Добро пожаловать в Детройт

— А?

Бывший мотылек вздрогнул. Он вообще стоял очень задумчивый после того, как послушал наш с Ма Тонгом разговор, и я никак не мог понять, что у него на уме.

— Слушай. Я обещал помочь...

— Ты про то, что в клубе? Ой, не вспоминай. Пошло оно все, — перебивает меня он, отмахиваясь, но я качаю головой.

— Нет. Про жилье. Бар «Пьяная пинта», владелицу зовут Джесси Раннер. Скажи, что ты от меня и что тебе нужно жилье. Ну а линк Вика у тебя и так уже есть, я думаю.

Пако несколько мгновений смотрит на меня, словно не понимая, о чем я. Потом хмурится и тыкает меня пальцем в грудь.

— Ты помирать там собрался, что ли? От рук этого ублюдка Ростовенко?

— Нет, но лучше все предусмо...

— Я тебе щас предусмотрю! Завали ёбало и пошли к машине! Я поеду с вами, хер ты от меня отделаешься!

Опешив от такой реакции и не понимая её причины, я смотрю вслед решительно уходящему пареньку, который по дороге что-то еще матерное сообщает миру на мой счет, а потом, прихрамывая, иду за ним.

Машина Раттаны... Не машина Раттаны, но выглядит лучше, чем ждешь от тачки, побывавшей в такой переделке. Больше всего меня радует наличие пулемета на крыше. Когда я дохромал, Пако уже сидел на заднем сидении в авто, обхватив свою сумку с медикаментами и всем видом показывал, что выходить не собирается.

Ла-а-адно.

Раттана на водительском сиденьи, Лара на переднем пассажирском, с открытой дверью.

— Мы нашли точку, где можно засесть так, чтобы никого не смущать своим видом. Смотри, — Лара показывает пальцем в активированный экран лобового стекла, на котором развернута карта города. Мне приходится чуть наклониться к её голове, заглядывая в салон, чтобы увидеть, что она показывает. — Вот тут.

— Да, тут ходят патриоты из Партии Рузвельта, на их фоне мы не будем сильно выделяться. Тем более, они к кочевникам относятся вполне неплохо.

— Отлично. Моя винтовка? — Я перевожу взгляд с карты на Лару, оказываясь чуть ли не нос к носу с ней. Насыщенно-изумрудные глаза наемницы, что кажутся еще ярче из-за белых волос, лихорадочно блестят, и я даже могу различить, как фокусируется на моем лице встроенный в глаз прицел.

— Будет. Всё будет. И они там тоже будут. Должны.

Я выпрямляюсь, закрываю дверь Лары, сажусь назад, на пассажирское сиденье. Раттана заводит мотор и машина внезапно аккуратно, неторопливо, двигается с места, увозя нас в переплетение Детройтских улиц.

Она права. Нам сейчас некуда спешить. Груз едет из-за города. Мы к нужному адресу гораздо, гораздо ближе, так что ни к чему привлекать ненужное внимание.

Отправив Допиндеру информацию о точке, куда нужно подвести кофр, я, откинувшись на изголовье, смотрю, как над городом, робко просвечивая сквозь тучи, восходит луна.

[1] 1 Ярд = 0,91 м.

[2] 1 Руд = 1011,71 м?

***

Спустя сорок минут...

Лара, выгнав меня и Пако с заднего сиденья, чистила винтовку. Я, опершись спиной на закрытую дверь, курил, рассматривая медленно плывущие по небу тучи. Раттана что-то ковыряла в двигателе машине. Пако наворачивал круги вокруг машины. Каждый коротал время так, как умел.

В голове было пусто. Защитная реакция, знакомая мне еще со времен юношества. Потом будет паршиво, но сейчас... Сейчас было спокойно, и мир обретал звенящую четкость. В очередной раз проводив взглядом проскочившего мимо самовызвавшегося (в этот раз) медика, я прищурился, оценивая, с какой скоростью катится мимо стоящей у закрытого павильона мусорки пластиковый пакет, затянулся умирающей сигаретой в последний раз и резким щелчком отправил её в урну.

