Дни мародёров

Сбегая по лестнице, он разминулся с двумя француженками, жившими в их гостиной. Они быстро лопотали что-то на своем языке, но Ремус явственно расслышал слово «Валери» и чуть голову не свернул, обернувшись им вслед. Наверное, поэтому он и не заметил, как из-за поворота вдруг вынырнул Сириус.

— Надо же, Лунатик гуляет после отбоя. Куда лыжи навострил? — спросил Блэк и сунул руки в карманы. Лицо у него было такое же, как у Ремуса и все остальных в этот день. Когда в школе вот так внезапно обнаруживают кучу мертвых учеников, это отпечатывается на лицах, даже если ты этих учеников ненавидел всем своим существом.

— А тебе есть дело? — недовольно буркнул Ремус.

— Нет, мне плевать, — холодно отозвался Блэк, обошел его и побежал наверх.

Ремус хмыкнул и пошел дальше, но тут Бродяга обернулся.

— Скоро уже полнолуние, — зачем-то напомнил он.

— Я помню, и что? — Ремус начал раздражаться, и именно по этой причине.

— А то, что с тобой не будет смысла драться, если ты будешь все ночи напролет где-то шляться, — Сириус легонько толкнул его в плечо, но Ремусу хватило, чтобы окончательно разозлиться. — Раньше с тобой было веселее драться, а сейчас ты весь на соплях.

— Я на соплях? — угрожающе уточнил Ремус, стараясь подпустить побольше волка в голос и взгляд.

— Ну еще бы, — Сириус язвительно улыбнулся. — С тех пор, как трахаешься с Грей ты стал весь на соплях, — отчетливо проговорил он, глядя на Ремуса. — А с тех пор, как не трахаешься, стало еще хуже. Лучше бы ты все еще с ней трахался.

Ремус так удивился, что забыл про злость и обиду.

— Ты знаешь? — просипел он после секундной паузы, и быстро оглянулся по сторонам.

— Лунатик, когда ты возвращался под утро в башню, от тебя её духами несло за милю, — равнодушно сообщил Сириус. — Я в собаку превращаюсь, если что.

Пару секунд Ремус просто ошалело пялился на него и не знал, что сказать.

— И Сохатый знает? — выдавил он. — И Хвост?

— Я им не говорил, — Сириус тоже смотрел на него. Но совершенно спокойно, и почти безразлично. — Это — твое дерьмо. Сам им и скажешь.

Они помолчали.

— Слушай, извини, что я на тебя тогда наехал, — сказал Ремус и заставил себя посмотреть Бродяге в глаза. — Я не должен был строить из себя папашу и указывать, что тебе надо, или не надо делать, с кем трахаться, а с кем нет.

— Да, не должен был. Но кто-то из нас должен быть всегда прав, верно? — Сириус прищурился. Ремус поморщился.

— Если бы это было так, я бы не ошибался так часто. В общем… — Ремус протянул ему ладонь. — Проехали?

Сириус молчал. Когда они с Гринграсс трахались, в том номере было темно, и её волосы казались совсем белыми. Он как раз наяривал её сзади, и случайно ляпнул «Рокс». Хлоя дала ему по роже и свалила, не дав кончить. Пока она одевалась, Сириус со своим брошенным стояком валялся на вонючей трактирной постели и ржал, как конь. Думал о том, что вставил бы Роксане, даже если бы оказалось, что она больна тролльим сифилисом, а до этого трахалась со всем Слизерином и отсасывала личном Волан-де-Морту. Чувствовал себя больным и бесконечно, бесконечно уставшим.

Но Лунатику об этом знать было не за чем.

— Ладно, проехали, — ответил, наконец, Сириус с кривой ухмылкой, и с удовольствием хлопнул его по протянутой руке.

Рукопожатие получилось хорошим.

Дальше они пошли вместе.

— Кстати, я слышал, что Регулус куда-то пропал из школы. И… — Ремус бросил на друга осторожный взгляд. Он знал, что сегодня утром Сириус вместо консультации смылся в Хогсмид в облике пса. — Малфой, вроде как, тоже исчезла. О них… ничего не слышно?

— Почему ты меня спрашиваешь? Эти двое интересуют меня меньше всего на свете, — Сириус отбросил с глаз челку. — Должно быть услышали о том, что их божество Мальсибера прикончили ночью, пересрали и дали деру. Зная Малфой, они уже наверняка трахаются где-нибудь. Искренне надеюсь, что эта сучка залетит от него, и они родят моей матушке первоклассных щенков, — он громко шмыгнул носом. — Так куда ты все-таки намылился среди ночи, Лунатик? Да еще и без мантии?

