Добро пожаловать в Детройт
Шрифт:
— Чтобы завалить эту тварь надо что-то из её весовой категории! — Он сам не понимает, зачем произносит это. Может быть, чтобы услышать свой голос? Обычно это придавало ему сил.
Файдза осыпает осколками экрана, что заменял стекло крышки багажника. Очередь пулеметов проходится по машине вверх, срывая с нее куски бронированной обшивки.
Взрыв.
Сквозь писк в ушах, сквозь отчаянный рев и кашель мотора, во всей этой какофонии звуков Файдз слышит, как Раттана запрещает её машине ломаться прямо сейчас. Он встает на колени, надавливает рукой на спинку сиденья Майкла, да так, что у той не выдерживает механизм и она из полулежачей становится просто лежачей. Хватает Раттану и сорвавшего с неё ремни безопасности парня в охапку,
«Ты должна найти брата!»
Задние сиденья складываются. Файдз пытается дернуться дальше, к рулю, но киберногу зажимает между искореженными частями машины, что продолжает толкать вперед «Ястреб». Днище издает душераздирающий скрежет – антигравы у морды медленно и верно затягивают «FQX» под танк.
«Я всё еще хочу умереть так?»
Нет, он не хочет. Файдз ищет, что можно воткнуть, как рычаг, чтобы вытащить ногу, и видит замечательный, самый красивый в мире розовый газовый ключ, вывалившийся из открывшегося бардачка. Дотянуться до него легко, высвободить ногу труднее. Машина с противным хрустом съезжает все дальше, нанизываясь на танк, а нога словно бы даже чувствует тепло, хотя Файдз уверен, что этого просто не может быть. Сунув руку в пролом, он упирает ключ в давящую сверху конструкцию, с усилием выдергивает ногу, опираясь рукой на вмятый внутрь салона багажник, и в тот момент, когда нога оказывается на свободе, багажник с хрустом сминается, намертво зажимая ему два пальца на руке.
— ДА ВОТ ХУЙ ТЕБЕ! — Файдз херачит газовым ключом по пальцам, яростно дергая руку на себя. — Забери, уёбок жадный! Чтоб ты подавился!
В голове звенит, он подтягивается к краю двери, цепляется рукой за крышу и, сунув за пояс газовый ключ, вытягивает себя на верх искорёженного авто. Мир вокруг мутный, словно рокер смотрит через какую-то исцарапанную линзу. Танк замедляется, словно бы испугавшись вылезшего из стального плена человека. Что-то происходит там, за ним. Но Файдза это мало волнует. Он видит кабину пилота. Интуитивно узнает её по очертаниям, ну, в конце концов, что это еще за продолговатая херня, красиво обведенная черной линией, может быть в самом центре? И, с яростным криком отрывая кусок вставшей дыбом брони «Фокса», сует его туда же, к ключу, чтобы шагнуть на танк.
Танк, сука, скользкий, но пузо хорошо амортизирует, а какие-то шлюзы, похожие на воздухозаборники, отлично подходят для того, чтобы хвататься за них руками. Если, конечно, оторвать к херам вот эти бесполезные крылышки.
«Ястреб» качается на месте, пытаясь дернуться из стороны в сторону, и целеустремленно ползущий вверх и вперед Файдз, наконец, замечает, что в борт танка впился здоровенный гарпун. А от гарпуна идет толстый, с его кулак, трос, соединяющий тачку кочевника с танком.
Файдз лезет выше, еще быстрее перебирая руками. И, наконец, добирается верха. Танк под ним, оправдывая свое название, медленно, натужно, но набирает высоту, подтягивая под себя пытающиеся удержать его на месте машины.
«Сука ты хромомордая, ну, дай доберусь я до тебя...» Он осматривает машину под собой и, ухмыльнувшись, вытаскивает из-за пояса кусок обшивки и газовый ключ. Черная линия оказывается сочленением брони «тела» и «кабины».
— Вылазь, блядь! Вылазь, а то я сам влезу и хуже будет, мразь ты бездушная! — он вбивает арматуру газовым ключом в сочленение, ощущая безумность и бесполезность своих действий.
«Так эту тварь не вскрыть».
Но тварь вскрывается сама, и из-под открывшейся на ладонь щели раздается такой очень знакомый щелчок цевья, что рокер тут же плюхается набок, съезжает по броне вниз и только и успевает схватиться левой рукой за очередной воздухозаборник.
Выстрел высекает искру там, где он только что сидел.
— Куда ты делось, мясо?
