Do you think you know everything about hospitals?

«Спокойно, Вайолет, это всего лишь пациенты… постарайся не относиться к ним также как ко всем остальным… спокойно…» - пыталась уговаривать себя девушка, приближаясь к комнате рядом с творческой мастерской.

– А может… - Вайолет резво подскочила ко вчерашнему помещению с кистями и красками, заглянув в окошко. Пусто. Ну конечно. Тейт наверняка знает расписание.

Со стороны зала доносилась приглушенная болтовня и звук работающего телевизора. Сначала Вайолет беспокоилась, что все будет так, как обычно бывало в школе: ты, опоздав, входишь в класс, а все двадцать с лишком пар глаз устремляются именно на тебя, осуждающе прожигая дыру во всем твоем теле. Однако, приблизившись к стандартным прозрачным дверям, Вайолет искренне удивилась: длинный диван, кушетки, кресло и ковер были заняты детьми разных возрастов, ползающими, прыгающими, переговаривающимися и наконец (в меньшинстве своем) смотрящими телевизор. При этом те, кто действительно смотрели, кричали тем, кто мешали им, чтобы они прекратили баловаться. Некоторые играли в настольные игры возле невысокого шкафа на столе у стены, еще парочка изучала статьи в рамках на другой стене, кто-то читал книги на полу. Всем было плевать на Вайолет. Девушка тихо отодвинула дверь и проскочила внутрь, задвинув ее за собой. Куда себя деть? Здесь ли Тейт? Пока Вайолет оглядывала несуразные блеклые лица в поисках знакомой симпатичной мордашки, она неосознанно молилась, чтобы среди всех этих разномастных детей не было ее соседок. Вчера вечером Гвен завелась по-поводу какой-то своей вещи, обвиняя Вайолет в ее исчезновении. Вайолет ответила той в своей грубой резкой манере, на что шатенка чуть не затеяла драку, пытаясь снова доказать что « На вопросы старших принято отвечать правду». На год! Старших всего на год! Тоже мне, большое дело. У кое-кого внутреннее развитие на уровне младенца, так что возраст не играет роли.

Но ни Гвен, ни Тиффани здесь не было.

«Видимо, это слишком низкое занятие для таких принцесс как они» - усмехнулась Вайолет, дойдя взглядом до экрана телевизора. «Элвин и бурундуки». Девушка улыбнулась. Поющие животные? Что, у психиатрии тоже санитарный день? Это была мимолетная шутка, но вот если судить по возрасту находившихся здесь некоторых пациентов, то вышесказанное ставилось под вопрос: в разных частях комнаты занимались своими делами дети. Не крошечные конечно, но и не подростки. Несколько мальчиков и девочек. Вайолет передернуло. Детское крыло? Но ведь Инес говорила, что здесь нет детей… так значит… психиатрия?

Рядом со шкафом пылился пуфик. Уже вдоволь насладившись одиночеством посреди комнаты, девушка поспешила присесть. Вот так лучше. Никто не сможет сбить с ног и не врежется. Подростки, окупировавшие диван и все примыкающее к нему пространство, все также занимались кто чем. Из телевизора все также доносилось пение бурундуков, два малыша дрались за толстую книгу, вырывая ее из рук друг друга. Вайолет потерла лоб и убрала назад волосы.

«Боже, скорее бы отсюда…»

Она и сама не знала о чем конкретно была эта мысль. Об этом зале? О больнице в общем? А может…

Все звуки, образовывающие дурной микс, эхом отражались в голове девушки, играя на струнах ее нервных клеток. Если они действительно не восстанавливаются, то лучше бы санитарам поторопиться с уборкой.

Девушка разглядывала валявшуюся на полу толстую книгу, еще недавно пребывавшую в детских руках, как вдруг услышала тоненький голосок.

– Ты впервые умираешь?

Вайолет медленно подняла голову, чуть поджав губы. Рядом с ней стояла малютка в голубом сарафане-комбинезоне и лосинах.

– Нет, – Вайолет округлила глаза, тут же судорожно вновь прокручивая в голове фразу девочки. – То есть что? Что ты спросила?!

– Я говорю в этой больнице ты впервые пребываешь?

– Нет, – Вайолет дернула головой. Что за чертовщина? – То есть да… да, впервые.

Малышка не ответила, лишь улыбнулась и, постояв с минуту рядом, направилась к остальным детям.

Вайолет потерла лицо. Таблетки. Это точно они виноваты.

