Дни мародёров

Он замолчал и не говорил довольно долго.

Сначала Роксана не поняла, почему.

А потом до неё дошло.

— Вы с ней?..

Мирон не пошевелился, но все и так было ясно.

И как будто всё было в порядке, как будто они оба давно должны были понять, и смириться, что у них теперь разные жизни и что они могут спокойно рассказывать друг другу о своих делах.

Но...

Если бы ей было все равно, наверное она бы не почувствовала этого — как будто пол проваливается и падаешь, падаешь куда-то.

Что-то в этом было не так.

Неправильно как-то это было.

— ...но как? — прошептала она и Вог наконец повернул к ней голову. — Ты же сам говорил, что вы не можете спать с нами! Что это противозаконно, что... черт возьми, да ты чуть не перегрыз мне горло, когда мы только попытались, ты говорил, это невозможно! — она обвиняюще ткнула в его сторону указательным пальцем.

— Так и есть, — Мирон отошел от шторы, снова принимаясь бродить в темноте. — Но обстоятельства... изменились.

— В каком смысле?

Он помолчал, рассеяно играя с очередным инструментом.

— Пару недель назад к нам в дом заявились люди в белых масках. Прямо среди ночи, мы даже понять ничего не успели. Ворвались в дом, пока все спали. Заявили, что ищут тебя. С ними был твой брат.

Роксана потеряла дар речи.

— Я задержал их, они переключились на меня, а Оливия вырвалась и убежала в детскую. Меня скрутили и потащили к твоему брату. Он удивился. Можно даже сказать обрадовался. Мы мило поболтали в гостиной, а когда рушить уже было нечего, Люциус любезно напомнил, что обещал сохранить мне жизнь, пока я не буду высовываться. А я высунулся. Поэтому он решил меня «убить», — Мирон нехорошо улыбнулся. Роксана машинально взглянула на его клыки. — Умный человек просто вонзил бы этот бесполезный кусок дерева мне в сердце, а не размахивал бы им у меня перед носом, — Мирон хрустнул пальцами. — Я сломал его дурацкую палочку, — Роксана дрогнула. — А потом убил его людей. Они успели развалить полдома, но я убил их. Убил их всех. Я был так голоден и так зол, я хотел убивать, хотел убить и его, но не смог. Он бежал. А потом я услышал, как наверху кричит Олив, — Мирон остановил на Роксане пустой взгляд. — На неё напала эта мразь, оборотень по-кличке Сивый. Он тоже явился с Люциусом, только пошел сразу в детскую. На наши дела ему плевать, но в доме был ребенок. Он любит детей. Олив пыталась защитить Донни и тогда Сивый напал на неё. Я не знаю, что он успел с ней сделать, пока я был с твоим братцем, но когда я прорвался наверх, Олив уже была у него в руках. Увидев меня, он выхватил нож. У меня была всегда секунда. — Мирон взглянул на Роксану. — И я выбрал Дона. Осознав, что проиграл, Сивый перерезал Олив горло и бежал. Столько крови, сколько из неё вылилось, могло бы насытить троих взрослых вампиров. Я понял, что она уже мертва, я не слышал её пульс, не знаю, на что я рассчитывал. Но все-таки я это сделал, — он потер запястье.

Роксана сглотнула.

Какое-то время Мирон молча стоял в темноте.

— Ты ещё помнишь, как я встал в первый раз? — вдруг спросил он. — После того, как умер? — Роксана поежилась. — Дон всегда говорил, что это было самое жуткое из всего, что я делал.

Роксана коротко покивала.

Она помнила. Она помнила, как Мирон Вогтейл умер на противной и худой дурмстрангской койке. Помнила, как долго тянулись мгновения, пока они с Тремлеттом и Керли, перепуганные, сидели и смотрели на его труп. Помнила, как вдруг побелела его кожа, как провалились под глазами круги. Помнила, как вытянулись и заострились его ноги, как вытянулись зубы. Как он, уже официально мертвый, вдруг распахнул глаза. И как его тело вдруг поднялось, словно его подцепили за грудь.

Это было страшно.

Роксана полезла за сигаретами. Какая-то дама на портрете прямо над неё зацокала языком, но Роксана все равно закурила и протянула пачку Мирону.

— Тебе было тринадцать, когда ты сидела там и смотрела, как я умирал, да? — опять задал он странный вопрос и Роксана снова кивнула.

