Дни мародёров

— Тогда я знаю, что делать, — Сириус осторожно бросил котенка на тумбочку, вытянул руку и дернул Роуз за пояс, возвращая к себе на постель. — Я женюсь на тебе.

Розмерта фыркнула, высвобождаясь.

— Больно мне нужен муж, который гоняется за каждой юбкой. Ну уж нет, Блэк, обойдешься.

— Ладно, уговорила.

Они засмеялись. Сириус запустил ладони под холодную скользкую ткань.

— Но я буду скучать, — пробормотала Роуз, перебирая его длинные волосы. — Откуда ты вообще взялся на мою голову?

— Не волнуйся, я так просто от тебя не отстану, — прошептал Сириус и подмял её под себя. Маленькая родинка над её верхней губой шевельнула в его памяти тревожное воспоминание, но Сириус поспешно отогнал его. — Я всегда буду приходить к тебе в бар, как вчера, и мы будем пить твое сливочное пиво, а позже я увезу тебя.

— Куда? — шепотом спросила Розмерта.

— К себе в поместье. В Блэквуд.

— Правда?

— Да. Ты знаешь, что такое Блэквуд? Он огромен и очень красив. И ты будешь там моей каждый день, каждый час, — он вдруг изменил тон и зарычал, сжимая ее шею. — Я возьму тебя в рабство, закую тебя в цепи, и ты не будешь знать покоя, потому что всю вечность ты будешь варить пиво для благороднейшего и древнейшего дома Блэков! Голая!

— Дурак, — вздохнула она, покачав головой, а Сириус рассмеялся и они наконец-то занялись делом.

Они с Розмертой познакомились прошлым летом, когда Мародеры решили отметить конец шестого курса и пригласили половину Гриффиндора в «Три метлы». Сириус плохо помнил тот вечер — Сохатый, музыка, песни, море пива, потом бузинная наливка, потом огневиски, они шатались по улицам и орали пивные песни... ночь, лето, сверчки, зеленые листья виноградника, мерцание света на третьем этаже, полногрудая красавица с кудрявыми золотистыми волосами, стол в “Трех метлах”, на котором кто-то танцевал, океан яблочного сидра.

Он проснулся в ее постели на следующий день... и с тех пор как минимум три раза в месяц ночевал у Розмерты из “Трех метел”. Каким же снобом он был, когда думал, что она дура и провинциалка. Розмерта оказалась именно тем, что ему было нужно. Взбираясь к ней в комнатку по винограднику, Сириус знал, что в её комнате всегда сможет найти вкусный ужин, превосходное питье и классный секс. И главное — никаких претензий, никаких подарков и прочей ерунды. Он нравился ей, но нравились и другие. Тоже самое было и у него. Но время от времени они становились нужны друг другу. Она принимала его всякого, довольного, веселого, злого, принимала, когда надо было просто приласкать, накормить, спрятать, или утешить после разрыва с девчонкой.

В качестве благодарности, Сириус время от времени всё же делал ей подарки в виде хороших духов, роскошного белья или еще чего-нибудь, нужного для красивой девушки, которая живет в трактире вместе с пьянчугой-братом.

И надо сказать, этот брат был большой ложкой дегтя в их меду.

Вот и сегодня.

Как только они вошли во вкус, и Сириус начал срывать с её губ вскрики, внизу вдруг с треском хлопнула дверь, и раздался громкий грубый голос:

— Розмерта! Ты наверху?!

Они замерли.

— Розме-ерта!

— Мой брат! — выдохнула Розмерта. Она все еще цеплялась за плечи Сириуса, влажные от пота, но с глаз ее уже слетела поволока.

А Сириуса как будто низвергли с небес на землю.

В следующую секунду она оттолкнула его и вскочила.

— Если Освальд увидит тебя здесь, то просто размажет по стенке! — в панике шептала Розмерта, торопливо кутаясь в халат, в то время как Сириус, едва впрыгнув в штаны, уже собирал разбросанные по комнате вещи.

— Где моя рубашка?

— Моего первого парня он превратил в кролика, и я с трудом уговорила его не делать из этого кролика рагу! — говорила она, спешно помогая ему вдеть руки в рукава. — Он боится, что я выйду замуж, и у него отберут трактир!

Сириус бросил пискнувшего низзла в сумку со школьными учебниками, сдернул с торшера мантию, галстук и сунул ногу в школьный ботинок.

— Скорее, в окно!

— Розмерта, где ты, химера тебя сожри! — на лестнице зазвучали шаги.

— Да скорее же, скорее, нет времени! — взмолилась Розмерта и Сириус шарахнулся к окну как был.

Розмерта широко открыла рам и халат бессовестно распахнулся на ее груди. Сириус припал к ней с мученическим стоном.

— РОЗМЕРТА!

— Уходи же! — она оттолкнула от себя умирающего Сириуса, но когда он влез на подоконник, вдруг схватила его за руку и он обернулся.

— Ты еще придешь?

И снова это выражение лица.

— Конечно! — он уже высунул одну ногу на улицу, как вдруг в этот самый миг дверь с треском распахнулась, и в комнату ввалился плечистый светловолосый мужчина, раза в три шире Сириуса, с длинными, мясистого цвета руками и крошечной головой.

Сириус замер в ужасно неустойчивом положении.

Розмерта запахнула халат.

Маленькие голубые глазки впились в Розмерту, потом в постель, а потом в Сириуса и стали размером с галеоны.

Всего на миг даже огонь в печке застыл, а потом...

— АХ ТЫ УБЛЮДОК!

Освальд выхватил палочку.

Сириус вывалился за окно и с грохотом приземлился на деревянный балкон, но не успел поднять голову, как неуклюжее заклинание распороло дерево в дюйме от его лица и опалило щеку, а другое тут же выбило половицы под босыми ногами.

— Освальд, возьми себя в руки!

— Стой!!! Стой!

Но Сириус уже во всю прыть бежал по огибающему трактир балкону, а Освальд, свесившись из окна, бездумно выламывал куски дерева из стен и балкона, рискуя разломать все заведение.

Старое гнилое дерево грохотало, Освальд орал как сумасшедший, Розмерта ругалась и кричала, низзл в сумке вопил от ужаса на своем кошачьем языке. В довершение ко всему из окон бара внизу доносилась разухабистая ирландская пивная песенка, а уличные зеваки помирали со смеху, глядя на эту старую как мир сцену.

— Чтоб тебя, чтоб тебя, чтоб тебя! — ругался Сириус, размахивая кипой вещей в руках и перепрыгивая через взрывы под ногами.

Перемахнув через ограждение балкона, он рухнул прямо в груду старых коробок из-под сливочного пива на заднем дворе, но не успел отряхнуться, как из черного хода вывалился неумный братец Роуз в компании двоих помощников.

— Вон он! — заорал он, снова вскидывая палочку, и Сириус, петляя как заяц, бросился через улицу к «Сладкому королевству».

Вломившись в кондитерскую и чуть не оторвав дверной колокольчик, Сириус облегченно вздохнул. Легкие чуть не слиплись от сладкого аромата свежей патоки и шоколада.