До новых снов с тобой...
Шрифт:
– И что ты хочешь этим сказать? – произнес Клаус, оглядывая собеседницу.
– Птица с шипом терновника в груди повинуется непреложному закону природы; она сама не ведает, что за сила заставляет ее кинуться на острие и умереть с песней. В тот миг, когда шип пронзает ей сердце, она не думает о близкой смерти, она просто поет, поет до тех пор, пока не иссякнет голос и не оборвется дыхание. Но мы, когда бросаемся грудью на тернии, — мы знаем. Мы понимаем. И все равно — грудью на тернии. Так будет всегда.
Блондинка налила себе крепкий бурбон и сделала несколько глотков. Она выглядела потрясающе
– Они уже разливаются в своей песни, мой дорогой Клаус, и их счастье заглушает их боль.
– Ты же знаешь, что я никогда не полюблю тебя, Кэрри…
Девушка усмехнулась и, отстранившись, резко поднялась. Она вновь сделалась безэмоциональной, измученной тенью, которой когда-то видел ее Деймона. А сейчас, похоже, он совсем забыл о ней, о своей Розали и обо всем на свете.
– А она никогда не полюбит тебя, – цинично произнесла она. – Скоро ты тоже упадешь на тернии, а потом я…
Клаус поднялся и подошел к девушке. Схватив ее за талию, он резко развернул Форбс к себе и поцеловал. Она таяла… В этой вечной фальши, в этом грязном, холодном цинизме, в масках она совершенно забыла где она сейчас, а потому и перестала искать себя прежнюю… Девушка была уверенна только в одном: любовь иссушает. Кэролайн почувствовала, как сердце стало биться, как воздух стал наполнять легкие…
А потом она ощутила боль.
Блондинка оттолкнула мужчину и, влепив ему пощечину, вновь чему-то злобно усмехнулась.
– Никогда тебе не получить ее душу, как мне твою… Падай, Ник, падай на эти тернистые чувства и, захлебываясь болью, не забывай обо мне! Ведь я могла уберечь тебя.
Девушка схватила пачку сигарет и скрылась. Клаус взял бинокль и увидел, что Сальваторе в море, а девушка покорно ждет его на берегу. Он достал мобильный и, найдя ее в списке контактов, все же решил позвонить. Долгие гудки, но потом мужчина все же услышал родное и мелодичное:
– Алло?
– Я хочу встретиться.
Она встрепенулась и, поднявшись, села в машину. Видать, не хотела, чтобы ее разговор слышал Деймон. Клаус почувствовал злость.
– Иначе, как же мне сделать то, о чем ты просишь…
«Если такое вообще возможно», – промелькнуло в мыслях у обоих.
– Хорошо, – выдохнула девушка. – Я сброшу тебе адрес театра… Встретишь меня.
Клаус сел на стул. Он уставился в небо, которое кого-то делало счастливым в это вечер, а кого-то лишало крыльев.
– Ты с ним?
Пятисекундная пауза.
– Я буду честной с тобой. Да, я с ним. Я счастлива. Прости…
– Не стоит извиняться за свое счастье.
– Но ведь тебе же больно.
Его черствое сердце пропустило болезненный удар, и теперь пришло окончательное осознание того, что его волнует эта цыганка, будь она не ладна!
– До завтра, Елена.
– До завтра.
Мужчина не хотел смотреть? как она выбегает к нему, как целует, как раздевается. Эти мысли доставляли ему боль! Ему никогда не познать ее! Она ворвалась в его сознание и прочно там засела. Ему хотелось высечь ее еще раз, чтобы она познала весь спектр той боли, которую он чувствует!
Он бы и сделал это, если бы не хотел обладать ею…И он добьется своего, чему бы ему это не стоило. Он не станет ее насиловать, вопреки всем законам жанра, не станет подставлять Сальваторе, чтобы тот выглядел аморальным ублюдком в ее глазах… Она сама придет к нему.
Когда почувствует терний у себя в груди.
Уже вечером, на ферме, девушка, прижавшись к мужчине, смотрела фильм ужасов. Даже «Знаки» не так пугали, как этот фильм. Шатенка искала защиты у того, кто с улыбкой наблюдал за ней. Гилберт старалась быть спокойной, но липкий страх уже пробрался к душе.
Удалось разобрать этот диван и удобно расположиться на нем. Елена, укутавшись в плед, прижималась к мужчине, которого, по ходу, вообще не цепляло происходящее на экране. Не выдержав, девушка схватила пульт и нажала на красную кнопку.
– Там сейчас самый эпичный момент будет, – произнес Деймон, делая вид, что его интересовало происходящее.
– Эпичный момент будет сейчас, – девушка откинула одеяло и, перекинув ногу, села на мужчину сверху. Он сделал глубокий вдох. Потом – выдох. Цыганка стянула с него футболку, потом с себя – топ и потянулась к губам Деймона.
– Наше забытие подходит к концу…
– Да, я знаю. Поэтому сейчас хочу получить максимум, – шатенка вновь приблизилась, и вновь была остановлена.
– Нам надо начать ограничивать контакты, Елена… Начать отвыкать…
– Я завтра встречаюсь с Клаусом… – увидев боль в его глазах, девушка поспешила добавить: – могу не пойти. Только скажи.
– Нет… Тебе надо идти… Тебе надо устраивать свою жизнь. Он сможет обеспечить тебя и защитить.
– Только знай одно, – прошептала Елена, целуя его шею. – Я люблю только одного человека. Слышишь? И это не Майклсон.
Деймон, не вытерпел, схватил Гилберт и, уложив ее на лопатки, избавил ее и себя от остатков одежды. Шатенка почувствовала бешеный поток энергии, почувствовала, как за спиной вырастают крылья. Расположившись между ее ног, Деймон пригвоздил ее руки к кровати, лишая свободы и повторил сквозь зубы:
– Повтори! Быстро!
– Я люблю тебя, – произнесла она, сдерживая стон. – Я люблю только тебя. Слышишь? Только тебя люб…
Мужчина впился в ее губы, а потом девушка почувствовала, как он резко входит в нее. Любовница не смогла сдержать стон, не смогла не закрыть глаза, не смогла не наслаждаться им. Сердце билось, кровь по венам бежала быстрее, а все остальное, существующее в этом мире, становилось неважным и ненужным.
Кэролайн была права. Они уже падают на терниях, но пока не чувствуют контраста боли… Любовь способна вытеснить эту жгучую, невыносимую боль!
Наверное.
====== Глава 35. Игра начинается. ======
Он лишь сильнее прижал ее к себе, продолжая отвечать на ее страстные поцелуи.
И когда она перестала строить из себя недотрогу и полностью отдалась потоку чувств? Когда он перестал строить из себя апатичного циника и полностью отдался шквалу эмоций? Да сейчас это и не было важным… Елена продолжала впиваться в губы желанного мужчины, совершенно позабыв о том, что они договорились ограничивать контакты. Какой Клаус? Какая Бьянка? Все отошли на второй план.