Они встали на движущуюся лестницу. В темноте эта штуковина выглядела устрашающе, а тон у Бродяги был будничный, как будто они шли в Хогсмид в воскресное утро.

— В кабинет к Валери, — ответил Ремус, то и дело оглядываясь. — Никто не хочет толком объяснить, что случилось, а кабинет опечатан. Я хочу своими глазами увидеть все. И… — он немного стушевался. — Я не хотел брать мантию, потому что вы бы начали спрашивать, зачем она мне, и куда я иду.

— Понятно. А она бы нам сейчас не помешала, — заметил Сириус. Ремус проследил за его взглядом и похолодел — на лестницу этажом ниже только что шагнули два мракоборца. Еще немного — и они проплывут друг мимо друга, как две барки. Вот дерьмо.

— Эй! — крикнул один мракоборец и выхватил палочку, направив на них ослепительный луч света. — Вы что там делаете?! Эй!

— Черт! — Ремус прикрывался рукой от яркого света. Раздался свист -заклятие неподвижности ударило в перила рядом с его рукой.

— Давай сюда! — Сириус разбежался и прыгнул с лестницы на другую, ведущую совсем в другую сторону. Ход был рискованный и непонятный, но раздумывать времени не было, над головой просвистело еще одно штрафное заклятие, так что Ремус прыгнул следом. Чуть не промахнулся, но Сириус схватил его за шкирку и не дал упасть. С этой лестницы они перебрались на другую, потом на третью, окончательно запутав мракоборцев, прыгнули на первый попавшийся этаж и припустились в темноту коридора. Где-то вдали уже слышалась ругань и топот мракоборцев. Еще немного — и на шум сбегутся все остальные.

— Это какой этаж? — на бегу спросил Сириус. — Какой это, блять, этаж? — он оглянулся, увидев мелькание света за спиной.

— Шестой, — Ремус задыхался, сердце колотилось так, что было больно. — Шестой!

— Где-то тут должна была быть… — Сириус задрал один из гобеленов, и изображенная на нем дама завизжала. Задрал второй — и обнаружил тайный проход. — Сюда!

Они нырнули в проход и ступеньки у них под ногами тут же образовали скользкую горку, так что они просвистели целый этаж на животе и кубарем выкатились из-за гобелена с Фредериком Прекрасным, который при их появлении учтиво приподнял шляпу с пером.

— Вроде бы оторвались, — Сириус поднялся с пола и зажег палочку.

— Да, — Ремус огляделся, тяжело дыша. — Сюда.

— Ну и как ты собираешься влезть в её кабинет, умник? — спросил Сириус. — Он же опечатан.

— У него есть и другой вход, — пробормотал Ремус, не глядя на Блэка. Нужный кирпич он отыскал почти не глядя. Надавил. Стена дрогнула и отодвинулась в сторону. Ремус боком нырнул в темноту, Сириус — следом.

В кабинете было темно и страшно. Кучи разбитой, разрушенной мебели, блестящие осколки стекол, пух и перья из подушек, словом, обычный в такой ситуации хлам. Нежный весенний ветер гулял по мрачным комнатам, заставляя трепетать обрывки обоев и шторы, каким-то чудом удержавшиеся на карнизах.

Ремус достал палочку. Зажег.

Черт его знает, сколько он вот так вот бродил по комнатам, где провел столько замечательных часов. Просто бродил, как потерявшийся щенок, стекло потрескивало под его ногами, а свет палочки выхватывал все новые и новые ужасы — разбитую кровать с разорванным балдахином, сломавшийся стол, куски камня из стен.

Сириус же, который оказался здесь впервые, смотрел на вещи менее растерянным и шокированным взглядом. Он прошелся немного по спальне, разглядывая висящее на стенах оружие, уселся на корточки и внимательно осмотрел подломившиеся ножки кровати, а затем направил луч волшебной палочки на дверь, выбитую вместе с куском каменной стены. Его брови сдвинулись, он вышел в соседнюю комнату и обнаружил Ремуса на полу. Тот сидел, упершись локтями в колени и вцепившись обеими руками в волосы. Свет на кончике его волшебной палочки расходился печальными волнами.