Дни мародёров

Это слово ужалило ее, как оса.

— Понять?! Какого хрена я должна понимать?! Какого хрена тут вообще можно понять?! Вы — убийцы! Вы все!

— Роксана, возьми себя в руки!

— У нее просто шок...

— Да черт возьми, лучше бы я сдохла там вместе с маглами, чем узнала, что мои родители... — голос сорвался на сип, но Роксана не могла остановиться, а когда мать попыталась коснуться ее плеча, выхватила палочку и крепко сжала её обеими руками. — Я лучше буду жить там, с ними, сломаю палочку и стану сквибом, чем останусь здесь еще хоть на...

Шлеп!

Голова мотнулась в сторону.

Эдвин смотрела на нее огромными страшными глазами, а потом, ни слова ни говоря, прижала ушибленную кисть к губам и отошла к окну.

От неожиданности Роксана снова села на диван.

Повисла тишина, нарушаемая только треском и пощелкиванием дров в камине.

— Когда тебе было два года, мы жили во Франции в магловской провинции...

Роксана вздрогнула и посмотрела на отца сквозь пелену слез. Он редко заговаривал с ней и сейчас ей было не по себе, когда они смотрели друг другу в глаза. Они были точно такие же, как у неё самой — чёрные и чуть раскосые.

— ...последнее место на земле, где я хотел бы жить, но там было наше родовое гнездо, и я не имел права его покидать. Когда в этой провинции началась эпидемия магловского тифа, мы были единственными, кто не заболел. По понятным причинам. Простить нам этого, конечно же, не смогли. Магглы обвинили нас в этой эпидемии и ночью подожгли наш дом, заперев все двери и окна. Мы горели, как кошки в клетке, маглы-слуги метались по дому в ночной одежде и падали мне под ноги, а я бежал к детской и убивал тех, кто пытался схватить меня и силой вытащить из дома. Для меня было важно спасти вас с Люциусом. Потому что для отца нет ничего важнее своих детей. Хотя всех я спасти не смог. Твоя мать потеряла ребенка в ту ночь. Мальчика.

Роксана не смогла удержаться и взглянула на Эдвин. Прямая, как струна, она стояла у окна, обнимая себя руками, и плечи и шея матери казались особенно тонкими и беззащитными в этот момент.

— Мы должны были погибнуть в ту ночь. Мы все. Но нас спасли. Догадываешься, кто это был?

Роксана опустила голову и зажмурилась, закрыв лицо руками.

Этого она не хотела знать.

— Темный Лорд помог нам бежать той ночью, и я пообещал ему службу и поддержку в обмен на то, что он сможет защитить мою семью здесь, в Англии. Если бы не он, тебя бы сейчас здесь не было.

Роксана, по щекам которой бежали злые слезы, прерывисто вздохнула.

— Ты хочешь «сломать палочку»... — Абраксас сам налил себе новую порцию виски. — Стать сквибом. Ради Мерлина, пожалуйста. Ломай. Иди к ним. Они убьют тебя при первой же возможности, когда узнают, кто ты. Но, конечно, ради этих людей стоит повернуться спиной к своей семье. Иди. Прямо сейчас. Вставай и иди.

Роксана не двинулась с места.

— Я не потерплю предателей в своей семье, — говорил Абраксас, не отрывая от Роксаны взгляда. — Выживание дается мне слишком большими жертвами. Только если все же уйдешь, помни, обратно я тебя не приму. Пресмыкайся, умоляй, выпрашивай кусок хлеба, сдохни в этом замечательном магловском мире, но знай, что как только ты уйдешь к ним, умрешь для всех нас.

Эдвин едва уловимо дернулась, словно хотела прервать речь мужа, но сразу же снова опустила голову.

— А на досуге подумай, что для тебя все-таки важнее. Семья, которая произвела тебя на свет и позволила тебе шестнадцать лет жить, ни о чем не заботясь, в роскоши, комфорте и волшебстве, или люди, которые упекут тебя в свою клинику, стоит тебе заикнуться о магии.

Какое-то время Роксана еще сидела на диване, сжимая кулаки и кусая губы. А потом вдруг резко сорвалась с места, вылетела из гостиной, хлопнула дверью, и родители услышали, как она взбегает по ступенькам наверх.

На какое-то время в комнате повисла тишина.

— Люциус, Нарцисса тебя ждет, — подала наконец голос Эдвин, подходя к окну.

Люциус немедленно поднялся и вышел из комнаты.

— Что же мы будем делать, когда ей исполнится семнадцать? — тихо спросила Эдвин, когда за ним закрылась дверь.

— Темный Лорд поинтересовался на свадьбе, есть ли у моей младшей дочери пара. Когда узнал, что нет, сказал, что будет рад выделить ей место среди своих людей, как только Роксане исполнится семнадцать.

Эдвин тяжело поднялась на ноги, обошла диван и взмахнула рукой.

— Ты видел, что с ней творится? — громко спросила она, указывая рукой на дверь, в которую выбежала их дочь. — Скажи ей сейчас, что в семнадцать на нее поставят Метку, и она выпрыгнет из окна!

— Надо было думать раньше и выдать ее замуж, как Нарциссу.

— Ты забыл, как она убежала с собственной помолвки?! Забыл, какую истерику она закатила потом? И я очень сомневаюсь, что Вальбурга снова проявит к нам снисходительность, учитывая то, что ее мальчик тоже сбежал из дома!

Она прошлась по гостиной, потирая лоб рукой, и усмехнулась.

— Идеальная была бы пара! — с ядовитой усмешкой пробормотала она и отпила немного из своего стакана, в который эльф успел плеснуть новую порцию виски.

— У нас нет выхода. Неповиновение — смерть.

— Я знаю.

— И таких возмутительных писем из Министерства я больше не потерплю. Нельзя трепать имя Малфоев, тем более во Франции. В Шармбатон она не вернется.

— Я сама ее не пущу, — глухо ответила Эдвин, меряя гостиную неторопливыми шагами. — Ей там не место, это было ясно с самого начала. Но ты же прекрасно понимаешь, что...

— Она смирится. Люциус будет рядом, он всегда имел на нее влияние, — Абраксас постучал пальцем по стакану с виски, что-то обдумывая, а потом многозначительно посмотрел на жену. — Завтра утром я отпишу Горацию Слизнорту и намекну, что готов выделить на нужды школы несколько мешков золота.

Эдвин остановилась.

— Пусть побудет в Англии в этом году, — миролюбиво предложил Абраксас. — Я договорюсь, чтобы ее определили в Слизерин, там она быстрее свыкнется с нашим обществом и перестанет упрямиться.

— Думаешь, это поможет? — скептически хмыкнула Эдвин.

Абраксас улыбнулся.

— Я в этом не сомневаюсь.

Шторы на окне были неплотно задернуты, и яркое солнце лилось в окно — при свете дня ее испещренное синяками и ссадинами лицо выглядело еще ужаснее.

Пока она спала под действием снотворного, которое эльф налил в ее воду (от еды Роксана отказывалась), Люциус вызвал лекаря из больницы святого Мунго.

Теперь все повреждения выглядели ухоженными и чистыми, но целителя очень обеспокоило апатичное состояние пациентки, так что он прописал Роксане постельный режим.