Добро пожаловать в Детройт

Я едва слышно вздыхаю и отключаюсь от разговора. Всё, что связано с нашим психотерапевтом, вызывает у меня состояние, близкое к зубной боли.

— Благодарю за разъяснения, — слышу я недовольный голос Эванса. — В таком случае, господа, у меня больше нет вопросов, но есть масса нерешенных дел. Всего доброго.

И я вынужден уступить дорогу этому мерзкому куску говна.

— Твоя дочь приехала, — как только дверь плотно закрывается, активируя замок, произносит шеф. — Жива, цела, полна впечатлений. С ней был молодой Зерилли, но она его прогнала. А еще тот здоровяк из клуба, Файдз. Она зовет его дядюшкой и почти убедила психотерапевта, что это чудовище с улыбкой серийного маньяка добрейшей души человек. Сидят в комнате защиты, уничтожают запасы батончиков

— Сэр...

— Сэр...

Шеф делает настолько недовольное лицо, что я вздыхаю, исправляясь.

— Джеймс, спасибо. Я рад это слышать. Да, прошу прощения, господа, но если это всё, то мне нужно срочно вас покинуть.

— Агент Уик?

— Я понятия не имею, как это вышло, но, да, она.

— Это та загадочная женщина с роскошной фигурой, чье лицо не попало ни в один кадр? — оживляется мэр. — Она действительно его агент? У неё можно будет взять интервью? Без лица, конечно.

— Сэр, — произношу я уже с раздражением. Мэр насмешливо вскидывает брови, но замолкает, за что я испытываю к нему большую благодарность.

— Ливану. Сколько времени нужно вашей команде, чтобы вернуться к выполнению плана? — Ма Тонг пристально смотрит на меня.

— Попробую узнать. Прошу прощения...

Я достаю коммуникатор, набираю Вика, который отвечает практически сразу, и спрашиваю его о том, сколько времени потребуется на то, чтобы Лара пришла в себя.

— Психически она почти в норме. Не поверишь, какие чудеса творят с женщинами пять плиток горького шоколада, полтора литра овсяного молока и подача раствора повышенной питательности в вену. — На заднем фоне я слышу, как Лара что-то ворчит, и чувствую, как на душе становится чуть-чуть легче. Раттана жива и цела. Лара удержалась от срыва. Потерь личного состава не наблюдается, а половина дела уже сделана. — Физически... «Рапид» в ближайшие пару часов не для неё. Поставить титановые скобы на пару ребер, поменять демпфер, снять отек тканей и заменить синт-кожу... Не проблема. Вот с истощением есть сложности: она уже давно не использует концентрированные быстроусвояемые рационы особого образца, а они ей сейчас очень нужны. Недостаток энергии в организме приводит к тому, что клетки мозга не могут контролировать свою возбудимость, что приводит к распространению возбуждающих сигналов по всему мозгу. Эта неконтролируемая активация клеток вызывает еще большее истощение их энергии и приводит к окислительному стрессу. Если уровень активности антиоксидантной защиты падает ниже критической отметки ^5...

— Вик, прошу. Давай по-простому, для тупых копов, — перебиваю я его с мольбой. Он очень тяжело вздыхает.

— У нее мозг бьется в конвульсиях от голода, а она еще и «рапидом» его нагружает. Пусть или жрет нормально, как положено аугу её уровня, или не использует имплант. Третьего тут не дано. А сейчас, чтобы судороги прекратить, нужно дать ей ударную дозу... Всего. Вообще всего. Сможешь рационы достать?

— Наверное, — я морщусь и кошусь на Джеймса.

— Тогда тащи. И через три-пять часов она будет почти как новая, только лучше. И учти, рано или поздно я потребую рассказать мне всё, — с этими словами Вик отключается.

— У нас же есть в спецуре носители «Рапида»? — я обращаюсь к Джеймсу, и он кивает. — Нужно достать их рацион. С ним Вик обещает, что часов через пять-шесть Лара будет готова к действию.

Ма Тонг издает какой-то непонятный звук, я оборачиваюсь на него, но он демонстративно кашляет, бормоча что-то про демонстрацию и дым.

— Рацион подотчетный. За его выдачу отчитывается снабженец напрямую производителю, указывая номер «рапида» у потребителя. А тот подает документы в городской совет для компенсации. Только если кто-то осознанно отдаст свою порцию, но в этом я очень сомневаюсь.

