Дни мародёров
Шрифт:
— Да, — немного сварливо отозвался Джеймс. Полнолуние напомнило ему о Лунатике. И о том, что в этот раз им придется обойтись без его помощи.
— Тогда нам пора заняться диверсией, — Сириус взглянул на беззаботно смеющегося Слизнорта. — А тебе надо заняться Эванс. Потому что без её помощи мы провалимся как сосунки.
— Да помню я, — буркнул Джеймс, встряхивая свою работу, чтобы она поскорее высохла. В этот же момент над замком прогудел колокол и времени на еду не было, так что она захватили пару тостов с собой и, запихиваясь на ходу, чем вызвали жуткое недовольство Макгонагалл, побежали наверх. Сегодня они снова очутились в пирамиде и Сириус, рыская по узким коридорам, думал о придурке Лунатике, о приближающемся полнолунии и о том, сколько мешком драконьего
В пятницу тринадцатого января брат Эммелины Вэнс скончался в магловской больнице.
В тот же день «Ежедневный Пророк» сообщил о вспышке острой легочной болезни в южных регионах Великобритании и как минимум ещё о тридцати случаях госпитализации заболевших, среди которых оказалось несколько родственников студентов Хогвартса.
Школа зароптала. Хоть «Пророк», как и Джеймс, убеждал, что волшебникам эта болезнь не опасна, всем захотелось немедленно написать домой и убедиться, что с близкими всё в порядке. Но к огромному неудовольствию учеников, преподаватели временно запретили любую переписку и объявили, что теперь вся почта будет проходить тщательную дезинфекцию.
На этом меры предосторожности не ограничились. Все походы в Хогсмид временно сократили до самого марта, тренировки по квиддичу приостановили, а в расписание всех курсов добавили лекции мадам Помфри по гигиене и колдомедицине. Теперь школьная медсестра каждый день, начиная с самого утра перемещалась по замку с тележкой, полной зелий и кучей волшебных плакатов, на которых крупными красными буквами значилось пугающее и непонятное слово «Туберкулез».
— Что это вообще за ерунда такая? — спросил Джеймс во время одной из лекций, подозрительно разглядывая свою порцию целебного зелья в маленьком бумажном стаканчике. — Оно воняет как сопли тролля. И выглядит тоже! Нам от этого хуже не станет? Это же магловская болезнь, нас она все равно не берет, это всем известно, у нас на такие опасные штуки иммунитет как Протего!
— Советую вам не спорить, мистер Поттер, а просто выпить — отзывалась мадам Помфри, наливая порцию Мальсиберу. Он кривил губы и держал стаканчик так, словно тот мог взорваться у него в руке. — Это обычные меры предосторожности. В Хогвартсе учится почти пять сотен учеников, если не дай Мерлин заболеет кто-то один, можно сразу всех отправлять к Мунго. Мне бы этого не хотелось, спасибо. Хватает забот с вашими вечными насморками, простудами и растущим из ушей луком. Так что пейте, Поттер, иначе в следующий раз налью вам двойную дозу, — и она повернулась к Роксане.
Джеймс хотел было ещё поспорить, но увидел, какими глазами смотрит на него Лили, вспомнил, что она так и не получила ответа от родителей, заткнулся и опрокинул в себя настойку.
К концу января погода совсем испортилась.
Замок замело снегом почти на семь футов, с гор прилетели северные ветры и принесли такие лютые морозы, что стекла в классных комнатах замерзали изнутри, а ученики тряслись за партами, даже в теплых шарфах и перчатках. Как бы преподаватели не старались прогреть замок, это не помогало. Сквозняки гуляли вовсю. И в Хогвартсе начался ежегодный сезон простуды.
Теперь почти все уроки проходили в атмосфере соплей, чихания и ужасной сонливости. Больничное крыло работало на износ, а самыми популярными предметами «черного рынка» Хогвартса стали не сигареты и журналы с девочками, а коробки бумажных платков и зелья от кашля и насморка. Болели все, от мала до велика, от самого щуплого первокурсника до Хагрида, даже привидения и те ходили какие-то подавленные, а некоторые, чтобы поддержать всеобщее настроение, кашляли и жаловались на ужасную мигрень, что было просто свинством с их стороны. Эванс по вечерам сидела над книжками с покрасневшим носом и припухшими глазами без косметики, Джеймс чихал так, что подскакивала вся гостиная, а Питер сморкался наверное каждые несколько минут, чем дико нервировал Сириуса. У него самого в одну
из ночей вдруг так поднялась температура, что Хвосту пришлось сбегать за Макгонагалл. Та немедленно отправила Сириуса в крыло, но, к счастью дело обошлось обыкновенным отравлением — кто-то просто подмешал в его еду самодельное приворотное зелье.И всё это было бы не так страшно, если бы не сообщения о стремительном росте эпидемии и о том, что количество заболевших уже перевалило за сотню, а количество погибших сравнялось паре десятков.
Теперь учителя хищно следили за любым заболевшим учеником и любой приступ кашля вызывал в классе панику. Многие ученики, как и Джеймс, сохраняли оптимистический настрой, так как были уверены в силе волшебного иммунитета, а у многих в семьях не было маглов, так что им нечего было бояться. Учителя изо всех сил старались сохранить обычную атмосферу, читали лекции, оставляли после уроков и пугали приближающимися экзаменами, а ученики за столами поговаривали, что на деле в Хогсмиде уже есть несколько заболевших, что преподаватели уже уничтожили несколько посылок, а вскоре вся школа сотряслась от маковки до макушки, потому что кого-то из малышей забрали в больничное крыло прямо из спальни, после того как на подушке обнаружились кровавые следы.
Но даже в такой, нервной и напряженной обстановке тревожного ожидания, страха и тотальной дезинфекции, школа умудрялась принимать под своей крышей неожиданных гостей.
Дело было во вторник.
На лекции по подготовке к ЖАБА было смертельно скучно и темно.
Слизнорт восседал за столом, на котором пыхтел единственный и неповторимый школьный синематограф, на доске мелькали колдографии волшебных трав и грибов, а сам профессор зельеварения неутомимо бубнил, зачем-то напоминая седьмому курсу алфавитный перечень магических растений.
В окна лепился снег, из-за метели в классе было темнее обычного и поэтому то и дело за звуками потрескивающих факелов и щелканьем синематографа можно было услышать перешептывания, возню и хихиканье. Сириус обнимал Роксану, она сонными, пустыми глазами смотрела на доску и время от времени зевала, а Сириус от нечего делать шарил у неё под юбкой.
На самом интересном месте в дверь вдруг постучались и к ним заглянула какая-то малявка с хвостиками.
— Простите, профессор Слизнорт, профессор Дамблдор вызвал к себе мисс Роксану Малфой.
Слизнорт сонно моргнул на девочку, потом зачем-то оглянулся на доску, достал из кармана часы на цепочке и нахмурился.
— До перерыва осталась четверть часа, это сможет подождать? — он величественно и грузно повернулся в кресле, поворачиваясь к девочке спиной.
Малявка густо покраснела.
— Простите, сэр, — пискнула она. — Но директор сказал, это срочно. По очень важному делу!
— Важное дело? — громче переспросил Слизнорт, словно был глуховат, хотя это было не так, и неодобрительно посмотрел на Роксану, как будто это она придумала. Она в свою очередь столкнула ладонь Сириуса со своей коленки, но та с громким шлепком вернулась на место. Они оба при этом честно смотрели на профессора. Хотелось ржать. Неудержимо просто.
— Ну ладно, мисс Малфой, идите, — смилостивился профессор. — Если это важно... хмпф... только не забудьте потом переписать конспект, этот материал мы проходили тогда, когда вы здесь ещё не учились, — он кашлянул, высморкался в кружевной батистовый платочек, и вернулся к чтению лекции, а Роксана встала, незаметно подтягивая спущенные чулки, прошла у Сириуса за спиной. Он не попытался придавить её стулом, как делал обычно, но зато ущипнул за задницу, делая при этом вид, что всецело поглощен колдографией с чахлыми поганками. Роксана хотела просто отмахнуться от него книгой, но случайно врезала ему прямо по лицу, Сириус схватился обеими руками за нос, Роксана чуть не подавилась от смеха, прижала к его бедной голове ладони и под смешки класса поскорее удрала. Всё это заняло у них всего несколько секунд, но Слизнорт все равно заметил и тяжко вздохнул, не прерываясь ни на секунду, и всем своим видом показывая, как это тяжело — преподавать у семнадцатилетних придурков.