До края вечности

Увидев меня, он поднялся и церемонно склонил голову в знак приветствия. Я, не ожидав от него такой вежливости, остановилась, удивленно смотря на него.

– Доброе утро, Элена. Надеюсь, минувшей ночью вы смогли хорошо отдохнуть.

Хоть он и не произнес этого, окончание фразы «в моих объятиях» легко угадывалось по его интонации.

– Благодарю вас, я чувствую себя прекрасно, - я вернула любезность, не зная, как теперь к нему обращаться.

Эр Неро, как к начальнику управления? Ваше сиятельство, как к герцогу Ривельскому? Но кем из них был тот мужчина, которого минувшей ночью я молила надеть на меня кандалы, и который не выпускал меня из своих объятий до утра? И был ли он кем-то из них?

Заметив мою заминку, герцог с легкой улыбкой ответил на мой невысказанный вопрос:

– Наедине вы можете называть меня по имени. Дэсмонд.

– Наедине?
– с нарочитым удивлением спросила я.
– Вы хотите сказать, что у меня будет много возможностей для этого?

– Я же просил, Элена. Дэсмонд. И на ты, пожалуйста. Иначе я исполню твою вчерашнюю просьбу относительно кандалов.

– Как прикажете, ваша светлость.
– Я на мгновение замолчала, а затем примирительно добавила.
– Дэсмонд.

Он усмехнулся моей дерзости.

– Теперь, когда с официальным приветствием покончено, мы можем, наконец, приступить к завтраку. Я отпустил слуг еще вчера, так что тебе придется довольствоваться кофе и горячими бутербродами моего исполнения.

Я с удивлением смотрела на герцога, не в силах поверить, что то, что я сейчас вижу и слышу - не мой предрассветный сон.

– У меня много талантов, Элена, - не сводя с меня взгляда заметил он.
– Возможно, настанет день, когда ты узнаешь их все. Также, как я узнаю то, что ты от меня скрываешь.
– Столь неоднозначное замечание сменила неявная угроза.
– Но, как я и говорил, сначала завтрак, - примирительно добавил он, отодвигая для меня стул и помогая усесться за стол.

5

– Я рад, что мне удалось помочь тебе избежать магического срыва, назовем его так, - начал разговор герцог, когда с завтраком было покончено.

– Магического срыва, причиной которого вы сами и явились, ваша светлость, - я не смогла удержаться от обвинения. Помолчав немного, я добавила.
– Простите… Прости. Я действительно благодарна тебе за вчерашнее. Я имею в виду за то, что произошло ночью.

Герцог насмешливо поднял перечеркнутую шрамом бровь.

– Трудно защищать попавшую в беду прекрасную деву, если не знаешь, что именно за опасность ей грозит, - произнес он уже без усмешки.
– Надеюсь, что ты сочтешь меня достойным доверия и откроешь свою тайну добровольно. Мне нечем тебе угрожать, ведь, как я смог убедиться, перспектива заключения в магические кандалы не является для тебя угрозой.

– А как же возможность заточения в тюремные застенки?

– Боюсь, что в этом доме казематов не предусмотрено, а доверить твою безопасность одной из камер магического управления я не могу.

Он сказал это с какой-то особенной интонацией, заставившей меня смутиться.

Я смотрела на него, понимая, что должна рассказать хотя бы часть правды, но не знала с чего начать.

– Расскажи мне о магической метке на твоей руке, - герцог как будто услышал мои мысли и решил немного помочь.

– Я получила ее почти год назад, - начала свой рассказ я.
– Но, на самом деле, нужно вернуться в прошлое еще дальше, в момент, когда моя жизнь началась с чистого листа в первый раз.

Шесть лет назад я проступила в высшую медицинскую школу. Тогда мое имя было Матильда Сантини. Оно, как и Елена Фальконе, принадлежало мне от рождения. В моей семье было принято давать много имен и сохранять имена родов обоих родителей.

После пяти лет учебы предстояла годичная практика. Распределение определило меня в небольшой городок у восточных рубежей Аворы. За те два месяца, которые я успела проработать там в госпитале, не было ни одного серьезного происшествия. До того дня.

Стояла поздняя осень, и дни были коротки. Солнце уже село, когда над кромкой леса, окружавшего город, полыхнул огромный огненный шар, озарив светом половину неба. Как будто солнце вновь поднялось из-за горизонта.

Среди выжженных деревьев оказался только один уцелевший. Глубокие раны покрывали все тело мужчины, а правая часть его тела была ужасно обожжена. Увидев его в палате госпиталя, я сначала даже не поняла, что он жив. Нужно было быть очень сильным магом, чтобы продолжать жить, находясь фактически у порога вечности.

Все что мы могли сделать - это снять боль, но даже на это с такими страшными ранами требовалось много магии. Целители сделали все что могли, а я осталась дежурить у постели незнакомца.

Наступила ночь, и госпиталь опустел. Лишь я и раненый мужчина остались среди гулких коридоров и темных стен с пляшущими по ним тенями.

Я смотрела на него, израненного и обгоревшего, неподвижно лежащего на белых простынях госпитальной кровати. Но живого. Пока живого. Никто кроме меня этого не знал, но я могла спасти его. Или хотя бы попытаться это сделать. Моих знаний, полученных за годы обучения, и магии, скрытой во мне, было достаточно для этого.

Передо мной стоял выбор. Я могла ничего не делать, позволяя ему умереть. Или рискнуть всем - своей жизнью - чтобы спасти жизнь того, чьего лица я даже не могла рассмотреть из-за ужасных повреждений.

Это было безрассудно. И глупо. Потому что я рисковала не только своей жизнью. Тогда мне казалось, что я успею, что я смогу сдержать свою магию прежде, чем колдовская мелодия станет слишком громкой. Но, открыв заслон, почти невозможно закрыть его, прежде чем магия не иссякнет полностью. И, желая спасти раненого, я забыла об этом.

Магия, накапливаемая и сдерживаемая во мне последние пять лет, вырвалась вся без остатка. Я лишь сумела направить ее на исцеление больного, прежде чем сознание ускользнуло от меня.

Позже, балансируя на границе снов и яви, я смогла различить, как в палату зашли несколько мужчин в военных мундирах. Не говоря ни слова, они забрали раненого, не обратив на меня внимания.

В следующий раз я очнулась незадолго до рассвета, в самый темный предутренний час. Меня разбудила боль в правой руке. Казалось, что мое запястье пылало огнем. Не до конца осознавая, что делаю, я вышла из госпиталя в холодную осеннюю ночь.

Не знаю, как я оказалась в лесу. Помню только, как смотрела на зарево пожара, которым был охвачен госпиталь.

Они нашли меня. Вновь. Те, от кого я убегала, и кого, не желая этого, в этот раз позвала сама. Я посмотрела на запястье, которое продолжало гореть огнем, и увидела, что теперь его обвивает вязь магической метки. Метки, которую я каким-то образом получила от раненого незнакомца. Метки, которая спасла меня, но теперь могла и погубить.

Герцог выслушал мой рассказ, не сводя с меня внимательного взгляда. А затем произнес то, что, как я пойму позже, изменило мою жизнь безвозвратно и навсегда: