Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Добрым словом и пистолетом
Шрифт:

Турин так и не ложился. Едва слышно бродил на другом конце квартиры, скрипел стулом, садился на подоконник и курил. Курить не то что в доме — во дворе строжайше запрещал господин Гвириэль, настаивал на привычном: «Мальвис и детям вредно дышать табаком!» Поэтому Турин курил в окно, набивая бычками спрятанную за наличником консервную банку.

— Не спишь, — произнес молодой человек и прошел внутрь; тяжело, обеими руками оперся на спинку кровати. Он был все в той же синей клетчатой рубашке, и спущенные лямки подтяжек свисали по бокам потертых галифе. — И я не сплю — думаю.

Белег подтянулся, сел на постели.

— Что надумал? Садись.

Но Турин только помотал

головой и принялся хрустеть костяшками пальцев.

— Белег, я, наверное, днем не понял ничего… Как будто рейд очередной наскочил, а? Что-то сожгли, убили кого-то – жаль, беда, но… но война ведь, всяко бывает… И вот теперь мы думаем, где же это они могли пролезть и чем нам на это ответить… Не бред ли?

Белег молчал.

— Я к тому: неправда же? Ну не мог ведь кто-то зайти просто так и убить короля? Это же король… Тингол… он… Он же всегда есть! Что бы ни случилось — всегда во дворце есть король! Что за нелепость-то… Ведь обычный самый день, погода неплохая… По улицам народ шустрит, афиши висят, молоко вон — подорожало… все… обыденно? И получается, среди этой обыденности кто-то взял, зашел, ограбил и убил короля? Что мы, вот это теперь расследуем? — он развел руками и замолчал.

— Хороший вопрос.

— Что?

— Хороший вопрос. Что именно мы расследуем.

— То есть?

Белег поправил за спиной подушку, отодвинул к стене «Карсид» и уселся поудобнее.

— Расскажи, что мы расследуем. Место преступления ты видел, с медицинским отчетом знаком, со свидетелями говорил. Квалифицируй дело.

Турин потоптался на месте и все же подошел к стулу, сел.

И на улице, и в доме было тихо. С улицы по-прежнему светило через щель, и Турин наклонился ниже, избегая этого света.

— Знаешь, я вообще-то про другое… — произнес наконец, глядя в пол.

— Знаю. Квалифицируй.

Стул со скрипом качнулся на месте, Турин приподнялся, нашарил за шторами щеколду. В распахнувшееся окно ринулся свежий утренний воздух, и тут же запахло спичками и табаком.

— Ну хорошо! Поехали! Имеем: со стороны парка то ли вместе, то ли порознь вошли двое — гном и кто-то еще, предположительно тоже гном. Этот кто-то убил короля, убил гнома, забрал Сильмарилл и ушел.

— Так.

— Это нападение с целью похищения имущества.

— Так.

— Имеется медицинское заключение: удар, вероятно, нанесен кулаком. Это для запланированного преступления странновато, зато тянет на спонтанное нападение.

— Так.

— Ну что «так»? Это твое «так» звучит как на экзамене, который я стремительно заваливаю… — сварливо заметил Турин.

— Хорошо бы мы были на экзамене, — вздохнул Белег, потер глаза и стал выбираться из-под одеяла. В комнате уже сделалось свежо, пришлось накинуть пиджак и тянуть под ноги веселенький вязаный половичок.

— И что тогда-то? У тебя есть другая версия?

— В том и дело: для одной версии слишком много фактов. С виду слишком стройно. Дай мне папиросу.

Они отодвинули стол и пересели на подоконник; Турин дождался, когда Белег откашляется, и заметил:

— Доктор Курмин не одобрил бы.

— Определенно.

Доктор Курмин возмутился бы до глубины души: он спрашивал о курении.

«Нет», — ответил Белег. «Злоупотребляете? — Нет». «Имеете другие вредные привычки?» — то же самое. Наконец подумал и спросил уже явно из любопытства: «Какие-нибудь привычки в целом?» И Белег честно признался: «Не заводить привычек».