Медленно выдохнул, опираясь затылком на прохладный металл. Примерно через десять минут груз должен будет доехать до склада. После чего Лара заберется с машины на контейнер, пролезет поверху и начнет отстрел всех, у кого увидит оружие. Как только её обнаружат, Раттана снесет ворота машиной, я с пулемета прикрою снайпера. Дальше... Как пойдет.

Плана не было. Его и не могло быть. Мы не знали, что нас встретит на подземном этаже, не могли спланировать операцию до деталей, запросить чертежи и ждать их, а потом строить предположения... Ключ и бомба встречаются в одном месте. Времени не было тоже.

«Молодая кочевница, хлебнувшая всякого наемница, уходящий на пенсию коп, мотылек с навыками доктора... — я выбил еще одну сигарету из пачки, не отнимая затылка от холодящего железа. — Может быть, Файдз был прав. В этом есть что-то... Необъяснимое. То, частью чего хочется быть, даже несмотря на возможный итог. Это действительно огонь. И болезнь. Они оба были правы: и псих-рокер, и японец-управляющий.»

— Как ты можешь быть таким спокойным? — Пако притормаживает возле меня, смотря так, словно я делаю что-то противоестественное. Вместо ответа я протягиваю ему открытую пачку сигарет. Он, помешкав, берет одну и тоже опирается спиной на машину рядом со мной.

— Сорок четыре года я убиваю людей. Из них только двадцать пять - не потому, что мне приказали,а потому, что эти люди представляют угрозу. Из-за чего мне нервничать?

Пако рядом давится дымом, откашливается, косится на сигарету, на меня, затягивается еще раз, аккуратнее.

— А сколько, прости за нескромный вопрос, тебе лет?

— Пятьдесят пять.

Он производит нехитрые математические вычисления, криво усмехается.

— А я в одиннадцать лет вышел на улицы. Ну, как вышел. Отправили меня.

— За счастливое детство, — я салютую ему сигаретой. Через минуту мы хохочем так, словно это была лучшая шутка в нашей жизни. Раттана выглядывает из-за открытой крышки капота на нас, я машу ей рукой, показывая, что все в порядке. Она пожимает плечами, вытирает со щеки грязь, размазывая её еще больше, и снова скрывается.

— Скажи мне, зачем ты в это влез? — Я смотрю на Пако, он дергает плечами, словно от ночного ветра.

— Ростовенко. Это глупо прозвучит, но... Ну, в общем, человек, который выгнал меня на улицу, работал на него. Ты не подумай, я понимаю, что этот хер даже не знает о моем существовании, и что он никакого специального приказа на этот счет не отдавал. Просто... Ну я больше ни до кого не могу добраться. Никак. Не знаю, где они и чем заняты. Да и если бы знал, что бы это изменило, — парень усмехается, смотрит на сигарету в дрожащих пальцах. Я замечаю, что по ним бежит тонкая светящаяся линия, уходящая куда-то под выданную еще перед штурмом серверов легкую броню. — А так у меня есть ощущение причастности какой-то, что ли. Бред, говорил же.

— Да почему же бред, — я пожимаю плечами, снова касаясь затылком машины. — Ты хочешь, чтобы те, кто причинил тебе боль, страдали. Хочешь быть уверенным в том, что справедливость настигнет их хоть в каком-то виде. Хочешь увидеть это своими глазами. В этом нет ничего глупого.

— Ты явно знаешь, о чем говоришь.

— Да.

Мне не хочется пояснять, да он и не просит. Мы просто стоим и смотрим на небо, думая каждый о чем-то своем.

Дверь с другой стороны машины приоткрывается. Лара, оперевшись ладонями на крышу, выглядывает поверх неё.