***

Кошмарная борьба с невидимыми микробами подошла к концу и Вайолет выпорхнула из душной игровой. И почему она не сделала этого раньше? Ведь можно было пойти куда угодно: столовая, первый этаж, балкон под крышей, найти Инес… Тейта… Вопрос так и висел в голове без ответа, пока она пробиралась в потоке людей до своей палаты. В какой-то момент ее чуть не сшибли с ног каталкой с бедолагой, которого быстро увозили в сторону операционной. Санитар грубо выкрикивал «Осторожно!» и «Дайте дорогу!», пока двое других суетились над телом. Вайолет ошарашенно отскочила в сторону, провожая взглядом уплывающее от нее все дальше кровавое месиво. Девушка вздрогнула и поспешила убраться отсюда, пока ее не раздавили толпящиеся тут и там люди. Шагая в сторону палат, Вайолет

не могла оторвать взгляд от капель крови под ногами. Какие-то уже размазались, какие-то были нетронутыми. И цвет такой алый, такой знакомый… Вайолет подняла голову, стараясь не думать об этом. Не смотреть под ноги! Вот что нужно. Самоконтроль! Быстро дойдя до начала женских палат и перескочив на ковролин, девушка ускорила шаг.

Знак убрали, мистической фиолетовой подсветки уже не было. Отодвинув дверь, Вайолет прошла внутрь, все еще ощущая запах ионизированного воздуха. На своей койке сидела Стефани, поправляя незабинтованной рукой одну штанину. Сегодня ее чуть волнистые темные волосы были убраны в беспорядочный пучок и перевязаны голубой резинкой.

– О , Вайолет, – улыбнулась та. – Мы как-то давно не оставались наедине.

– И тебе добое утро, – с такой же искренней улыбкой ответила девушка. – Да, как-то странно, – Вайолет не знала что еще ответить и, присев на свою кровать, принялась бездумно поправлять подушку.

– Как твои дела? – Стефани передвинулась на край, свесив ноги.

– Все хорошо. Вчера нашла комнату творчества…

– …а, Патриция, – засмеялась Стефани. – Она не просила тебя нарисовать твоего убийцу?

– Ч…чего?

Стефани звонко рассмеялась.

– Ну убийцу. Потенциального то есть, – девушка поджала под себя одну ногу. – Она говорит, что это помогает понять себя, свои страхи. Рисуешь убийцу – а потом смотришь на рисунок и… ба! Да я же отца нарисовала! Так вот откуда мои проблемы! Ну и все в таком духе, – Стефани еще раз нервно хихикнула и убрала за ухо выбившуюся прядь.

– Первый раз слышу о таком методе, – с толикой страха ответила Вайолет.

– Ничего, я думаю просто ты новенькая, тебя не хотели сильно пугать.

В коридоре показался Эрик и невысокая стройная женщина в твидовом прямом пальто. Они двигались с черепашьей скоростью, живо о чем-то переговариваясь.

– Вот что, - начала Стефани, явно нервничая, так как ее поза менялась чуть ли не каждую секунду. – Мне сейчас будут делать эту… процедуру. Останешься со мной?

Карие глаза соседки выражали полное спокойствие и хладнокровие, в то время как нетронутая рука девушки нервно расчесывала плечо другой руки.

– Конечно, – Вайолет сказала правду. Было даже интересно, что это могла быть за процедура, да еще и в палате.

Дверь открылась, и внутрь прошла та же твидовая женщина в сопровождении медбрата.

– Вайолет, это моя мама – Лили, мам – это Вайолет.

Женщина перевела взгляд на девушку. За тонкой пеленой грусти продолжал бороться за жизнь теплый огонек надежды. Глаза Лили были большими, красивыми, зелеными. Зато вот волосы матери и дочери были абсолютно идентичны. Только лишь у старшей они мягкими волнами спадали чуть ниже плеч, сзади заколотые в аккуратную мальвинку.

– Рада познакомиться, – женщина улыбнулась. Грустно, но искренне. – У нас сегодня рассадник прекрасных цветков. – она издала нервный смешок, и девушки засмеялись, стараясь ее поддержать. – А что с тобой? – обратилась она к Вайолет.

– Отравилась, – быстро ответила за соседку Стефани и мило улыбнулась.

«Не хочет говорить правду? Переживает за чувства матери? Или же паталогическая лгунья?» - перебирала в голове возможные варианты Вайолет, следя за движениями Эрика. К слову сказать, санитар был словно выполнен под копирку принца из диснеевской «Русалочки» (даже имя то же, удивительное совпадение): темные вьющиеся волосы, красивая улыбка, точеные черты лица, карие глаза, слегка обветренная кожа. Понятно, почему половина женского крыла так нервничает! Эрик слегка расчистил тумбочку Стефани, затем снял с подноса темную банку, ножницы, бинты, мазь в горчичном тюбике, марлю размером с полотенце, какую-то толстую книгу и резиновые перчатки. Натягивая их, Эрик почувствовал взгляд Вайолет и улыбнулся ей все той же широкой улыбкой.