Дни мародёров

Ах, снова этот противный зеленый.

— Держи его, похоже, его сейчас стошнит…

Оборотень пробежал немного по следу красной ленты в коричнево-зеленой смеси и ворвался в целое море красного, зеленого и фиолетового.

Он успел увидеть только силуэты двоих убегающих существ, озаренных Желтым. Это они говорили Зеленым. Он мог бы погнаться за ними, но есть дело поважнее…

Красный…

Оборотень склонился над телом в траве, провел когтистой лапой по Красным волосам и вдруг услышал, как затрещали рядом заросли.

Он обернулся, готовый атаковать, и вдруг увидел, как из глубины Синего выступило самое прекрасное существо, какое только можно себе представить. Такое же, как он, такое же сильное, крепкое и могучее. А вслед за ним еще одно… и еще… и еще…

Его собратья! Не может быть! О, какое счастье, какое счастье! Как же долго он их ждал!

Оборотень запел, и они запели в ответ, окружая его. Он взвизгнул от радости, но его собратья не спешили ответить взаимностью. Первый Собрат опустился на передние лапы. Он тоже принюхивался к Красному и скалил длинные клыки.

Оборотень понял, что он хочет отнять у него добычу, и оскалился.

Нет, оно не твое. Ищи себе другое.

Они сцепились. Они рвали и драли друг друга клыками и когтями над телом, пытаясь отвоевать друг у друга право на Красный, они выли и рычали, ломали Коричневый и Синий мир, и их битва длилась бы еще очень долго, если бы вдруг Оборотня не ужалил в бок маленький жгучий Белый.

Боль невыносимая, слепящая, мучительная…

— Я подстрелила его!

Снова этот Зеленый звук!

Белый с шипением растворял его кровь…

Нет-нет, слишком больно, слишком горячо, надо уйти. Надо спрятаться.

Белый беспощаден, он убьет его, убьет…

Луна-а-а-а, за что?!

— Ремус?.. Ремус!!! Ремус!

Ремус приоткрыл веки, вдохнул, и в него ледяным живительным потоком хлынуло Серое.

Туманное, холодное утро… вокруг него расстилался целый океан ароматной травы.

Ах, как же хорошо…

Все кончилось…

Он снова закрыл глаза, проваливаясь в дрему.

— Ремус, Ремус, не засыпай, очнись!

Питер?

Ремус повернул голову и в самом деле увидел своего младшего друга.

— Хвост, — он с трудом разлепил склеившиеся от крови и грязи губы.

— Хвала Мерлину, ты живой! — Питер попытался поднять его, но Ремус застонал и упал в траву. Весь правый бок онемел и по краю пульсировал густой мучительной болью.

—Тебя, кажется, задело, — голос Питера срывался. — Ремус… у тебя тут… я не знаю, как сказать… и ты весь белый…

Белый.

Валери…

Голову вдруг прострелила жуткая боль, и он упал в траву.

— Это серебро, — удивительно, как легко ему дались эти слова. — Приведи кого-нибудь… — Ремус чувствовал, что снова проваливается в темноту. В темное немое пятно, окаймленное болью. — Скорее!

— Черт возьми, уже светает! — Джеймс превратился в человека и обессилено привалился к дереву. Сириус, высунув язык, подковылял к нему и без сил повалился на землю. Пара секунд — и он со стоном вытянулся в человека. Одежда на нем была разорвана, наспех заштопанная спина обильно кровоточила и выглядела жутко, как будто Сириусом терли о гигантскую терку. — Хорошая выдалась ночка.

— Лунатик уже должен был превратиться в человека, — выдохнул он. — Но я уже час как потерял его запах. Вот куда он мог деться?

— Еще и Хвост пропал. Ты слышал охотников?

Сириус кивнул.

— Я видел, как они тащили какого-то оборотня, Сохатый.

— Ты же не думаешь, что…

— Несите мальчишку в замок!

Не сговариваясь, они зарылись в заросли ежевики.

Мимо них, футах в пяти прошла Грей в сопровождении нескольких мужчин в министерской форме. Грей выглядела здорово потрепанной, её напарники несли носилки.

— Лунатик! — дружно прошептали они, но, слава Богу, за треском веток и разговором их не услышали.

На носилках и правда лежал Ремус уже в своем человеческом обличье, голый, грязный и окровавленный. На боку у него зияла наскоро перевязанная рана, от которой во все стороны разливался некрасивый лиловый кровоподтек, пронизанный паутиной сожженных капилляров.

— Серебро… — прошептал Джеймс.

Сириус вдруг рванул вперед, но Джеймс перехватил его и оттащил за дерево.

Грей оглянулась, услышав треск.

— А что с рыжей делать?

Джеймс от неожиданности выпустил Сириуса и прислушался.

— А что с ней еще? — отрывисто спросила Грей. — Вы что, не видели? Отнесите ее в Крыло, ее надо зашить, прежде чем показывать кому-то. И разбудите Минерву Макгонагалл. Это была её ученица.

— Да, мэм.

— И Люпина туда же несите. Я думаю, он ее узнает.

Они прошли мимо.

Джеймс мотнул головой, прогоняя внезапный глупый страх.

— Сохатый, ты слышал? Кто-то из наших пострадал?

— Джеймс! Сириус!

Они удивленно переглянулись, услышав отчаянный, обреченный крик, и обернулись.

— Джеймс, на помощь!

Сквозь цепкие руки леса к ним рвался Питер, отчаянно размахивая руками. Вид у него был бешеный.

— Пит, о чем ты…

Джеймс осекся, взглянув ему в глаза.

Картинка резко сдвинулась в сторону, и он ухватился за дерево.

«Это просто олень!»

Этот голос…

«Ты покойник, Поттер! И ты, и твоя подружка! Береги свою грязнокровку, Поттер, клянусь, она будет первой!»

Он сорвался с места.

Сириус что-то кричал ему, кажется, бежал следом, но Джеймс ничего не слышал и не видел.

Лили. Нет, пожалуйста, только не это, все что угодно, но не это, нет, нет…

Снова и снова перед внутренним взором Снейп и Нотт бежали по лесу…

Он мог их остановить…

Он мог их остановить…

Почему он этого не сделал?!

— Сохатый, черт тебя подери, да стой же ты! Стой!!!

Лили опирается на перила лестницы и просит его остаться с ней этой ночью, улыбается так смущенно…