До новых снов с тобой...

Может, потом наш брак превратиться в невыносимое сосуществование, а мы станем ненавидеть друг друга. Я верил, что людям надо жениться, если у них есть отдельный заработок, и им хорошо в постели. За что боролся, на то и напоролся. Значит, наши мысли все-таки материальны?

А пока пора сказать холостой жизни «прощай», как и Елене, как и той всепоглощающей, чокнутой любви».

Он бы наверняка и далее пребывал в потоке своих мыслей, если бы не увидел охранника, который с кем-то разговаривал на повышенных тонах. Сальваторе что-то шепнул Кэролайн, поцеловал ее и, поднявшись, направился к выходу. Гости были слишком увлечены своим весельем, чтобы заметить перемену в женихе. Деймон настиг дверей и, отодвинув охранника, увидел ту, кого и стоило ожидать. Елена что-то оттараторила на своем языке, – причем явно не очень ласковое, – а потом взглянула на Деймона. Выражение ее лица поменялось. Сальваторе взял девушку за руку и вывел на улицу.

Крики чаек и шум прибоя, а еще – звуки громкой музыке и пьяная речь гостей. Солнечные лучи переливались на морской глади, загорелые туристы фотографировались, а здешние просто отдыхали на берегу. На деревянном подмостке стояли двое: он внимательно смотрел на нее, как и она на него. Девушка была в длинной юбке и топе, на ее руках – многочисленные браслеты, а завитые волосы растрепались из-за ветра. Шатенка смотрела на Деймона, позабыв, что хотела сказать и зачем пришла. Сальваторе же просто молчал, оценивая ее внешний вид и понимая, что он любит так сильно, что эта любовь становится в тягость, что от нее хочется избавиться. Об этой встречи знают только двое, и сейчас оба молчат; однако их взгляд говорит сам за себя: прощение, извинение и сожаление, а еще – остатки тех чувств, что медленно сводят с ума. Теплый ветер и солнце согревают плечи. Девушка чувствует, что снова замерзает… Но этот холод стал родным и привычным.

Елена чувствует, как ток бьет по сердцу… Лед окончательно тает и оголяет заснувшую, живую и страстную любовь именно к этому мужчине. Эта любовь – самая глупая и провальная из всех, что существовали на свете. В отдалении слышится мелодичный голос Стинга…

– Мне его дал мой отец, – выпалила девушка, хватая руку мужчину и что-то в нее вкладывая, – ненастоящий. Тот, кому я сказала, что стану проституткой и заставлю весь мир мафии устроить ему райскую жизнь, – шатенка хотела убрать руки, но Деймон крепко их схватил и сжал в своих. Девушка подняла взгляд на мужчину. Они оба были готовы сдаться прям сейчас и на весь мир закричать о своей порочной, неправильной связи. Но вместо этого слушали биение сердец в унисон и крики чаек. – Он сказал, что это ключ от всех дверей, и он откроет передо мной даже те возможности, что кажутся закрытыми.

Шатенка выдернула руки, и Деймон увидел дорогую мужскую цепочку с подвеской в виде ключа. Немного сентиментально, но он отчего-то сильно жал этот подарок в своей руке.

– Они открылись? – тембр его голоса был родным и привычным. Елена не сводила взора своих глаз с мужчины.

– Да. Я научилась видеть мир…

– А я жить, – перебил Деймон и подался вперед, но девушка резко отвернулась и продолжила:

– Она стерва. Меня не покидает чувство, что я видела ее ранее, и что-то подсказывает мне, что если это так, то наши встречи были не слишком радужными… Но, – Гилберт выше подняла подбородок и взглянула на мужчину, – она никому тебя не отдаст. Она даст тебе будущее, и ты создаешь наконец нормальную семь…

– Я люблю тебя, – перебил он. – Я всю свою жизнь буду любить только тебя.

Крики чаек стали слишком оглушительными. Слезы удалось перебороть, а с болью становилось все труднее совладать. Такое признание на собственной свадьбе! Елена ощущает, как дышать становится легче и тяжелее одновременно. Девушка собирается сделать чистосердечное признание и окончательно пасть!

– Деймон, за все эти шесть лет я не переставала…

– Деймон? – чей-то голос прервал речь цыганки. Шатенка обернулась и увидела невесту. Кэролайн была красива в свадебном платье, и ее голубые глаза тоже напоминали океаны. Миссис Сальваторе подошла и, обняв мужа, взглянула на Елену: – Почему ты не пригласишь гостью за стол?

Деймон обнял Кэролайн в ответ, но продолжал внимательно смотреть на Елену, которая из последних сил пыталась совладать с собственными эмоциями. Солнце стремилось к закату, как и их возможности на совместное счастливое будущее. Шатенка чувствовала, как идет ко дну, как она тонет, как ее раздавливают пласты вод обстоятельств и боли. Им нельзя любить друг друга, но он продолжают любить. Этот взгляд – словно самая отчаянная молитва, словно раскаяние и признание в самых запретных чувствах.

