Добыча хищника
Шрифт:
В дальних поездках есть какое-то очарование. Возможно, потому что человек ощущает себя крупицей в большом мире. А, может, все дело в пейзажах, которые проносятся за окном.
– Дура ты, Элька, – прозвучал насмешливый голос Ангелины, которая придвинулась ближе и положила голову мне на плечо.
– Почему это «дура»? – возмущенно засопела я.
– Потому что веришь всем, – сестра зевнула, глядя на дорогу сквозь полуопущенные ресницы: – У тебя нет критического мышления.
Я тоже смотрела на дорогу – свет фар разгонял мрак, вычерчивал
– Я тебя сейчас вот сюда ущипну, – и Геля со смешком схватила меня за бедро: – Ну, как? Чувствуешь?
– Чувствую, – пробурчала я недовольно.
– А вот здесь? – Ангелина тыкнула пальцем мне в бок, заставляя выгнуться.
– Да что ты пристала, блин…
– Ну и бестолковая же ты, – сестра откинулась на спинку сидения. – Теперь ты хейэри. Ты – часть Халара. Чувствуешь? – и она снова тыкнула мне между ребер, а потом опять… и опять… пока я не забилась, пытаясь отстранить ее руку…
… автомобиль качнуло, и я проснулась.
Покрытие трассы резко сменилось старым растрескавшимся асфальтом.
Горизонт окрасился оранжевым и стремительно посветлел. Дорожные знаки вспыхнули тусклым светом.
Я приподнялась на сидении, ощущая легкую дергающую боль под левым глазом. Кажется, меня лихорадило.
Я осторожно повернула голову.
Вся моя жизнь сейчас уместилась в короткий миг – тот миг, когда я увидела его. Сердце не спешило снова биться, оно робко замерло в груди.
И я не могла говорить – просто смотрела. До тех пор, пока горячие слезы не задрожали на ресницах.
Волшебник изумрудного города…
Машину тряхнуло, под колесами зашуршали мелкие камни.
– Как ты отключила источники в ловушке, Эля? – он посмотрел на меня и печально улыбнулся.
– Кос… товарищ-по…
– Давай по имени, – согласился он.
Если бы я не была так ошарашенна этой встречей, то заметила бы сразу испарину у него на лбу, кровь на костяшках пальцев и небрежно накинутую на одно плечо куртку. Но сейчас я была поглощена только собственным счастьем – Константин не бросил меня.
– У нас есть сутки. Это уже что-то, – и снова эта улыбка… – Кто слил код доступа?
Суров слегка поморщился, выкручивая руль и сворачивая на проселочную дорогу. Резкая смена пейзажа за окном заставила меня собраться и встрепенуться. Стройные березы, пыльная неровная насыпная дорога, никаких указателей – сколько же мы проехали?
– Где мы?
– …область. Рядом Пущино.
– Сколько прошло времени?
– Пять часов. Светает.
И только сейчас, когда он тихо зашипел от дорожной тряски, я поняла, что он ранен.
– Куда мы едем?
– Здесь есть дом неподалеку.
– Вы… как?
Он посмотрел на меня… иначе. Совершенно.
Никогда не видела у него такого взгляда – обреченного, почти… беспомощного.
И я еще спрашиваю, как он? Да он, кажется, умирает.
– Заживет, – улыбка почти искусственная, и взгляд все еще… чужой. – Скоро приедем. Эля…
–
А?– Кто слил код?
Похоже, для него это важно.
– Я не буду отвечать.
– М, – поджал губы.
И, тем не менее, расслабился.
Я завозилась под военной курткой. Оказалось, Суров просто завернул меня в нее.
Машина свернула к поселку. Похоже, он давно уже опустел. Даже воздух здесь стоял недвижимый и колючий. Вокруг – гулкая тишина, лишь где-то далеко слышался рев самолета.
Суров достал пульт от ворот, и вскоре мы заехали во внутренний двор. Перед нами был небольшой двухэтажный дом с гаражной пристройкой.
– Что это за место?
– Иногда мы останавливаемся здесь. Не бери в голову. В доме есть камин и еда.
Этот человек понимает, что я умру.
Мы ведь сознательно избегаем этой темы.
Константин с трудом вылез из машины.
Белое солнце, едва появившееся из-за горизонта, осветило его осунувшееся, изнеможенное лицо.
– Куда вас ранило? – я тоже выбралась из салона, натянула куртку, спасаясь от пронизывающего осеннего ветра.
– Плечо, спина и правый бок.
– Я помогу, – и юркнула ему под руку, видя, что он едва ли доберется до крыльца. – Могли бы захватить с собой Сергея, чтобы…
– Сергей умер.
Мы дошли до дома…
… умер…
Это говорят иначе. Для такого нужна подготовка… черт побери, неужели он не мог солгать! Промолчать или…
– В доме есть аптечка? – злость прозвучала в каждом слове, но Суров, похоже, отнесся к этому с пониманием.
Уверена, он слишком устал, чтобы юлить или вовсе жалеть мои чувства. Да и зачем? Я не больше, чем очередная жертва этого гребанного Апокалипсиса. Когда-нибудь слова «Эля умерла» он скажет и про меня. Хотя, если быть честной, Суров и так скрасил правду, ведь Сергей не просто умер, он был убит.
Пока я тащила Константина к дому, ощущая вес его тела, запах его одеколона и легкую горечь пота, я впервые подумала о том, что этот холодный день – последний день моей жизни.
– Кто из них, ты запомнила? – мы ввалились в прихожую, подрагивая от холода.
– Нет.
Смешно, но я не могла сказать, кто именно поставил метку смерти на мое лицо.
Большой холл с панорамными окнами был совмещен с кухней, здесь же был камин, кочерга и поленья.
Я помогла Сурову сесть на диван, и припав на локоть, Константин тут же измазал обивку кровью.
– В верхнем ящике кухонных шкафов бинты и медикаменты… и обезболивающее… – подсказал он.
Ложный стыд был отброшен, когда я принялась стягивать с мужчины одежду. Взгляд лишь зацепился за татуировку у него на плече: морда медведя.
– Я… я не знаю, что тут делать, – в ужасе простонала я, оглядев раны.
– Промой, залей перекисью и залепи пластырем.
– Нет такого пластыря... тут серьезно все…
На спине, под лопаткой повреждение было особенно сильным. Кровь все еще сочилась, выпачкав даже джинсы.