Дни, месяцы, годы

Четвертая тетушка встала как вкопанная, отупело уставившись на ворота. И вдруг открыла рот и громко запела, как пела тридцать с лишним лет назад, когда выходила замуж в деревню Юцзяцунь. Она пела:

Девушка сегодня гордо держит голову, Потому что у нее теперь есть свой красный терем. Была служанкой, а стала госпожой. И кричит своей служанке: «Сяо Лянь, а Сяо Лянь, разомни-ка мне ноги!»

Ее голос звучал все громче, из темного он стал сияюще-белым. Последнюю строчку «Сяо Лянь, а Сяо Лянь, разомни мне ноги» она уже не пела, а кричала, ревела. И деревня проснулась от этого крика. Иссиня-красная яростная песня Четвертой тетушки грянула в необъятной тишине горных склонов, словно проливной дождь, и в один миг затопила собой весь мир. Откуда ни возьмись на деревенскую улицу с оглушительным лаем выскочили собаки. Из чьих-то ворот наружу высунулась голова. Перепуганный собачьим лаем, закукарекал старый петух на западном конце деревни. И коровы поднялись в своих стойлах. Заснувшая деревня вздрогнула от испуга и проснулась. Новорожденный младенец вдруг тонко заплакал, его плач пролился сквозь дверные щели и хлынул по деревенской улице к полям.

Четвертая тетушка пропела свой куплет под воротами богатого дома, потом повторила с начала и направилась к выходу из деревни, продолжая петь.

Там она увидела, как по склону к деревне спускается Ю Шитоу, а за ним идет какой-то человек, но лица его не разобрать. Четвертая тетушка резко умолкла и поспешила домой, а последняя строчка из куплета до самых ворот плескалась у нее в животе. Дома она заглянула в сараюшку, посмотрела еще раз на окна спящего Четвертого дурачка и ушла в свою комнату. Не спеша сняла с кровати одеяло, тюфяк и белье, сложила в сундук – будет Четвертому дурачку на чем спать после свадьбы. Затем обернулась и с любовью оглядела комнату, повесила кувшин из-под масла на стену, переставила корзинку для рукоделия со стола на сундук, смахнула пыль с изголовья и наконец осторожно улеглась на кровать. Четвертая тетушка почувствовала спиной гладкую циновку, в позвоночник с шорохом пробиралась прохлада. Тут Четвертая тетушка вспомнила, что камышовая циновка на кровати совсем новая, постелена только в начале года. Она встала, скатала циновку и положила у стены, напоследок обвела комнату внимательным взглядом и медленно улеглась на жесткие доски кровати, затворив свои глаза крепче городских ворот.

Время утекало, скрипя, словно вращающийся жернов.

Шаги, будто бесприютные души, влетели во двор семьи Ю.

И скоро в доме раздался сдавленный крик, словно ветер взметнул опавший темно-зеленый агавовый лист, но он тут же ударился о стену, о запертые ворота и снова упал. Дом, деревня, хребет Балоу затихли, тотчас успокоились, будто озерная вода, что сомкнулась над затонувшей лодкой. Наступила звенящая тишина, и мир снова погрузился в сон.

В полночь Четвертого дурачка разбудила жажда. Ему снилось, будто он провалился в печь, желудок и кишки пересохли, в горле разгорелся пожар, он стал хватать ртом воздух и проснулся. Спрыгнул с кровати, протер глаза и пошаркал на кухню. Хотел зачерпнуть воды из чана, но там не осталось ни капли. Пошел к ведру, а оно, перевернутое, стоит на земле. Поискал таз для мытья посуды – раньше в нем всегда было полмиски воды, но теперь дно таза сухо поблескивало в лунном свете. Во всей кухне не нашлось ни капли воды, Четвертый дурачок пнул пустой чан, пнул ведро, швырнул таз на землю, вышел во двор и крикнул в сторону дома:

– Мама, ты уморишь меня жаждой!

Не услышав ответа, он сердито толкнул дверь, вошел в дом и увидел, что Четвертая тетушка мирно спит на кровати. А на столе стоит чашка красной похлебки. Четвертый дурачок, не говоря ни слова, шагнул к столу, схватил чашку, запрокинул голову и выпил, и почувствовал, как темно-красный жаркий вкус крови разливается по рту, плещется в горле, желудке и кишках, расходится по костям и мышцам. Его затошнило, и тогда он увидел на столе два белых узелка, каждый размером с чашку. Хотел развернуть узелки, но тут в глаза с грохотом бросился нож для резки овощей, которым вчера размахивала мать, в голове у дурачка зашумело, и он вспомнил, что мать велела отнести узелки Старшей и Третьей сестре.

И потому еще до рассвета он с двумя узелками отправился вглубь хребта Балоу.

Глава 7

Четвертую тетушку похоронили только через две недели.

Гроб несли ее Четвертый сын и трое зятьев, позади рыдали Старшая, Вторая и Третья дочери. Когда деревенские пришли помочь с похоронами, оказалось, что Четвертый дурачок выздоровел и умом не уступает остальным парням из деревни, да и со всего хребта Балоу. И все три дочери Четвертой тетушки Ю, бдевшие у гроба, совсем поправились – от здоровых не отличишь, все затяжелели, похорошели, оделись с иголочки и плакали навзрыд. Все они приготовили для матери щедрые подношения. Старшая дочь принесла три зимних погребальных платья на вате, Вторая дочь – три летних погребальных платья, Третья дочь своими руками сшила для матери три погребальных платья на осень и весну, а еще сложила из бумаги золотого отрока и яшмовую деву, золотую гору и серебряного коня. Исцелившийся Четвертый сын взял денег в долг, купил досок и заказал для матери кипарисовый гроб в полтора чи толщиной. Настал день погребения, Ю Шитоу и его соседи по кладбищу вышли навстречу Четвертой тетушке. А три дочери и сын обступили черный гроб и плачут навзрыд. Пришла пора опускать гроб в могилу, но они вцепились в него так, что не оттащить, кричат, рыдают, бьются о крышку.

– Вы своим плачем ее к жизни не вернете, – сказал Ю Шитоу.

Но дети продолжали плакать.

– Эта болезнь передается по наследству, – сказала Четвертая тетушка. – Теперь поняли, чем будете лечить своих ребятишек?

Дети разом затихли.

Похоронили Четвертую тетушку справа от Ю Шитоу.

Об авторе

Янь Лянькэ (р. 1958) – китайский писатель, автор 14 романов и более 40 рассказов и повестей. Родился в провинции Хэнань, в крестьянской семье. Свой первый рассказ опубликовал в 1979 году. Окончил Хэнаньский университет, получив степень в области политики и образования (1985), а также Литературный факультет Университета национальной обороны Народно-освободительной армии Китая (1991). Лауреат целого ряда престижных литературных наград, в числе которых премия Лу Синя, премия Лао Шэ, премия Ли Хочхоля, премия Франца Кафки. Живет в Пекине.