Елена хочет что-то сказать, но не решается. Она разворачивается и медленно уходит. Деймон провожает ее взглядом, а Кэролайн целует в щеку и ведет в сторону ресторана.

Что они могли дать друг другу в жизни? Ни детей, ни брака, и даже церковь не примет в свои объятия двух отчаянных людей.

Елена ощутила песок под ногами. Сняв обувь, девушка поставила ее на деревянный подмосток и босиком пошла по песку, вдоль берега. Солнце освещало море и силуэт девушки. Когда-то Елена, подобно розе, тянулась ввысь, к солнцу. Сейчас она пряталась от тепла, стремилась к холоду.

«Я тоже не хотела жить… Я была из фарфора, даже когда была влюблена в Тайлера. А сейчас я жива… Жива благодаря тебе».

Цыганка ощущала, как песок согревает ноги, которые устали от заемного праха и вечной ходьбы по лезвию. Елена была уверена в том, что убила любовь! Но оказывается, что только приглушила. Девушка узнала о бракосочетании сегодня из газет. Ссора с Клаусом, но Гилберт отправляется на встречу, вручает какой-то глупый подарок и уходит. Елена почувствовала холод морских вод на ногах. Она остановилась, посмотрела на морскую гладь, а потом бросилась вон…

Девушка бежала быстрее и быстрее, желая убежать как можно дальше от ярких чувств, которые надевают кандалы и отнимают право на счастье. Елена бежит, и ей кажется, что бег спасает. Появляется боль в ногах и отдышка, но все это ничто, по сравнению с состоянием внутри души. Елена бежит быстрее и быстрее, чувствуя, как зыбкие пески сковывают движения. Здесь должны быть кочующие таборы, где Елена сможет забыться. И Гилберт мчится именно к ним, вспоминая, что она – Дрина. Цыганка, которая никого не пускает в свое сердце и никому не рассказывает о своих чувствах! Юная Дрина, внешние обстоятельства тебя закалили… И сделали тебя слабой. Любовь сломила тот стержень, который достался тебе от родителей. Ты проиграла все свои битвы, тебе не вручат награду, ты станешь главной темой обсуждения… А потом о тебе забудут. Ведь ты больше не будешь интересна.

Елена видит впереди костер и то, как развиваются цветные ткани одежды. Знакомое наречие, знакомые пляски и знакомая музыка. Елена настигает табор, и все затихают, видя новоприбывшую. А Гилберт больше не может молчать. Она выхватывает у парня бутылку рома и начинает пить. Еще и еще… Хмель притупляет боль и все минувшие событий кажутся мелочью. Девушка откидывает бутылку, и ром разливаются по песку. Пламя согревает плечи. Слышен звон браслетов, слышен сильный голос Елены, а потом все улыбаются, видя красивые танцы Елены. Она танцует, а ткань юбки развивается. Кто-то начинает подтанцовывать и подпевать, кто-то – бить в бубен. Девушка набирает обороты и танцует, наслаждаясь тем, чего она так давно не видела.

Старая цыганка София смотрит на отчаянную девушку, которая просто не знает к кому ей пристать. Кому как ни Софии и другим цыганам знать о том, как может любить цыганская девушка, как может дарить себя, и как эта любовь опасна для нее самой. Костер и лунный свет освещали стройную фигуру Гилберт, которая забылась. Волосы окончательно растрепались, платье помялось, а телодвижения все больше наполняются отчаянием. Она – Дрина! Никто не смеет ее подчинить. И любовь можно убить! Ведь раньше это получалось… Сейчас у нее есть семья и есть будущее. Но любовь к другому человеку, смерть Изабель и несчастья выбивают почву из-под ног. Елена хватает бутылку, снова выпивает, отдает ее кому-то и вновь бросается в танец. Кто-то начинает плясать вместе с ней, и постепенно табор принимает новобранку, которая желает забыть о своих разрушительных чувствах.

Несколько минут забвения, – и Елена падает возле костра. Она смотрит на пламя и дает волю слезам. Из-за чего ее так ломает, помимо любви к своему же отцу и смерти матери? Из-за Клауса. Елена обещала любить и быть верной, но понимала, что не может это сделать. Ник столько дал ей в жизни, реанимировал, заставил жить и бросать его бесчеловечно, а возвращаться к Деймону нет возможности. Вот и все. Тупик. Эту стену не проломить.

Кто-то касается подбородка девушки, и Елена обращает взгляд на красивую женщину. Елена не знает еще ее имени, не знает ничего о ней, но девушка обнимает цыганку и дает волю рыданиям. Она чувствует, как София обнимает ее, как пламя от костра согревает озябшее тело. Сзади слышатся цыганские напевы про парня, которого не стоит будить, пока «ромалэ солнышко не взойдет». Девушка обнимает цыганку, а та просто молчит и успокаивает. Елена осталась одна. Совсем одна.