Добро пожаловать в Детройт

Запись велась явно из глаз самого Сиртаки, и показывала собравшихся в его вип-ложе гостей, двое из которых были не знакомы Ларе, но лицо третьего она узнала бы даже в таком виде.

«Знатно же я тебя потрепала, ублюдок.» — С мстительным удовольствием наемница рассматривала когда-то по бандитски красивого мужчину, который, пользуясь новейшими благами «Такэда» и согласно внутреннему порядку раньше использовал скрытую аугментацию. Теперь же, лишенный установленных в него по заказу корпорации имплантов, а так же, судя по всему, половины родного черепа и нижней челюсти, Джон Грэкхем был вынужден использовать куда более доступные внешние аугментации. Швы, где импланты соединялись с родной плотью, были пунцово-синими, совсем свежими, и явно доставляли своему обладателю дискомфорт, от которого он избавлялся привычным для военного способом.

Сиртаки смотрел на сидящего рядом с Грэкхемом человека, но Лара, в упор смотрящая на Джона, увидела, как тот вытащил из сумки инъектор и, поморщившись, вколол себе в шею сразу целую ампулу.

—... Слишком многого хотят. Пора бы уже брать пример с так нелюбимых вами Советов, мы не пляшем под их дудку, — тот, на кого смотрел Мэтью Сиртаки, говорил на английском со специфическим твердым, излишне раскатистым акцентом, а выглядел при этом как профессиональный боец из какой-то высшей лиги. Пошитый явно на него костюм, не взирая на идеальную посадку, смотрелся инородно, и делал своего владельца еще крупнее, чем тот был. Светлые жидкие волосы, небрежно зачесанные назад, выступающие надбровные дуги, кривой, ломаный в нескольких местах и неправильно сросшийся нос, какая-то надпись на груди, видневшаяся в расстегнутой на 2 пуговицы от ворота рубашке... Все это плохо сочеталось с острым, пронзительным взглядом бесцветных глаз.

Кадр замер.

— Сергей Ростовенко. Выходец из Советского Союза. На родине, вроде как, был осужден на смертную казнь, но успел сбежать. Или ему дали сбежать. В США достаточно быстро сколотил себе новую банду, отдавая предпочтение бывшим землякам, Потрошителям, в частности, — пояснил Хизео, и пустил запись проигрываться дальше.

— Что вы от меня хотите? — мягкий, спокойный голос Мэтью звучит словно из закадра.

— Чтобы ты играл свою роль дальше. Делал что говорят и не путался под ногами, — взгляд Мэтью перемещается на Джона Грэкхема, который машинально трет шрам сращения возле подбородка и морщится, тем не менее продолжая прикасаться к лицу.

— Джон Грэкхем, бывший боевик «Такэда», опальный лидер одного из спецподразделений. Официально мертв. Не официально тоже мертв. Совсем не официально – в розыске, информация об этом доступна только самой верхушке их безопасников. Чужака, который принесет «Такэда» его голову, корпорация выпотрошит до самого дна из страха, что их секреты куда-то утекли. Впрочем, такая участь будет ждать и большинство их собственных сотрудников, — пояснил Хизео. Запись продолжилась.

— Господа, я же предложил вам куда лучший выход. Мои активы, мои деньги, в конце концов, я готов отдать вам Детройтский клуб. Партия, которую вы ведете, слишком высока для такого игрока, как я, — начинает владелец «Экзидиса», но Ростовенко качает головой, и тот замолкает.

— Так дела не делаются. Ты или с нами или против нас.

— Вы мне угрожаете, — констатирует Мэтью. Ростовенко пожимает плечами, не собираясь это опровергать.

— Не понимаю, что тебя не устраивает? — звучит третий голос и взгляд Сиртаки перемещается на его обладателя. Ларе это лицо, моложавое, слегка одуловатое, кажется смутно знакомым, но она в упор не помнит, откуда. — Ты пять лет спокойно проворачивал всё, что обещало приличный доход, не взирая на сложности и грязность дела. Пятнадцать лет назад сам неплохо наподдал этим спесивым уродам и вышел сухим из воды. А теперь вдруг пытаешься дать заднюю? Пытаешься нас кинуть? Не забывай, в чьем городе ты творишь свои делишки. Всё, что у тебя здесь есть, ты получил только благодаря моей благосклонности и поддержке наших друзей!

«Ого, сколько гонора... А Юрис-то, походу, лично знаком. Вон как зубы сжал, аж отсюда скрип слышен.»

— Кристофер Эванс, уже почти десять лет как бессменный комиссар детройской полиции, — кратко представляет его Хизео.

