Дни мародёров

— Ты действительно выручила нас сегодня, — сухо произнес он, глядя в окно и, не купившись на взлетевший взгляд, стащил с дивана мантию-невидимку. — Не хотелось бы потерять ещё и мантию, так что да — спасибо, — он пошел к портрету.

— Куда ты идешь? — тихо спросила она, обернувшись на диване вслед за ним.

— Какая разница? — огрызнулся он и тут же пожалел об этом. — В крыло! Хочу навестить Мэри.

— Она спит, Джеймс. Мадам Помфри дала ей зелье и она проспит до утра.

Джеймс замер у проема.

Это, конечно, гадко, но он почувствовал облегчение от того, что ему не надо идти туда. До этого он чувствовал себя некоторым образом в ответе за пострадавшую подружку...

— Она в порядке, — добавила Лили чуть дрогнувшим голосом. Джеймс чувствовал, что она смотрит на него.— Напугана, но серьезных повреждений у неё нет. Всё будет хорошо.

— Спасибо, — сказал Джеймс после небольшой паузы, после чего развернулся и пошел к лестнице, на которой скрылся Сириус.

— Вы так и не сказали мне, что случилось, — произнесла Лили, заламывая пальцы, когда он прошел мимо.

Джеймс остановился, с ужасом вслушиваясь в то, как трескается его оборона под звуками её тихого, вкрадчивого голоса.

— Мэри была так напугана, твердила, что на неё кто-то напал, вы оба в крови и эта рана... что-то случилось с Ремусом? Или с зельем? Почему он не вернулся вместе с вами?

«Не говори со мной, замолчи, замолчи...»

— Пожалуйста, скажи мне, я ведь тоже за него переживаю. Пожалуйста, Джеймс.

Звук собственного имени шипом вошел в Джеймса.

Он взглянул на Лили.

Она смотрела на него так, что шип превратился в штопор.

Джеймс поколебался.

Дамблдор велел не говорить никому...

Мэри он бы точно ничего не сказал. Но Лили...

— Ладно, — отрывисто произнес он и снова скрестил на груди руки, прижимаясь спиной к камину. — Дело было так...

— ...и когда мы повели Мэри в школу, нас поймала Макгонагалл. Теперь этот меч у Дамблдора и всё кончено.

Лили половину рассказа просидела, прижав к губам ладонь.

И когда он закончил, она продолжала держать её так.

— Но зачем волкам мог понадобиться этот меч? Это же...бессмысленно.

Джеймса словно подбросило.

Именно это он сам сказал директору.

— Дамблдор считает, что он понадобился Волан-де-Морту. Зачем-то.

Лили мелко затрясла головой.

— Зачем? Меч — историческая реликвия, а Сам-Знаешь-Кто достаточно силен и без него...

— Я не знаю. Но Дамблдор, похоже, знает, хотя и говорит, что нет. И мне всё это не нравится.

Повисла пауза.

Судя по отрешенному, перепуганному виду, Лили всё ещё переваривала его рассказ.

Джеймс, глядя на неё, вдруг осознал, что совсем не злится, как раньше. Такой она сейчас была маленькой и уязвимой на этом диване, такой жутко одинокой, что ему больше всего на свете захотелось отделиться от камина, подойти, сесть на пол у её ног, положить голову ей на колени и просто забыть всю эту ссору. И как только он признался себе в этом, спину как-будто примагнитило к полке. Не оторваться.

Не подойти к Лили...но и не уйти.

И так он и стоял против неё, неподвижный, словно каменный истукан, с бешено колотящимся сердцем и отчаянно пытался вернуть на место чувство злости и оскорбления, представлял, как эта самая хрупкая и беззащитная девочка пачкается руками другого парня, старался рассердиться на неё как прежде...и не мог.

Лили вдруг прерывисто вздохнула, так что золотая цепочка на её ключице поднялась и сверкнула.

— Хорошо, что всё хорошо закончилось. Бедный Ремус, я представляю, что он теперь чувствует. И Сириус, и Питер. Вы просто чудом спаслись сегодня. И я...очень рада, что ты в порядке, Джим, — она спешно поправилась, — Джеймс.

Он прищурился.

— И раз всё хорошо, думаю нам всем стоит пойти отдыхать... — она встала, подхватила свою сумку и направилась к лестнице.

— Плохо, — выдавил он, когда его нос щекотнуло ароматом зеленых яблок.

Лили остановилась и обернулась.

— Что?

— Плохо. Если ты пыталась извиниться таким образом — то ничего не вышло, Эванс. Это ничего не меняет.

— Извиниться? — тихо переспросила она и чуть развела руки в стороны. — Интересно, за что?

Джеймс усмехнулся.

— Я просто хотела помочь. И если тебе моя помощь не была нужна — тогда в самом деле, извини. Можешь считать, что я сделала это для Ремуса, и Сириуса, и Питера, — она отвернулась и принялась подниматься по лестнице.

Эти слова больно хлестнули Джеймса.

— Вот это уже похоже на правду! — рыкнул он ей вдогонку.

Лили обернулась, взметнув волосами.

Глаза её полыхали.

— Если тебе так нравится считать меня лгуньей — пожалуйста! — звенщим голосом сказала она. — Только я никогда тебе не врала! Никогда, понятно? — Лили стремительно спустилась со ступеней, держа Джеймса на прицеле зеленых глаз. Он тоже развернулся, готовый к бою. Живоглот опасливо мяукнул и спрыгнул с дивана, видимо боясь, что или он, или она используют его как снаряд.

— Ты ведешь себя как ребенок, Джеймс! Вместо того, чтобы просто поговорить, ты обижаешься, строишь из себя оскорбленную невинность и делаешь вид, что пострадал больше все...

— Кто бы говорил об оскорбленной невинности, Эванс!

— Ты просто невозможен! — закричала Лили, стискивая кулаки. — Ты знаешь, почему я не хотела говорить тебе о своем прошлом, Джеймс?

— Горю желанием узнать! — то ли дело было в стрессе, то ли в том, что он действительно поломал нос, но по губам опять побежала кровь. Джеймс сердито утер её.

— Да просто я знала: ты отреагируешь именно так! И боялась этого! И теперь вижу, что тебе действительно наплевать на меня, для тебя важно только знать...

— МНЕ — НАПЛЕВАТЬ?! — заорал он вне себя, подлетая к Лили и хватая её за предплечья. — Да я всю свою жизнь только и делаю, что пытаюсь доказать тебе, что мне не наплевать! — он встряхнул её. Лили казалась слегка шокированной. — Кому из нас наплевать, так это тебе! — он оттолкнул её. — И я в этом просто лишний раз убедился!

Лили сглотнула, глядя на него во все глаза, а потом вдруг выхватила палочку, да так быстро, что Джеймс не успел сообразить, что к чему. Миг — его нос с жутким хрустом встал на место, а он схватился одной рукой за него, другой — за диван, согнувшись в три погибели.