Мирон помолчал, глядя на неё, а потом отвернулся и поднес сигарету ко рту.

— Ты спас их обоих, а мог обоих потерять, — она выдохнула дым, глядя на Мирона очень прямо. — Ты сделал то, что должен был сделать.

Мирон ещё немного помолчал, а потом вдруг широко улыбнулся и беззвучно рассмеялся. А Роксана опять уставилась на его клыки.

— Я не спас Тремлета в лесу, — он раскинул руки и вдруг громко крикнул: — А теперь проведу вечность с мыслью, что убил, а потом трахнул его жену!

Он снова захохотал и вдруг с размаху врезал ногой по какому-то столику с крутящимися глобусами, так что они повалились друг на дружку и покатились по полу. Большинство портретов на стенах испуганно закричало, некоторые перебежали в картине подальше от буйного вампира.

— Её убил Сивый! А Сивого привел мой брат, потому что искал меня, значит и я виновата?! Ты ни в чем не виноват, Вог, — проговорила Роксана уже тише. — Слышишь?

Какое-то время Мирон смотрел на неё, скептически выгнув губы, а потом хмыкнул и снова принялся бродить в темноте, потирая белые ладони, беззвучный и невесомый как тень.

Внезапно он остановился и оглянулся.

— Почему Малфой искал тебя?

Роксана растерялась.

Глаза Мирона вдруг страшно загорелись, замаслились смолой, он шагнул, исчез из поля зрения и вдруг появился у Роксаны прямо за спиной и схватил её за плечи.

— Ты снова что-то натворила? — Роксана дернулась с непривычки и раздраженно вздохнула. — А?

— Да. Сбежала из дома. Вог! — Роксана дернула плечом.

— Опять? — разочарованно бросил он, отпустив её плечи и обошел стол, возвращаясь к разглядыванию директоровского имущества. — Что на этот раз? Испачкала ковер в гостиной? Нагрубила любимой бабушке? Разбила фамильную... — он тронул какой-то инструмент и тот попытался цапнуть его за палец. Мирон отдернул руку.
– ...тарелку?

— Угадал, — серьезно кивнула Роксана и затянулась так, что сигарета заскрипела.

— ... а когда мы побежали к мотоциклу, она высунулась из окна и давай стегать нас чарами. Мы еле ноги унесли. Она думала, уже связала меня по рукам и ногам в этом сраном Нотт-мэноре, — Роксана щелкнула пальцами. — А Блэк взял и увез меня.

Они с Мироном сидели на полу у камина, лицом к лицу. Мирон прислонялся спиной к полке, Роксана смотрела в огонь, Мирон смотрел на неё. Он не проронил ни слова в течение всего её рассказа, но теперь его губы дрогнули и он протянул жутко издевательским тоном.

— Да он просто чудо.

Роксана хвастливо улыбнулась и Мирон легонько толкнул её ногой. Она толкнула его в ответ.

— И в чем же соль, Рокс?

— Не знаю, — она весело пожала плечами. — Наверное мне нравится думать, что если я когда-нибудь захочу убежать куда-нибудь, убегу не одна. С ним я бы убежала куда угодно, понимаешь?

— А со мной?

Роксана удивленно оглянулась.

— Что — с тобой?

— Если я предложу тебе убежать, уехать со мной. Уедешь?

Роксана растерялась.

— Ты... не предлагал? В октябре ты сам сказал, что не хочешь...

— Забудь. Я предлагаю сейчас. Поехали со мной, Рокс.

— Куда поехали? — ещё больше растерялась она.

Мирон вздохнул, как будто собирался с духом.

— Через несколько ней мы с Олив и Доном уезжаем из страны.

Полено в камине треснуло, глаза Роксаны расширились.

— Чт...

— И там, куда мы собираемся, нас точно никогда не потревожат Пожиратели, — теперь он говорил быстрее. И отводил взгляд. — Олив нужно время, чтобы свыкнуться с собой и новой жизнью, Дону нужен наконец нормальный дом, а мне нужен покой. Покой, безопасность и место, где я смогу наконец выходить на улицу, не опасаясь, что кто-нибудь узнает меня и воткнет мне кол в спину. Я устал. Мне нужно исчезнуть. И тебе тоже это нужно, Рокс. Вряд ли твой брат сложит оружие, ты зачем-то ему нужна. Им нужна.