«А вот это ты, сука, зря сказал».
Файдз снимает со спины обрез, зажимает его под рукой, наводя дуло на открывающуюся кабину, и ждет, пока щель станет чуть-чуть пошире. А потом стреляет,
как только в щель становится видно сидящего в кресле пилота человека, смотрящего почти что на него. Но недостаточно на.Танк вздрагивает мелкой дрожью, когда голова пилота частично украшает кабину. И перестает набирать высоту. А потом и вовсе начинает снижаться, ослабляя мощность двигателей.
«Вот и всё, сука. И не таких на обед жрали!».
Он усмехается, слыша ликующий вопль кочевницы и видя, как она демонстрирует известный всему миру жест в сторону дымящейся базы «Хромо».
«Да, Мелкая. Это во многом твоя заслуга... Хотя какая ты Мелкая вообще, после всего вот этого».
Когда до земли остается всего ничего, он спрыгивает, охает от того, как больно прыжок отзывается в бедре, и ковыляет к стоящей рядом с машинами группе из Раттаны, Майкла и какого-то неизвестного здорового мужика, похожего на индейцев из старых фильмов. Мужик, впрочем, сразу отходит, бросив поверх головы девушки на него очень уважительный, прям греющий душу взгляд, но Раттана не оборачивается, продолжая задумчиво смотреть на руины порта и Файдз оповещает о себе.
— Черт, Вик мне только новое колено сделал, а я уже в другом месте ногу попортил, ну что за сра-а-ань! — Ну, что? Куда дальше?
Но эпичного финала не происходит. Никто не ликует, не предлагает отметить самый громкий вечер в жизни Детройта с момента взрыва полипропиленового завода пять лет назад. Раттана выдает странную фразу про график и предлагает сесть в машину, чтобы обсудить всё по дороге.
«По дороге куда?»
Оказывается, в участок.
Раттана уверенно заезжает на парковку, поднимается по ступеням. Здоровается с очень даже миловидной, пышногрудой и крутобедрой блондинкой на пропускном пункте, узнает у неё что «да, твой отец уже здесь. Позвать его или сама пройдешь?»
Раттана говорит, что сама, и просит подождать ничего не понимающего Файдза и ничему не удивляющегося Майкла здесь. Она уходит, и рокер, почесав затылок, оборачивается на задумчиво водящего взглядом по участку «бандитос» и спрашивает, когда Раттана нашла своего отца.
Тот бросает на него очень странный взгляд и отвечает, что в тот самый вечер, в «Экзидисе».
Файдз перебирает в уме всё, что помнит из «Экзидиса», и не находит там и намека на кого-то, кого можно было бы даже теоретически подписать под такую роль. Разговор как-то не клеится. Майкл погружен в свои мысли и явно устал, да и Файдз чувствует, как весь бурлящий в крови адреналин уступает законам физики. Конкретно — гравитации. Она, безжалостно отдирая выросшие крылья, напоминает, что ему, вообще-то, лет уже нормально, и вес у него под четыреста сорок фунтов1, колено больное, а кибернога так вообще согнута там, где это не предполагается.
Появившаяся на пропускном пункте Раттана выглядит задумчивой и проходит обратно в приёмную. Майкл чуть оживает, когда она оказывается рядом и это вызывает у рокера снисходительную, но добрую усмешку. Влюбленность... Когда-то и он был влюблен. Наверное. Но неточно.
— Майкл, спасибо, что помог. Я бы без тебя не справилась, — Раттана вдруг крепко обнимает опешившего, но осчастливленного парня и отодвигается. — Прости, но сейчас тебе придется уйти. Нам с Файдзем нужно подождать папу тут, а капитан участка сказал, что кто-то может неправильно понять, если ты зайдешь в, кхм, полицейские застенки и не выйдешь через пару минут, и устроить проблемы на ровном месте для всех.
Майкл грустнеет, но понимающе кивает.
— Позвони мне, а... Черт. Вот, на! — Он вытаскивает из внутреннего кармана своей куртки комм, сбрасывает его и вкладывает в руку сопротивляющейся Раттаны. — У меня есть еще один дома. А тебе сейчас нужнее. Напиши мне, ладно?
— Ладно, — чуть неловко отвечает кочевница, бросая косые взгляды на Файдза, что делает вид, будто в участке невероятно интересный потолок.
«Вот странный. Ну хоть бы в щеку девушку поцеловал. Молодежь, блин... Ниче нормально не могут» — думает рокер, глядя вместе с Раттаной в спину выходящего из участка «бандитос».