— Куда прислать нужно? — спрашивает Ма Тонг. Я диктую ему адрес клиники, и он кивает. — Два найду, у нас-то со снабжением получше, чем у полиции, к счастью... Или к сожалению.

— Попрыгунье твоей передать что-то? — Джеймс останавливает меня, уже схватившегося за ручку двери.

— Что она молодец, — я шустро выскакиваю за дверь, оставляя напрашивающийся следом вопрос о том «А что ей сказать про твое появление?» не заданным.

Кто не успел, тот опоздал.

Путь обратно в клинику Вика я прокладываю через свой рабочий стол, из-под которого вытаскиваю кофр с винтовкой и кафетерий, потому что чувствую, что от голода начинает сводить брюхо. Ловлю себя на мысли, что начинаю лучше понимать Лару с её приступами голода и любовью к злаковым батончикам. Покупаю сразу десять штук, потом, чуть подумав, еще пять. Раскладываю их ровным слоем по накладному карману на кофре, и, выбежав на парковку, успеваю тормознуть уже почти отъехавшую машину патрульных. Мне везет – мужики оказываются не из говнистых и спокойно соглашаются подбросить меня до клиники, внеся в маршрутный лист «перемещение на дополнительную точку маршрута по просьбе...».

В клинике вроде как даже весело. Вик травит байки, поставив стул перед лежащей на животе Ларой, однако я вижу, что все инструменты остались ровно там, где были, когда я уходил.

— Рацион пришлют сюда, — устало сгружая кофр на пол рядом с диваном, я вытаскиваю из него все батончики, ссыпая их в шуршаще-блестящую гору и, сев рядом, тут же разворачиваю один, удивляясь тому, какой он вкусный.

— Опять ни черта не жрешь? — строго вопрошает Вик, и я демонстративно машу батончиком. — Вы откуда такие взялись... Так, леди, ваш ушибленный на всю голову контроль качества моей работы прибыл, так что давайте-ка мы с вами все-таки начнем приводить вас в подобающую форму.

Лара согласно кивает и Вик тут же подкатывает к столу стойку с системой мониторинга и наркозно-дыхательным аппаратом. Я, знакомый с этой установкой ближе, чем хотелось бы, шуршу упаковкой следующего батончика, пока севшая ко мне спиной Лара снимает мягкий бюстгальтер и её опутывают системой датчиков. Смотрю, как Вик протягивает ей пока еще не подключенную наркозную маску и помогает правильно улечься на живот, уперевшись головой в специальный подголовник с отверстием по центру. После чего берет со столика рядом заранее подготовленный ингалятор и делает Ларе укол в шею. Через пару минут в тишине операционной становится слышно её размеренное, глубокое дыхание. Тогда Вик подключает к её маске трубку от наркоза, и оборачивается на меня.

— У тебя есть гарантированные три часа на сон. Пользуйся с умом, одеяло на спинке дивана.

Оценив заботливость и прозорливость друга, я перекладываю все батончики на его рабочий стол и, сняв ботинки, укладываюсь на диван, накрываясь одеялом с головой. Недостаток кислорода быстро делает свое дело, отправляя меня в сны без сновидений.

[2] «Безымянный» наемник: одетый в унифицированную броню, не имеющую никаких опознавательных знаков или отличий. Буквально – магазинный комплект, не кастомизированный под носителя.

[3] Лестничный марш – часть лестницы, непрерывный ряд ступеней, который связывает между собой две горизонтальные площадки.

[4] Черт тебя дери (рум.)

[5] Влияние боевых нейроимплантов на мозг реципиента является любимейшей темой Вика, по которой он написал не одну научную работу и постоянно совершенствуется в этой области. Здесь он рассказывает о выведенной им зависимости судорожных состояний и гибели клеток в мозге от изменения энергетического состояния этого органа.

30. Этот долгий безумный день (Черновик)

Еще ни один его звонок девушке не заканчивался так...

— Файдз, северные ворота, маршрут!

Они несутся едва ли не на ощупь. Мир вокруг содрогается от ярости идущего за ними по пятам пилота «Ястреба». Машину осыпает кусками асфальта, содержимым контейнеров, в лобовое стекло с визгом втыкается раскаленный кусок обшивки какой-то бронетехники, попавшей под обстрел танка.

Верный металлический зверь стонет под ладонями кочевницы, словно от боли, с заносом вынося их на последнюю прямую. Команду Раттаны рокер выполняет не раздумывая, срывая с себя ремни, скатываясь вперед и пытаясь вжаться в то небольшое пространство между передними и задними сиденьями.