Дни мародёров

Связанный Пожиратель на сидении истошно замычал, но разноцветный носок, который Алиса сунула ему в рот вместо кляпа, мешал ему позвать на помощь.

— Запри дверь! — перепугалась Алиса, когда крики и топот наводнили вагоны, но прежде, чем Лили успела это сделать, в купе ворвалась грязная как черт Марлин Маккиннон.

— Марли, что случилось?! — Лили схватила ее за руки и втащила в купе, иначе бы ее снес поток людей, хлынувший по железной артерии поезда.

Голос Марлин заглушил громкий визг. Девочки схватились за уши.

— ...а Джеймс устроил такой взрыв, что прорвал какую-то трубу под землей, оттуда хлынула вода, и они побежали за маг...

Снова ее голос потонул в общем гвалте.

Неожиданно во всем поезде загорелся свет. Экспресс дернулся, словно его тоже напугали взрывы и крики — колеса заскрежетали, и состав тронулся.

Через несколько минут мучительного ожидания, в течение которых Лили дважды порывалась отправиться сама на поиски Джеймса, в купе ввалились мокрые, с ног до головы покрытые грязью мальчики. На руках у них висел белый, как мел, Сириус. За ними по пятам шел Питер, как ни странно, совершенно сухой.

— Что произошло?! — Лили кинулась им навстречу и помогла уложить пострадавшего на сидение. Сириус страшно заругался, когда прилипшую рубашку оторвали от ровного, словно нанесенного скальпелем надреза на животе.

— Туда прибыл отряд мракоборцев! Видимо, кто-то отправил Патронуса в Министерство! — Джеймс вытер стекающую по лицу дождевую воду, оглянулся и подскочил, увидев на соседнем сидении связанного Пожирателя. Тот бился, стараясь ослабить путы, и безумными глазами смотрел на окруживших его детей. — Это еще кто?

Пока Алиса лихорадочно вытряхивала на пол содержимое своей бездонной сумки в поисках бадьяна, Лили вытащила из чемоданов Джеймса и Ремуса сухую школьную форму.

— Наш заложник, — мельком бросила она, становясь на колени рядом с Сириусом, и шлепнула его по руке, когда он попытался потрогать свою рану.

Мальчики вытаращили на нее глаза, даже раненый Блэк приподнялся на сидении.

— Ваш кто?

Лили толкнула Сириуса на сидение, принимая у Алисы из рук бутылочку.

— Все были на улице, когда я увидела, как он вышел из уборной! — сказала она, бросив торопливый холодный взгляд на бледного мужчину, который сдавленно мычал проклятия и, наверное, про себя трижды проклинал малую человеческую нужду. — Я спряталась за дверью, а когда он вышел, оглушила его и сломала его палочку, а Алиса связала. Передадим его мракоборцам, когда приедем. Мы нашли у него список с именами учеников Хогвартса магловского происхождения.

Ремус, не до конца натянув школьную рубашку, бросился к мешку, лежащему у пленного в ногах, и вытащил толстый блокнот с фотографиями и именами. Мужчина отчаянно застонал в кляп, но сделать ничего не смог — веревки опутывали его с головы до ног, как кокон. Девочки явно не жалели сил.

Питер смотрел на него с опаской и любопытством — как на хищника, угодившего в капкан.

— С ума сойти, — пробормотал Ремус, листая страницы. — Откуда у них эта информация?!

— Понятия не имею, но теперь хотя бы известно, на кого они охотятся — мы передадим список Дамблдору, он сможет им помочь.

Джеймс смотрел на Лили с откровенным восхищением.

Лили бросила на него взгляд, но сейчас было не до объяснений — Сириус истекал крвью. Лили набрала из бутылочки полную пипетку. В купе повис острый маслянистый запах больницы святого Мунго.

— Сейчас будет больно, — предупредила она Сириуса и выдавила содержимое пипетки на рану.

Бадьян розово вспенился, соединившись с кровью. Сириус подхватился, оскалив зубы и зажмурившись, но вслух не издал ни звука.

Марлин, которая все это время смотрела на него, кусая ногти, едва заметно вздрогнула и зажмурилась, когда Сириус вскочил, словно ей стало так же больно, как и ему.

— Посмотрите-ка, просто герой, — улыбнулась ему Лили, быстро и щедро поливая рану.

Рана с противным хрустом стянулась, и Сириус опал на сидение, тяжело и часто вздыхая.

— Больно? — сочувственно поморщилась Алиса.

— Щекотно! — пробурчал он, отстраняя руку Лили с салфеткой, когда она попыталась стереть кровь. — Дальше я и сам справлюсь.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Джеймс, присаживаясь рядом с Лили на корточки и застегивая рубашку.

— Нормально, — отрезал Блэк, яростно стирая с живота свою кровь. Рана теперь выглядела так, словно ей было несколько дней. — Пострадала только моя гордость и бюджет. Это ведь ты уложил того типа?

Джеймс рассмеялся.

— Смирись, Бродяга.

— Это что, на всю жизнь? — поинтересовался Сириус, когда все уже переоделись и жадно поглощали съестные запасы, заедая пережитое потрясение.

— До свадьбы заживет, — улыбнулась Лили, осторожно обрабатывая рассеченную губу Джеймса. Он все норовил откусить от сандвича кусок и не давал ей работать. — Джим!

— Чур меня, — пробормотал Сириус, с любопытством оглядывая шрам у себя на теле и ощупывая края.

— Джеймс, можно тебя на секундочку? — пробормотал Хвост, когда Лили закончила с ним и взялась залатать ободранные костяшки на руке Ремуса.

Они вышли в коридор.

Какое-то время Питер помялся, а потом все-таки признался в том, что стал свидетелем убийства.

Джеймс выслушал его рассказ молча, скрестив руки на груди и нахмурив широкие брови.

Когда Питер закончил, он какое-то время смотрел в окно, раздувая ноздри.

— И ты уверен, что это были слизеринцы?

Питер пожал плечами.

— Мне так показалось, я был...

— Я понял, — Джеймс взъерошил волосы. — Ты молодец, что рассказал все, Хвост, — он хлопнул его по плечу. — Это было мужественно с твоей стороны. Но сейчас лучше об этом помалкивай...

Питер с готовностью закивал.

— ... не нужно, чтобы эта новость разлетелась по поезду.

— Я тоже так решил тогда.

— Мы потом все обдумаем, — пообещал Джеймс и вернулся в купе.

...1971 год...

Когда в ее купе вбежали двое хохочущих мальчиков, Лили только плотнее забилась в угол и прижалась лбом к стеклу, глядя, как мимо со страшной скоростью несутся живописные луга. Но она не замечала ни красот природы, ни того, что черноволосый мальчик поглядывал на нее с любопытством и что-то говорил другому. Лили плакала и чувствовала себя очень несчастной в самый счастливый день в своей жизни...

Дверь открылась, впустив веселый шум из соседних купе. Вошел Северус.

Он сел напротив, тревожно глядя на Лили.

— Я не хочу с тобой говорить, — вымолвила она прежде, чем он сказал ей хоть слово.

— Почему?

— Туни н-ненавидит меня. Потому что мы видели то письмо от Дамблдора.

Незнакомые мальчики тоже прислушались, и это рассердило Лили. Занимались бы своими делами.

— И что?

Лили бросила на Северуса неприязненный взгляд. Как он может быть таким равнодушным?!