Дни мародёров
Шрифт:
Валери сузила глаза, подступая ближе.
— Если есть что сказать, говори, Дирборн, — прошептала она. — В чем ты обвиняешь его? М? — она уставилась на него своими огромными, страшными глазами. — Может быть в том, что он спас твою шкуру, когда тебя заразил Нунду? Или в том, что вернул тебе руку после стычки с великанами?
— После стольких лет дружбы такие подозрения — это преступление, Валери, — все тем же тоном сказал он, не отводя взгляд. — Как и секреты.
— Нет никаких секретов, — сказала она. — Можешь сам пойти в замок и в этом убедиться, если больше нечем заняться! — с этими словами она обошла Дирборна и зашагала к лесу,
— Это правда? — негромко спросил Сириус, когда Дирборн вернулся к их костру. — Сивый собрал армию?
— А что? — Дирборн насмешливо глянул на Сириуса. — Страшно?
— Сотня гребаных оборотней, старик! — Сириус хмыкнул, закуривая вторую сигарету подряд. — Конечно мне, блядь, страшно.
— И правильно, — негромко сказал Дирборн, оглядывая исполосованные когтями, или морщинами лица охотников. — Не боятся только идиоты.
— И что, много ты их положил? — по тону Блэка трудно было понять, уважение звучит в его голосе, или жесткое неодобрение. — Оборотней, я имею в виду? Много положил? Больше, чем мадам с яйцами? — он кивнул в ту сторону, куда ушла Валери.
Дирборн воткнул арбалет в землю и облокотился на него, постукивая по ложу ногтями.
— Блэк, люди не идут в охотники от хорошей жизни, или если у них есть выбор заняться чем-то получше. Большинство из нас банально хочет мести, но в итоге остается навсегда, потому что больше ничего не умеет делать, — он сунул в рот травинку. — И потому что нас, как правило, больше никто не ждет там, где раньше был дом и семья. Это замкнутый круг, Блэк. Сначала оборотень отбирает семью у тебя. Потом — ты у него. И так до бесконечности.
— Так было с тобой?
Дирборн помолчал, глядя в костер, а потом тяжело вздохнул.
— Я ищу свою дочь. Сивый покусал её прошлым летом.
Сириус выпрямился.
— Я искал её очень долго. А когда нашел этой зимой, она оставила мне это, — он указал на шрам на своем лице. — И дала понять, что теперь у неё новый дом. И новый отец. Четырнадцать лет не смогли перевесить полгода в колонии этого ублюдка.
Повисла пауза.
— Сочувствую, — сказал Сириус, пытаясь припомнить среди студенток кого-нибудь по фамилии Дирборн.
— Да, это жестоко, — поддакнул Питер, которому тоже хотелось, чтобы Дирборн, этот крутой охотник, говорил с ним на равных, как с Сириусом. Ну или хотя бы обратил на него внимание.
— Сивый думает, что, если он окружит себя детьми охотников и закроется ими, как щитом, охотники его не тронут, — Дирборн коротко покивал, на челюсти у него вздулись желваки. — Ничего, когда я верну Сью, позволю ей самой спустить с него шкуру.
Теперь они молчали довольно долго. Сириус не знал, что сказать. Но, наверное, Дирборн и сам понимал, что Сьюзан никогда не вернется.
Он вдруг поднял голову и глубоко, с удовольствием, вздохнул.
— Хорошая сегодня ночь! — проговорил охотник, оглядывая ночное небо и окрестности замка. — Вообще, хорошо здесь у вас, — он поднялся с бревна и усмехнулся, глядя на помрачневших мальчишек.
— Ну что расселись? Поднимайтесь. Нас ждет работа, — с этими словами он окинул лагерь последним цепким взглядом и первым пошел в сторону леса.
Сириус удивленно оглянулся на него, и в этот момент в небо над верхушками деревьев вдруг ударил залп заклинания и чернило ночи окрасилось красным. В лагере поднялся шум, охотники
повскакивали со своих мест, задирая головы и оборачиваясь. Некоторые уже хватали оружие.Искры сигнального заклятия медленно опадали в воздухе.
Первые оборотни вошли в лес.
Ремус метался по лесу, как сумасшедшая ищейка. Нырял в кустарник, вспахивал носом землю и песок, пытаясь отыскать остывшие следы, то и дело вскидывал голову и прислушивался, а потом снова бросался на поиски.
Мэри видела его.
Она увидела, как он превращается, и теперь плутает где-то в лесу, полном оборотней! Её след, такой ощутимый и яркий в Хижине, таял, терялся с каждым новым порывом ветра, и Ремус уже почти отчаялся её найти, хотя и не сдавался. Он был так напуган её появлением и побегом, что совсем забыл о том, зачем они вообще явились сегодня ночью в лес. И опомнился только тогда, когда на него из темноты наскочил гигантский олень и чуть не протаранил насквозь рогами.
— Всё? Остановился? — Джеймс обернулся с собой и размашисто утер рот. Он задыхался так, словно готов был отдать концы. Странно, что он вообще смог его догнать. Даже у Сириуса не всегда получалось. — А теперь, Лунатик, скажи мне, куда ты, Мерлинова мать, прешь, а?! — Джеймс был очень зол. — Ты охренел? Ты забыл, что мы должны тут делать? Забыл про Бродягу?! Ты хоть слышишь, что там сейчас творится?
Очевидно, его оленьи уши тоже уловили звуки схватки где-то в сердце леса, не очень далеко от них.
— Он там один, а ты тут носишься, как будто тебе саламандру под хвост засунули. Нет, блять, стой! Стоять, я сказал! — рявкнул он, когда Ремус навострил уши — он услышал звуки чьего-то бега совсем рядом с ними. — Да что блять, с тобой такое стряс…
К счастью, объяснение само настигло их и прокатилось по всему Запретному лесу — громкий девчоночий визг.
— Что за… — Джеймс моментально спал с лица и завертелся на месте. — Черт, черт, че-е-ерт! — он выпростал из кармана толстовки волшебную палочку и выстрелил в небо коротким желтым всполохом, который должен был восприняться всеми, находящимися рядом охотниками, как сигнал к тому, что в лесу находятся ученики. Все это Дирборн растолковал им заранее.
Не успел всполох взорваться над верхушками деревьев, а Джеймс, уже перекинувшись в оленя, галопом несся вслед за Ремусом, перескакивая через поваленные деревья и камни.
То, что не только они гонятся за девушкой, Джеймс понял сразу, почувствовал всей своей оленьей сущностью, от кончиков рогов до копыт. Но вот к чему он совершенно не был готов, так это к тому, что в тот момент, когда они, наконец, увидят впереди человеческий силуэт, на них откуда-то сверху с ревом обрушится нечто гигантское и страшное, как черт.
Джеймс даже опомниться не успел, как неизвестный монстр отбросил его в сторону, и Джеймс кубарем прокатился по земле, увидев, как в воздухе мелькнули собственные копыта. Через секунду на землю рядом с визгом обрушился Ремус, подняв ворох старой гнилой листвы. А затем земля задрожала, как под колесами поезда.
Кое-как Джеймс перевернулся на живот и поднялся с земли, выставляя палочку, как рапиру. Очки он потерял, и все казалось размытым, он видел только, как та самая лысая горилла, о которой говорили охотники, стоит посреди леса, точно мельница в поле и раскидывает оборотней как котят, а те кидаются на него, как львы на зебру. Хотя, на самом деле, зеброй здесь была не она, а человек, за которым и гналась вся эта фауна.