Дни мародёров

Как назло, она привела его на боковую лестницу, ведущую, как он знал, в комнаты Слизерина. Там их никто не мог заметить, может поэтому лестница и была любимым убежищем всех школьных парочек...

Мэри вдруг круто развернулась и Джеймс едва успел остановиться, чтобы не врезаться в неё.

— Джеймс, я хотела спросить у тебя, может пойдем в Хогсмид на выходных? — с ходу спросила она.

Джеймс уставился на неё.

— В Хогсмид. — тупо повторил он.

— Ну да, вместе, — жизнерадостно кивнула она. — Погуляем... посмотрим там... что-нибудь.

Джеймс шумно вздохнул и взъерошил волосы, исподлобья поглядывая на светящуюся надеждой Мэри. Вроде бы симпатичная, славная девчонка, играет в квиддич, влюблена в него всю жизнь,а ничего не загорается у него внутри и ничего он не чувствует... кроме жалости.

— Может в другой раз? — тоскливо спросил он.

— В следующие выходные?

— Нет, Мэри. В другой раз.

Пару секунд она недоуменно хлопала ресницами, как вдруг в карих глазах мелькнуло понимание и её плечи медленно опустились.

— О... — Мэри ещё пару раз взмахнула ресницами, а потом вдруг натужно кивнула и отвернулась, глядя куда-то в сторону. — Понятно...в другой раз, — она попыталась улыбнуться, но у неё вдруг задрожали губы.

Надо сказать, это вообще очень страшно, когда у девчонок вдруг начинают дрожать губы. Потому Джеймс переполошился.

— Мэри, слушай... Мэри, ну не надо, — он шагнул к ней, — Ты очень классная и не только как охотница, ты для меня... то есть... мы друзья и ты нравишься мне, честно, но... по-дружески, понимаешь? Я не хотел тебя обидеть вчера...просто я так напился... и вот... с дуру. Прости меня.

Мэри заплакала.

— Мэри, ну я правда не хотел! Ты была рядом и я... этого больше не повториться, я обещаю!

— Ты... просто редчайшая задница, П-Поттер! — вдруг выпалила она. — М-между п-прочим, я с десяти лет...с десяти... — она вытаращилась на него глазами перепуганного енота — маленькие, темные, все в черных разводах.

— Что? — спросил Джеймс.

— Люблю...вот что! — она топнула ногой и разревелась пуще прежнего.

— Мэри...ну я же не виноват в этом.

Нет, не то!

— Мэри, прости меня, я полный идиот.

Да, так лучше.

А она всё равно плакала как ненормальная.

Осталось только одно.

Джеймс горько вздохнул, шагнул ближе и обнял её.

Макдональд сразу перестала всхлипывать. Да, в какой-то степени объятия — это тоже магия. Но все равно странно как-то и неправильно — обнимать не Лили...

Стоп. Нельзя. Об этом нельзя.

— Ну что ты? — он неловко погладил девушку по гладким, темным волосам. — Ещё сердишься?

Мэри помотала головой.

В порыве вдохновения, Джеймс поцеловал её в макушку.

— Я не хочу тебя обижать, понимаешь? Ты правда классная девчонка, и...

Где-то рядом громко шлепнулась на пол книга.

Джеймс поднял глаза и осекся.

В каких-то жалких пяти футах от них стояла Лили и возилась со своей сумкой. Этот дурацкий замок на длинном ремешке, с которым Джеймс провозился не одну перемену, снова расстегнулся, ремешок отстегнулся от сумки и всё её содержимое высыпалось на пол. И вот теперь она пыталась его застегнуть, придерживая сумку коленом. Огромная грива темно-рыжих локонов свесилась ей на лицо, длинные тонкие пальцы дергали замок, а рукава мантии немного соскользнули, показав костлявые, хрупкие запястья, которые Джеймс так часто целовал.

Словно почувствовав его взгляд, Лили подняла голову.

Сердце Джеймса сделало скачок, когда они посмотрели друг другу в глаза, а потом Лили увидела Мэри, моргнула так, словно ей в глаза попал песок, поспешно подхватила свои вещи и скрылась в подземелье. Смерив Джеймса испепеляющим взглядом, Алиса закинула сумку на плечо и бросилась догонять подругу, а Джеймс совершенно забыл о том, где находится и с кем, о чем он говорил и что хотел сказать. Все его органы чувств отключились, осталось только зрение, которым он жадно впитывал появившееся в подземелье солнце.

...рыжие волосы рассыпаются по ярко-зеленой траве, белое платье задрано, парень целует голый живот девушки, собирая с него ягоды, её ноги раскрываются, словно крылья бабочки, два тела двигаются в синхронном ритме, девушка стонет: «Э-эд, да-а...

Всё вернулось на свои места.

И тут Мэри вдруг с силой пихнула его в грудь.

— Ты... ты... — глаза её полыхали от злости.

Он понял, что всё это время она за ним следила.

— Мэри, да я не... я не специально, клянусь! — Джеймс попытался поймать её за руку, но не успел. Сердито утирая лицо, Мэри отошла на несколько шагов, потом обернулась так, что волосы хлестнули её по лицу, хотела было сказать что-то, судя по её лицу — что-то очень обидное, но потом просто развернулась на каблуках и ушла, качая головой.

— Женщины, — буркнул Джеймс и взъерошил волосы.

— Сколько ты ещё будешь киснуть, Сохатый? — тихо поинтересовался Сириус, когда пришел Слизнорт, впустил класс в кабинет и все расселись по местам. — Пока ты миловался с Мэк, одна птичка шепнула мне, что твоя принцесса всё утро плакала в туалете. Иди помирись с ней.

— «Она хотела с кем-то играть и с кем-то лежать, а я хотел любви»* * * — тихо пропел Джеймс и покачал головой. — Лучше отвяжись, Бродяга.

В этот момент дверь распахнулась. В класс заглянул запыхавшийся, странно серьезный Ремус, торопливо кивнул Слизнорту, высмотрел их и шлепнулся на скамью рядом с Сириусом.

— Где ты был? — прошептал Джеймс, потому что урок уже начался.

Ремус махнул рукой, пытаясь восстановить дыхание, а когда восстановил, выдохнул:

— Потом расскажу. Мы идем к Хагриду сегодня ночью.

Он её бросил.

Поттер оставил Лили, хвала небесам!

Эта новость за день успела облететь пол школы и вызвала кучу пересудов, но для Северуса она не стала неожиданностью. Он знал, что это произойдет. Черт возьми, он знал и предупреждал её, говорил не один раз, что так и будет, что Поттеру только одного и надо... но она не слушала его. И вот, теперь так и вышло.

Но она не бросилась к нему, как он ожидал, не попыталась найти утешения в старом друге.

Он пытался поговорить с ней весь день, потому что чувствовал — ей тоже это нужно, но она как-будто специально избегала его. Более того, она как-будто вовсе не переживала, он сам видел, как она улыбалась за обедом, болтая с этой тупоголовой Вуд, как после ужина сидела в библиотеке и как ни в чем ни бывало делала домашнее задание по зельеварению. В конце-концов он не вытерпел и подошел к ней.

Все слова, которые он хотел ей сказать так складно и правильно звучали у него в голове, но в итоге, когда надо было высказать их вслух, он запутался и запаниковал.