Я знаю, что при воспоминании о тех временах он думает то же самое, что думаете вы, рассматривая старые фотографии, запечатлевшие вас в дурацкой одежде: почему же я был тогда таким олухом?
Но также я знаю: мой брат совершил тяжелейшее из футбольных преступлений по вине нашей собственной команды.
119
Футбольный клуб, выступающий ныне в Общенациональной Конференции (пятая лига).
120
Обиходное название стадиона «Викарейдж Роуд», на котором выступает «Уотфорд».
121
В названиях обоих клубов есть приставка «Юнайтед». «Торки» ныне скатился в пятую лигу, а «Сканторп» выступает во второй.
122
В этом городе, расположенном в округе Вест-Мидлендс, базируется одноименный футбольный клуб, выступающий ныне во второй лиге.
123
До 1990 г. «Уолсолл» выступал на своем старом стадионе «Fellows Park», построенном в 1888 г.
124
С 1990 г. «Уолсолл» выступает на новой арене — «Bescot Stadium».
125
Прозвище клуба «Уолсолл».
126
Энди Рэнкин (род. в 1944 г.) — английский футболист-голкипер. Большую часть своей карьеры провел в «Уотфорде» (1971–1980), перейдя в эту команду из «Эвертона». На счету Рэнкина — 329 матчей за «Уотфорд», и только другой вратарь — Скилли Уильямс — превзошел этот показатель. В составе «Уотфорда» Рэнкин в 1979 г. победил в полуфинале Кубка Лиги «Манчестер Юнайтед» на его поле (2:1). В 1973 и 1975 г. признавался лучшим игроком «Уотфорда».
127
Футбольный клуб из одноименного города в графстве Соммерсет. Основан в 1889 г, В 2007 г. «Бат Сити» победил в премьер-дивизионе «Южной Лиги» (восьмая лига) и перешел в «Юнибонд Лигу».
Глава четвертая
НА РАБОТЕ, НА ОТДЫХЕ, НА СТАДИОНЕ
Обсудив дела семейные, перейдем к трениям на работе. Если вы — активный болельщик (а то и хулиган), дух футбольной вражды может запросто захватить вас на рабочем месте, где так легко оказаться бок о бок с людьми, которых с радостью станешь поливать грязью в день дерби. Слишком часто то, что начинается как добродушный треп, перерастает в нечто куда более серьезное. Об этом повествует Иэн, поклонник «Вест Брома» [128] из Черной страны. [129]
128
Полное название этого клуба — «Вест Бромвич Альбион» (первая лига).
129
Обширная территория, расположенная в западной части Средней Англии. Здесь находится крупный индустриальный центр, где преобладает добыча угля и металлургии, из-за чего вся местность постоянно окутана черным дымом. Процент загрязнения воздуха в Черной стране — один из самых высоких в мире.
Несколько лет назад я устроился в одну из автомастерских Вулверхемптона и в тот же день понял: мои худшие предчувствия оправдались. Все, кто там работал, были фанатами «волков», и вот я, «мешок» [130] до мозга костей, попадаю прямо в их логово. Но что делать? Мне нужна была эта работа, пусть она и стала живым воплощением ночного кошмара.
Я, конечно, сразу сказал, что ни за кого не болею, и мои слова были не так уж далеки от истины, учитывая тогдашние успехи нашей команды. Почти полгода мне каким-то образом удавалось скрывать свое истинное лицо, но все пошло прахом, когда Грэм Тэйлор [131] объявил о том, что покидает «Молино». [132]
Некоторые парни на моей работе были вне себя от радости, другие, напротив, сердито ворчали, что он, дескать, урвал жирный кусок мяса со стола — и все в таком духе. И вот тут я не сдержался и ляпнул такое, чего ни в коем случае не должен был говорить (думаю, вы представляете, как это обычно бывает). Мы сидели с несколькими парнями в комнате отдыха, слушали новости по радио, и, когда ведущий упомянул Тэйлора, я по невероятной, неведомой мне причине брякнул, что Тэйлор всегда был для нас мудаком, достойным «волков». В ту же секунду все уставились на меня, и кто-то озвучил интересующий всех вопрос: «Для кого это „для нас“?»
Я оказался по уши в дерьме. Стоило мне заявить о том, кто я такой, как на меня обрушился шквал немыслимых оскорблений и насмешек. Я всегда считал, что худшее из зол — когда болельщиком вашей команды оказывается какая-нибудь светская сука вроде Фрэнка Скиннера, [133] но этим уродам удалось доказать, что я сильно заблуждался. Уже к обеду мое признание облетело мастерскую со скоростью лесного пожара, и на стенах около моего верстака, а также в туалете появились соответствующие надписи. Но я решил терпеть и держаться за место.
Поразительно, какой эффект может оказать на таких недоносков, как фанаты «волков», заявление, что твоя команда — отстой. Они просто из кожи вон лезли, чтобы вывести меня из себя. Всякий раз, когда они делали свои «остроумные» замечания по поводу «мешков», их плохой игры, дерьмовой экипировки, состояния нашего стадиона и по поводу наших фанатов, — я молчал, словно в рот воды набрав. Конечно, со временем это начало меня доставать, тем более что они, не получая отпора, стали переходить на личности. В итоге я почувствовал, что с меня довольно. Как-то раз, в пятницу, когда я собирался уже уходить, один из самых крикливых мудил снова стал меня задирать, и я, даже не задумываясь, развернулся и дал ему по морде. Остальные моментально вскочили с мест. Ударив одного из них, я словно бы дал всем остальным разрешение от души меня отдубасить. Что они и сделали.
В понедельник я уволился, предпочтя больше в мастерской не появляться. Но я позвонил начальнику и рассказал о причинах своего поступка. Как мне потом говорили, двоих из тех, кто на меня напал, выкинули с работы, остальным влепили выговор. Забавно, что тот парень, которому я вмазал, хотел подать на меня жалобу за рукоприкладство, но начальник, похоже, подрезал ему крылышки. Эх, надо было съездить этому козлу посильнее.
130
«Мешки», или «baggies» — прозвище игроков и болельщиков клуба «Вест Бромвич Альбион», происхождение которого объясняется трояко. Согласно одной версии, жители Вест-Бромвича (дальнего пригорода Бирмингема), среди которых преобладали рабочие и шахтеры, ходили в мешковатых штанах, над чем подшучивали по всей стране. По другой версии, игроки команды одними из последних стали носить короткие футбольные шорты. А третья гласит, что продавцы билетов складывали выручку в большие кожаные сумки, и, когда они несли ее сдавать, со всех сторон сыпались шутки типа «Мешки идут!».
131
Тренировал «Вулверхемптон» в 1994–1995 гг.
132
«Molineaux» — название стадиона, на котором «Вулверхемптон» выступает с 1889 г.
133
Фрэнк Скиннер — сценический псевдоним Кристофера Грэма Коллинза (род. в 1957 г.), популярного английского комика, завоевавшего особую известность исполнением футбольной песни «Три льва».