Дни мародёров

Однако, вместо этого просто бросился наутек.

Сириус был к этому готов.

Пара секунд — и спина Регулуса с размаху впечаталась в свежую краску.

— Отпусти! — пропыхтел Регулус, пытаясь отцепить его руки от своей выглаженной, чистенькой формы. Его рубашка задралась, мантия безнадежно испачкалась, лицо покраснело. — Пусти!

— А то что? — озабоченно сдвинул брови Сириус. — Мамочке пожалуешься?

Регулус засопел.

— Она выткала этот знак на моей рубашке! Это символ чистокровия! — крикнул Регулус. — Отпусти меня, я имею право...

— Тогда я тоже имею право! Право набить тебе рожу, — прорычал Сириус и дождавшись нужного уровня страха в глупых щенячьих глазах, оттолкнул брата. Но не сильно, чтобы тот не шарахнулся об стену своей дурной головой.

— Но перед этим я хочу, чтобы ты вытер эту дрянь со стены. Если не хочешь, чтобы я сделал это тобой, — и он демонстративно вынул палочку, хотя черта с два стал бы её использовать. Скорее всего отвесил бы идиоту ещё одну затрещину для профилактики. — Делай.

Регулус поколебался, так как побаивался Сириуса, и по привычке слушался его, как слушался всех старших Блэков, но тут весьма некстати в нем вдруг заиграла мальчишеская, нездоровая преданность.

— Не буду, — уперся он. — Я предан Темному Лорду. И не отступлюсь. Можешь смыть её сам. Но я нарисую ещё с десяток таких, потому что скоро весь Хогвартс итак будет принадлежать Ему.

Едва Роксану отпустили, она выхватила палочку, но тут кто-то выкрикнул «Экспеллиармус!» и оружие вырвалась из её руки.

Неизвестные затащили её в пустой, темный класс — словно в далекое воспоминание из детства, одно из самых страшных, вместе со всеми его кошмарами: онемевшим языком, ледяной трясучкой и нехваткой воздуха.

Только теперь в нем было больше действующих лиц, а не только маленькая девчонка с ножом, да лысый мерзкий верзила.

Дверь, в которую её втолкнули, подпирал красивый златовласый Уоррингтон и нагло ухмылялся. Неподалеку от него стоял Нотт. Скрестив на груди руки, он смотрел на Роксану с вызовом, откинув назад крупную, белобрысую башку.

Мальсибер, обезоруживший её, бросил палочку Уоррингтону и обошел Роксану по кругу, сверкая в темноте глазами.

«Вот оно», — эти слова в панике бились о черепную коробку изнутри, словно загнанная птичка. Больше ничего не было. Никаких мыслей, никакого плана. Только голый животный страх.

— Испугалась? — вдруг мягко спросил Мальсибер, склонив голову набок и птичка озверела.

Роксана метнула взгляд на Катона, потом на Уоррингтона и предприняла совершенно глупую, продиктованную одним только инстинктом попытку к бегству. Катон поймал её и скрутил её руки. Мальсибер смеялся.

Роксана слышала уже однажды этот смех. Так смеялся какой-то мальчик над обезглавленной мышью.

— Что за бред ты несешь? — Сириус выгнул бровь. — Краски надышался?

— Скоро все поймут, — дыхание Регулуса почему-то стало тяжелее, он выглядел взволнованным, если не сказать испуганным. — Скоро Хогвартс наконец очистится от грязнокровок, они перестанут нас тиранить и настанет мир!

— Рег, ты больной? Они нас тиранят?

— Эти паршивые грязнокровки из Министерства напали на наших прямо в Косом переулке! Отец Нотта был там!

— Рег, ты идиот. На ваших «напали», после того как они начали махать палочками и орать «Смерть грязнокровкам!», — Сириус толкнул его в плечо.

Регулус пропустил это мимо ушей.

— Скоро так и будет! Скоро все грязнокровки вымрут! Им не место в нашем мире и они уже мрут как мухи!