«Точно, он же давал интервью новостным каналам по поводу ситуации в клубе, вот откуда он мне знаком — из новостей!»

— Кристофер, я ценю и, конечно, помню, кто помог мне устроиться в Детройте со всем доступным размахом. Но это с моей помощью ты получил голоса от Городского совета, я сделал тебя комиссаром, и только потом ты...

— Господа, не стоит тратить время на пустое препирательство, — еще один участник, остававшийся все это время где-то за пределами обзора, вышел из-за спины Мэтью, прерывая его сочащуюся сарказмом речь и, обойдя овальный стол, остановился чуть сбоку от Сергея, опираясь на столешницу ладонью. — Личная позиция каждого участника нашего собрания ясна. Четверо за и один – против. Общим голосованием решено придерживаться нового плана. Используем мощности заказчика, после чего экстренно уходим с грузом на резервную базу и обсуждаем новые условия сотрудничества. В конце-концов, я более чем уверен, что и наш заказчик уже давно придумал, как переиграть и убрать лишних участников. Под лишними я подразумеваю нас всех, если что, — мужчина с приятными, классическими чертами лица слегка беспечно улыбнулся, что слабо вязалось с его словами и небрежным жестом поправил прическу. Еще один стоп-кадр.

— Генри Смитсон, один из топ-менеджеров «Машинери Армс».

«Ага. А вот и тот человек, ради встречи с которым детектив втянулся во все это дерьмо. Восхитительно, просто восхитительно...»

— Так что, Мэт, ты с нами? — взгляд Сиртаки встречается со взглядом Ростовенко и владелец «Экзидиса» кивает.

— Как будто вы даете мне выбор.

Запись обрывается, оставляя в правом нижнем углу дату своего создания: 05.24.86

Хизео молча отключает кабель, и Лара то и дело ловит его взгляд то на себе, то на так же хранящем молчание Юрисе.

— Детектив, что вы думаете об этом? — наконец прерывает тишину японец, присаживаясь на край стола.

— Данная запись весьма ценна, но только в совокупности с другими, более вещественными доказательствами, — откликается Юрис и трет переносицу указательным и большим пальцами. — Того, что вы переслали мне после клуба, в качестве доказательств тоже будет недостаточно, это лишь собранная по крупицам информация, но у нее нет официального подтверждения. Если бы они действовали изначально самостоятельно, если бы Сиртаки изначально был нашим информатором, то этого может быть и хватило бы, чтобы принести федералам и сказать «дорасследуйте», но, к сожалению, это не наш случай.

— Что ты имеешь ввиду? — недовольно хмурится Лара.

— Я имею ввиду то, что их надо ловить с поличным. Привлекая как независимых судий тех, кто может гарантировать объективность и непредвзятость закона. Ни городская полиция, ни федеральные службы нам сейчас в этом не помогут: одни напрочь корумпированны, для вовлечения вторых слишком мало... Фактов.

Повисла неприятная тишина.

— Я все еще не понимаю, почему ты считаешь, что федеральные службы не возьмутся за это уже сейчас, — Лара, спустив ноги на пол, всунула их в ботинки и, зашнуровавшись, откинулась на спинку дивана, скрещивая руки на груди.

— Я, если честно, тоже. Хотя чувствую, что в ваших словах есть доля истины.

— Доля... — Юрис усмехается, глядя на Хизео. — Господин Хасаши, вы знаете о каких спесивых уродах, которым наподдал Мэтью Сиртаки, идет речь? — Японец отрицательно качнул головой и детектив продолжил: — Согласно полученным мною утром данным, около пятнадцати лет назад против Мэтью Олкэйоса Сиртаки было очень тихо запущенно очень сложное, многосоставное дело, в котором его обвиняли в крупной краже и антикорпоративной подрывной деятельности. Обвинителем выступала маленькая дочерняя компания другой чуть более крупной компании, которая, в свою очередь неформально была ширмой для одной большой и очень влиятельной мегакорпорации. То дело длиною в полтора года Мэтью выиграл, даже более того, его признали пострадавшей стороной, которая физически не могла выполнить заключенный договор из-за халатности заказчика, а так же не предоставления всей полноты сведений о предмете договора. Мутная история, в которой каждая из участвующих сторон что-то скрывает, в итоге закончилась для Сиртаки хорошо. Мэтью заплатили денег. Очень много денег. И он, что удивительно, даже остался после этого живым и здоровым и, словно ничему не научившись, решил связаться с этой мегакорпорацией вновь, спустя пятнадцать лет. В этот раз у него не было желания рисковать и подставлять заказчика, но за него всё решили его партнеры. Заказчик, на которого работали эти уважаемые люди, это «IAS».