— Слишком стройно? Это как?

— С виду. Но присмотреться — все неопределенно. Зыбко, — подобрал слово Белег. — Версия выстраивается легко и логично. И это тоже слишком. Но бесспорный факт всего один.

Какой?

— Кто-то несомненно вошел.

По проезду, громко стуча подбитыми ботинками, прошел армейский патруль. Турин извернулся, проводил их взглядом и задумчиво пожевал мундштук.

— Ну еще есть время… Где-то час зазора, когда все могло случиться. Место тоже… И зашли они с террасы, больше неоткуда. Чем не факты?

— Пусть, согласен. Что это дает?

— Что… Пришел мастер Англазар с подельником, воспользовался…

— Стоп. Ты подгоняешь под ответ.

— Так это ж выглядит очевидно?..

— Именно что выглядит, — за неимением пепельницы Белег высунулся в окно и потыкал папиросу о карниз, пристроил окурок на подоконник. — Ты слышал показания гномов, видел фотографии. Похож мастер Англазар на того, кто мог бы расправиться с кем-либо голыми руками?

— Пф-ф, похоже, не похоже — ты всегда говорил, это не довод!.. И потом, вы эльфы, вообще плохо отсекаете, кто на что способен. Я про нас и про гномов.

— Тоже согласен, — признал Белег. — Хорошо, ответь тогда так: зачем было убивать — убивать там — гнома? Не говори: «Чтобы не делиться».

Турин ненадолго задумался.

— Да может, там вторым номером вообще кто другой был, не этот мастер… Или их еще больше было… Хотя больше вряд ли, толпа бы короля насторожила. Что тогда… Ну… А вот, смотри! Задумал этот мастер Анг… — Англазар, да? — черное дело: спланировал, нанял какого-нибудь бугая, послал с ним попку ряженого — себя изобразить. Не думаю, что король уж так его запомнил, гном и гном. Зашли вдвоем, под каким-то предлогом — ну я не знаю, помощник, охранник типа?.. А бугай тот всех кинул — двух холодных оставил и сдернул с добычей. Ну или хорошо, не морщись, другой расклад, еще проще: прознали лихие ребята, что у мастера Англазара дело красное горит, и решили в долю встать. Мастера, поверим старичку, перехватили, расспросили да и прикопали где-нибудь. А дальше сами пошли, сами порешали, а по ходу — ну и да, и так бывает! — один другого высадил.

— Турин, — переварив, Белег вздохнул и замолчал.

Жизнь и компания на Амон-Руд очень быстро счистили с Турина остатки столичного лоска. Как прежде на Границе, он с большой охотой нахватался грубоватых привычек, чужих специфических манер и сомнительного говорка: компания там подобралась лихая, отчаянная и с пестрой биографией; сам Турин это честно признавал, как признавал и даже подчеркивал перемены во внешности — отпустил тогда густую щетину, избавился от дориатской формы и в разномастных, по случаю добытых вещах, с неизменным отцовским шлемом, либо сдвинутым на затылок, либо за проушины болтающимся на ремне, выглядел истинным разбойничьим атаманом. В его понимании все это имело и конкретное применение — служило «установлению и упрочению связей с собственным народом». Белег перемены никак не комментировал, однажды только заметил: няня Нэллас не преминула бы вымыть бывшему воспитаннику с мылом рот.

— Что — Турин? Хотя понял — увлекся… Можно я в стену швырну или разобью что-нибудь? Весь день хочется.

— Разбей.

Действительно, давно можно было бы что-нибудь разбить. Или сломать. Или прокусить до крови руку: Белег лежал с этим желанием, глядя в потолок, но останавливало, что бедная рука не так уж давно зажила и могла вскоре получить лучшее применение.

Они помолчали, размышляя. За окном стало совсем светло и солнечно, ночная хмарь прошла, оставив в небе легкие обрывки облаков — день снова выдался погожий, и тем страннее выглядела по-прежнему пустынная тихая улица — только птичий гомон в сквере и глухой собачий лай неподалеку ее чуть оживляли.

Поделиться с друзьями: