Дни мародёров

Пять лет жизни повисли между ними на волоске.

Их маленькой эпохе пришел конец, окончательно и бесповоротно.

Их друзья мертвы, их музыка мертва, все, чем они жили ушло и они сохраняли ему жизнь разве что тем, что пока сами были живы и, глядя друг на друга, верили в то, что все ещё не кончено, что все ещё может быть...

А теперь у них не будет даже этого.

И Мирон это понимал, как никто. Может поэтому и попытался напоследок урвать у этой эпохи ещё хоть что-то, одно воспоминание, один несчастный поцелуй, который, к тому же, вышел таким жалким и зряшным.

Всё рушилось к чертям.

Весь их мир.

Роксана вытерла нос рукой и вдруг почувствовала на щеке холодное прикосновение. Она вскинула злые, несчастные глаза.

Мирон задумчиво глядел на неё из бездны.

— Будь я поумнее и постарше, — пробормотал он, гладя теперь её шею. — Решил бы все в два счета. Лишил бы тебя этой проблемы... — его пальцы нащупали артерию у неё на шее. — Проблемы выбора. Ведь это так просто. Секундная боль — и тебе уже никогда не надо будет выбирать. Ты бы уехала со мной.

Роксана сглотнула, не опуская взгляд. Ей вдруг стало страшно. Мирон не двигался, глядя на неё своими страшными глазами, не двигались и его пальцы с длинными острыми ногтями.

— Вот только я все ещё помню, каково это быть человеком, — его рука соскользнула с её шеи. Роксана невольно выдохнула. — Возможность принимать решения — одна из лучших привилегий. А я всю жизнь буду подчинен своему проклятию и оно будет решать за меня.

Он потер между большим и указательным пальцем её зеленый галстук. Роксана дышала немного тяжелее обычного и боролась с желанием снова поцеловать Вогтейла.

— Возможно, я совершаю самую большую ошибку в своей жизни.

— Ты забудешь, Вог, — Роксана не выдержала и обняла его. Он шагнул назад. — Ведь это твоя привилегия — забывать. Пройдет десять лет и ты даже не вспомнишь, как я выгляжу.

Мирон хрипло рассмеялся, откинув голову. Его руки дрогнули у её спины, пальцы скрючились, ведь ему хотелось обнять её так, как раньше, но он подавил это желание и усилием воли положил руки ей на плечи, прижал ладонь к белым волосам.

— Ты дала мне свою кровь, а это привязывает. Теперь я всегда буду хотеть тебя, твоей крови, твоего присутствия. Потому мы и убиваем свои жертвы. Чтобы не застрять на границе между вашим миром и нашим. Худшего способа привязать меня и придумать было нельзя. Вы люди, жестокие существа, — он печально усмехнулся, с шипением втянул в себя воздух и отстранил её от себя, потеряв терпение.

— Куда ты теперь пойдешь? — в отчаянии выпалила Роксана, когда он распахнул окно. Солнце уже село и на долину спускался полумрак. — Я ведь даже адреса твоего не буду знать. И совы не летают через океан.

Он обернулся уже на подоконнике и присел, держась руками за оконный проем. На его лице расписалась любимая ухмылка Роксаны.

— Я сам прилечу, если буду нужен тебе, — он наклонился к её лицу. Ветер трепал его мантию. — Я всегда буду твоим.

Роксана покачала головой и усмехнулась, вытирая слезы.

— You can’t trust a cold blooded man.

Мирон качнулся вперед и целую секунду Роксана была уверена, что она опять её поцелует, но вместо этого он вдруг с силой оттолкнулся от окна, Роксану хлестнуло ветром, а когда она подскочила к опустевшему подоконнику, увидела на фоне темнеющего неба мелькнувший и исчезнувший, крошечный крылатый силуэт.

— He’ll love you and leave you alive, — тихонько пропела она в воцарившейся ветреной тишине и прижалась головой к оконному проему.

С первым ударом колокола Сириус закинул на плечо сумку, кивнул Сохатому и одним из первых вышел из класса.

Он хотел перехватить Роксану у директорского кабинета, плохое предчувствие не оставляло его, хотя слизеринцы, за которыми он следил весь остаток урока, ничем себя не выдавали и вели себя как обычно. Выйдя из класса Мальсибер, Нотт и Уоррингтон вообще свернули в сторону мужских туалетов, а девчонки пошли вниз, на ужин.

Отделившись от общей массы, Сириус нырнул в тайный проход за гобеленом, миновал несколько этажей и вылез в коридоре, ведущем к гигантской горгулье.

Все ученики сейчас спешили вниз, привлеченные запахом жареного мяса и картофельных чипсов, так что в коридорах было почти совсем пусто.

Одна из дверей классных кабинетов, мимо которых шел Сириус, была открыта. Он машинально заглянул в неё, проходя и тут же шарахнулся назад.

У него на глазах какой-то парень из младших рисовал на стене огромную Черную Метку.

Повинуясь одному инстинкту, Сириус лупанул по двери и она распахнулась, заставив мальчишку подскочить и оглянуться.

Сириус встал на пороге как вкопанный.

На него смотрели перепуганные щенячьи глаза.

У стены стоял Регулус.

Роксана вышла из директорского кабинета и прикрыла за собой дверь. Сначала она хотела дождаться Дамблдора, но потом у неё возникло нехорошее ощущение, что птичка директора, комнатный феникс, наблюдает за ней. К тому же, ей вдруг ужасно захотелось есть, а откуда-то доносился ароматный запах мяса, так что ноги сами понесли её в сторону большого зала.

Роксана прошла по длинному коридору мимо запертых классов.

Голова у неё кружилась. И с каждым новом шагом темнота коридора расступалась, в ней проступали отдельные детали, целые куски интерьера, которые было видно так же хорошо, как днем. Кроме того, в какой-то момент у Роксана возникло странное ощущение, будто из ушей выдернули пробки и её голову тут же затопил невнятный, нарастающий гул. Она даже остановилась и зажала уши ладонями. Она слышала, как копошатся какие-то мелкие невидимые твари между камнями в стенах, слышала, как где-то за ними течет вода, слышала то тут, то там отдаленные голоса и смех. Всё это жужжание сводило с ума. К тому же голод усиливался и Роксана чувствовала себя такой слабой, будто не ела двое суток. И ещё пить. Боже, как же ей хотелось пить! Как будто она пробежала несколько миль.

— Черт... — пробормотала она, не решаясь возобновить путь. Надо было спросить у Мирона, как долго длится действие бессмертной крови и вообще, чего ей теперь ожидать. А вдруг, увидев людей, она начнет кидаться на них?

Роксана потрогала пальцем свои верхние зубы и ей показалось, что они стали больше, но подумать об этом она не успела.

Совершенно неожиданно пустой коридор вдруг набросился на неё, она закричала, но чьи-то руки зажали ей рот и дернули куда-то в сторону.

Сириус захлопнул дверь, держа брата на прицеле и не давая ему отвести взгляд.

Регулус так перепугался, что забыл снять чары и кисточка у него за спиной так и продолжала вымазывать стену в черной краске.

— Ну и какого хрена ты тут вытворяешь? — проговорил Сириус, подступая к нему. Он говорил таким тихим, ужасно спокойным и мягким тоном, словно застал младшего брата за кражей пирожных перед ужином.

Судя по лицу Регулуса, у него в голове пронесся целый ураган отговорок, которые могли бы спасти его от неприятного разговора. Он уже открыл было рот, чтобы выпалить одну из них...