Он осекся и его голос потерялся под потолком. Вид у него вдруг сделался испуганный, словно он сболтнул лишнего.

Повисла пауза.

Сириус чуть сузил глаза.

Теперь главное не спугнуть.

— Знаешь что? — он спрятал палочку за пояс брюк, сунул руки в карманы и подошел ближе, разглядывая Метку вместо Регулуса. — Если её не смыть сейчас, потом будет ещё сложнее и её следы наверняка заметят. А ещё заметят, что тебя не было на ужине. Вывод простой. И, должен сказать, более идиотского способа привлечь внимание придумать было нельзя, но, будем считать, что я купился. Ты хотел поговорить? С кем, со Слизнортом, с Дамблдором?

Регулус переступил с ноги на ногу.

— Мне ты можешь сказать, ты же знаешь, — вкрадчиво проговорил Сириус, коротко, почти незаметно взглянув на часы. — Выкладывай, что у тебя стряслось?

Роксана лягалась, брыкалась и звала на помощь, но эти уроды наверняка поставили на кабинет заглушку. Никто её не услышит.

— Ты, кажется, удивлена? — старался перекричать её Нотт. Он подтащил её к Мальсиберу, которого жутко смешили её жалкие попытки вырваться. Он хохотал и кивал на неё Уоррингтону и его смех Роксана тоже слышала. — Тебе ведь нравится, когда тебя похищают, разве нет? — рявкнул он ей прямо на ухо. Роксана вспомнила, как у него воняла изо рта на приеме в честь их помолвки. Сейчас было ещё хуже. — Разве нет?!

Мальсибер коротко махнул палочкой и вопли Роксаны стали беззвучными.

— Не надо так орать, кузен, она же не глухая, — поморщился он и демонстративно прочистил ухо кривым мизинцем с фамильным перстнем.

Нотт скрутил её так, что она перестала чувствовать руки и теперь вынуждена была смотреть прямо на Мальсибера. Волосы закрывали ей глаза и вздымались от частого дыхания. Нотт протягивал её ему как пирожное на тарелке.

У Мальсибера была дурная привычка вертеть головой, перед тем, как ляпнуть очередную гадость. Мирон тоже склонял так голову, но в такие секунды он не был человеком, его зрачки расширялись и обрастали алой радужкой, клыки удлинялись, кожа проваливалась. Мальсибер же был человеком, но когда повторял этот жест, Роксану пробирал страх.

В тот раз именно Мирон спас её.

Приехав сегодня в Хогвартс, он как будто принес сюда частицу Дурмстранга и его порядков. Но теперь его здесь нет. Никого нет. Теперь эти придурки наконец оторвутся на ней за позор своих родителей и сорванные планы, а она даже не может позвать на помощь! И мысли разлетались как перепуганные птицы, выхода не было, а если и был, она его не видела.

Мальсибер смотрел на неё, облизывая тонкие губы, а потом вдруг рассмеялся.

— Не надо на меня так смотреть, — вдруг прошептал он, скроив озабоченную рожицу и оттопырив губу. — Ты ведь знала, что так и будет, верно? — он обежал её всю долгим взглядом. — Знала, что ты нам должна, — в отличие от Нотта, Мальсибер говорил тихо и вкрадчиво. — Ты ведь согласна, что должна нам, Малфой? — он небрежно отбросил волосы с её лица, чтобы лучше было видно глаза. — Ты опозорила моего кузена, а его это задело, правда же, Като?

— Безмерно, — прорычал Като, пожимая её горло.

— Незадолго до этого ты оскорбила меня, — Мальсибер погладил её по щеке. — Помнишь, птичка? — он мягко засмеялся, перестал играть с её лицом, отбросил её волосы за спину и прижался к её уху. Роксану передернуло от отвращения.

— Повстречал я воробья:

Скок-поскок, скок-поскок!

Закричал я воробью:

Стой-постой, стой-постой!

Пока он мурчал ей на ухо эту старую детскую песенку, его пальцы уже взялись за пуговицы на её рубашке. Роксана зажмурилась, ужас схватил её за горло.