До захода солнца

— Италия, — произнес он.

Я моргнула.

— Что?

— Италия. Это твое предпочтительное место в бегах от вампиров.

Я почувствовала, как мои губы приоткрылись, а глаза расширились.

По какой-то причине выражение моего лица сделало его настороженное лицо мягче, и он вошел в мое пространство.

Я приподняла голову, глядя на него, и прошептала:

— Как ты узнал?

— Фиона, — ответил он без колебаний.

— Фиона? — Спросила я.

— Фиона Хокинс.

Фиона Хокинс? Тетя Фиона Хокинс? Откуда он знал тетю Фиону?

И с чего бы ей рассказывать ему, что я всегда хотела посетить Италию?

Это было просто странно!

— Тетя Фиона сказала тебе, что я всегда хотела поехать в Италию?

— Фиона рассказала мне очень много разного. Фиона Хокинс была моей наложницей пятьдесят один год назад.

Эта информация потрясла меня с такой силой, просто физически. Непроизвольно я сделала шаг назад, но его рука обвилась вокруг моей талии и притянула к себе, так что мой живот и бедра были прижаты к нему.

— Тетя Фиона обслуживала тебя? — Я вздохнула.

Я имею в виду, я знала, что она была наложницей. Она не была Бьюкенен, но наложницы дружили между собой (большую часть времени). Я знала ее целую вечность.

— Я каждый год устраиваю вечеринки по случаю дня рождения для всех своих наложниц, — ответил он.

Я почувствовала, как у меня снова отвисла челюсть, когда мне кое-что пришло в голову.

Я ходила на вечеринки по случаю дня рождения тети Фионы.

Каждый год.

— Боже мой.

Люсьен проигнорировал мое «Боже мой» и продолжил:

— Я стараюсь присутствовать. Иногда не могу задерживаться надолго. Иногда не посещаю вечеринку, но навещаю их до или после. Двадцать лет назад я присутствовал. Она подавала жареную курицу.

Я почувствовала, как пульсация от его слов пронеслась по моему телу, и это тоже было физическое ощущение. Все мое тело содрогнулось, да так сильно, что мне пришлось ухватиться за рукава его рубашки на бицепсах, чтобы удержаться на ногах.

— И, — продолжил Люсьен, — должен сказать, что ты приготовила жареную курицу для ее гостей. Она сказала мне перед тем, как я ушел, что это лучшее, что я мог попробовать… за свою вечность. — Я продолжала смотреть на него, его лицо приблизилось, черные глаза потеплели, и он пробормотал: — Она оказалась права.

Мой рот открылся, а затем закрылся. Я не знала, что сказать. Но поняла, что он только что сделал мне еще один потрясающий комплимент.

Он продолжал.

— После этого я ходил к ней на вечеринки каждый год. И каждый год ты готовила свою жареную курицу.

— Это ее любимое блюдо, — прошептала я.

— Я знаю, — ответил он.

Я положила руки ему на грудь и прокомментировала:

— Я тебя там не видела.

— Я не хотел, чтобы меня видели.

— Ты можешь так сделать?

— Когда ты можешь контролировать умы людей, ты можешь делать все что угодно. Даже исчезнуть для всех.

Я почувствовала, как мое тело напряглось.

— Ты контролировал мой разум?

Он кивнул и сказал:

— Я пометил тебя.

О Боже.

Это было правдой!

Я почувствовала. Это странное наркотическое чувство, не такое сильное, как сегодня утром, но я его почувствовала. Я всегда думала, что это из-за удушающей жары на кухне тети Фионы. У нее была плохая вентиляция, и жареная курица на семьдесят пять гостей достаточно нагрела кухню, поверьте мне.

— Зачем? Там не было же никаких вампиров.

— Были.

Ух ты. Я этого не знала. Оказывается, я бывала в присутствии вампиров раньше.

— Правда? — Спросила я.

Он кивнул.

— Тетя Фиона рассказала тебе обо мне?

— Столько, сколько знала. Ей нравилось говорить о тебе. Она очень любит тебя, думает, что у тебя есть сила воли и дух. Она также присматривала за тобой для меня.

Святое дерьмо!

Что, черт возьми, это значит?

— Присматривала за мной? — подсказала я.

Он снова кивнул.

— Что это значит?

— Она рассказывала мне, чем ты занимаешься, — его лицо потемнело, — и с кем ты была, когда занималась этим.

Он не выглядел счастливым.

Я поняла, что выглядел совсем несчастливым.

— Ты хочешь сказать, что тетя Фиона доносила на меня? — Мой голос зазвучал выше.

— Да. — Он казался невозмутимым.

Это было нереально!

— Получается, она шпионила за мной.

— Не совсем. Фиона слушала, наблюдала и рассказывала мне. Она также сообщала, где ты находилась. А я шпионил за тобой.

Мое тело снова дернулось.

— Что?

— Это был не совсем шпионаж в обычном понимании, — небрежно продолжил он, — скорее наблюдение. Приятное наблюдение. Ты способна практически на все, и у тебя очень выразительное лицо, все эмоции тут же отражаются на лице, зверушка.

Я не могла переварить эту информацию. Могущественный вампир Люсьен следил за мной!

— Зачем... — пробормотала я. — Зачем ты это делал?

— Меня это забавляло. Ты забавляла меня. — Он изучал мое лицо и пробормотал: — Большую часть времени ты все еще меня забавляешь.

— Ты преследовал меня! — Это не был крик. Кузина Мирна никогда не стала бы кричать. Но это было чертовски близко к крику.

— Нельзя же преследовать то, что принадлежит тебе, — ответил он.

Я посмотрела на его рубашку.

— Подозреваю, что так говорят все маньяки.

Он запрокинул голову и закатился смехом.

Мне не хотелось вдаваться в подробности, почему мне вдруг может понравиться слежка Люсьена. Но его слежка попала прямо в хранилище «Почему я ненавижу Люсьена», и встала на почетном месте.

— Ты меня пугаешь, — сообщила я ему, отталкивая его грудь, чтобы сбежать.

Его другая рука присоединилась к первой, обняла меня, он притянул ближе, а его лицо опустилось ниже.

— В ту минуту, когда я увидел тебя двадцать лет назад, я понял, что ты будешь моей.

Да, это совершенно выводило меня из себя.

— Люсьен…

Он прервал меня.

— Лия, я двадцать лет ждал, чтобы ты в эту минуту оказалась прямо здесь. — Он подчеркнул последние два слова крепким пожатием руки.