Дни мародёров

Джеймсу всегда нравилось наблюдать, как Лили варит зелья. Перед тем, как взяться за работу, она всегда с ужасно смешным и серьезным видом завязывала медовые волосы в хвост, который потом неистово бился вокруг тонкой шеи, когда она перебегала от котла к доске. Потом деловито закатывала рукава, аккуратно раскладывала перед собой все ингредиенты, щелкала горелкой под котлом. Это такие типы как Нюнчик превращают зельеварение в какой-то грязный Темный ритуал, Лили же всегда выглядела как лесная фея за работой.

Нарезанные растения всегда так аккуратно и чинно лежали у нее доске, что их хотелось разворошить и раскидать по классу, в толченые смеси хотелось запустить пальцы, чтобы почувствовать эту невесомую пудру на ощупь, а все бутылочки с ингредиентами у Лили выглядели так чисто, словно она каждый день перед сном протирала их салфетками. И сама она при этом всегда ухитрялась выглядеть так опрятно, словно не в слюне химер и толченых жуках возилась, а собирала букет или упаковывала подарок.

У Джеймса же после пяти минут работы парта выглядела так, словно по ней пронесся маленький смерч, а потом начался потоп.

— Ты что, заснула, Малфой? Можешь делать это быстрее?

Роксана недовольно покосилась на Сириуса и принялась активнее стучать пестиком в миске, шмыгая носом. Она колотила им так громко, не сводя прищуренных черных глаз с Сириуса, что на них начали оборачиваться.

Видимо, у нее была какая-то аллергия на пыльцу, потому что девушка вдруг прижала ладонь к носу и чихнула так, что травы, сушеные жуки, лаванда и омела взметнулись в воздух маленьким душистым облачком.

— Черт возьми, от тебя никакого толку! — Сириус шлепнул учебник на парту и выхватил у Роксаны из рук миску и пестик.

— Да иди ты! — Роксана утерла нос рукавом. Они поменялись местами — на секунду на нее снова повеяло тем странным запахом улицы и ветра.

— Что там дальше? «Добавьте в котел слизь флоббер-червя».

Она взяла в руки скользкую зеленую бутылочку, в которой плескалось что-то похожее на разжиженные сопли, и уголки рта ее скорбно поползли вниз.

— Твою мать, — изрекла девушка, глядя внутрь.

Джеймс ссыпал в глиняную миску цветы лаванды, украдкой вытер покрытые пыльцой ладони о штаны и добавил в смесь щепотку сушеной полыни. Лили в этот же момент растерла над ней омелу, и их руки столкнулись. Они переглянулись.

«Что?» — улыбнулись ее глаза.

Джеймс, обернувшись вслед проходящему мимо Слизнорту, быстро наклонился и поцеловал ее.

Лили ответила и тут же оттолкнула его от себя, когда профессор пошел в обратный обход.

Теплый свет лампы вызолотил рыжие волосы, так что она и сама была похожа на маленький подвижный огонек. Поглядывая на нее, Джеймс пришел к выводу, что Лили очень привлекательно выглядит на фоне пышных белых букетиков омелы и ярко-сиреневой лаванды. Казалось, что они не в подземелье находятся, а в лавке Розариуса в Косом переулке...

— Я растолку все это, Джим. Не добавишь пока слизь в котел?

Меняясь с ней местами, Джеймс украдкой сжал ее талию.

Невозможно было удержаться.

Да и Лили так мило порозовела после этого.

Бутылка со слизью флоббер-червей вдруг выскользнула у него из руки и ударилась о парту. Мерзкая зеленая слизь полилась по дереву и закапала на пол.

Лили обернулась. Джеймс уже приготовился к выволочке, но тут, к его огромному удивлению, девушка быстро обернулась на Слизнорта и, закусив улыбку, с чувством окунула ладонь в мерзкую жижу... а потом со смехом попыталась вымазать ею лицо Джеймса.

Счастью его не было предела.

Сириус задержал дыхание и склонился над котлом.

Если верить учебнику, их зелье уже должно было приобрести густо-лиловый, «как темная ночь», цвет, но вместо этого оно почему-то стало ядовито-зеленым.

— Так и должно быть? — спросила Роксана, зажимая покрасневший от бесконечного чихания нос.

— Хрен его знает, — проворчал Сириус. — Я добавил ровно две унции слизи, как написано... почему так? Ты не добавляла слизь после? — он снова уткнулся в учебник.

Роксана, закусив губу, схватилась за мешок с сушеными травами.

— Нет, конечно.

— Ладно, давай просто варить дальше, может, это промежуточная стадия.

Роксана ссыпала в котелок две щепотки трав.

— Теперь варить на высоком огне ровно минуту. Я засеку.

Из котла повалил густой белый пар. Зажав нос и рот рукой, Сириус махнул, когда пора было тушить огонь.

Роксана поскорее провернула ручку горелки, но она застряла.

Зелье забурлило.

— Выключай скорее, Малфой!

— Я и пытаюсь! — рявкнула она.

— Да скорее же! В чем дело?!

— Отвяжись от меня! — крикнула Роксана, и тут ручка наконец поддалась, но вместо того, чтобы потухнуть, огонь вдруг с гулом разлился по днищу котла.

— На пол! — заорал Сириус. Ученики моментально, словно только этого и ждали, с криками кинулись под парты. Сам Сириус схватил растерявшуюся Малфой за шкирку и дернул вниз, и в этот же момент котел радостно взорвался, забрызгав зеленым вонючим содержимым великолепные бархатные ткани и ковер. Красивые бутылочки на полках звякнули, пару секунд в классе раздувалась тишина, а потом одна из них толкнула другую, и все они, как кости домино, медленно обрушились на пол.

— Я догоню! — пообещала Лили, когда после урока из класса, хлопнув дверью, вылетел взбешенный Сириус и сообщил, что Слизнорт назначил наказание на понедельник, когда у них были особенно трудные уроки.

— Совместное! — орал он. — Да за что?! Они добьются только того, что я убью эту идиотку своими собственными руками!

Мальчики ушли, а Лили осталась подождать Роксану.

Она видела, с каким лицом новенькая собирала свои вещи, когда все, объединяясь в группки по двое-трое, выходили из класса. Ей явно было очень трудно освоиться с новым обществом и новыми правилами, но никто этого словно не замечал. Или не хотел замечать.

Лили слышала, как во время урока слизеринки хихикали над Роксаной и шептались насчет ее волос, а уходя из класса, откровенно хохотали, цепляясь друг за дружку, как последние идиотки.

Что же, Люциус Малфой в самом деле был не лучшим старостой и жестоко злоупотреблял своими полномочиями. Неудивительно, что многие ученики теперь будут рады и счастливы сорвать злобу на его сестре.

А она-то ни в чем не виновата.

Дверь снова открылась, и Роксана, еще более удрученная, чем до этого, вышла в коридор. Похоже, напоследок ей досталась персональная головомойка. Лили она не заметила и, вскинув на плечо рюкзак, уныло поплелась по коридору, низко опустив голову.