Дочь кучера. Мезальянс

– Предлагаешь мне жениться на ней?!

Это было сказано в гневе, в запале ссоры, как дурацкое предположение, но король ухватился за него.

– А вот и прикажу! Мне знаешь ли тоже надоело выслушивать эти бесконечные толпы обиженных отцов, матерей, кузенов и даже поруганных дев. Сэгхарт и его не простительное поведение. Сэгхарт, что выставил их вон. Сэгхарт, что не сделал ничего!

Король выдохся, но продолжил буравить его взглядом.

– Она спасла мне жизнь. Если этого мало для тебя, то она спасла жизнь твоему племяннику. Женитьба? Как по мне это малая плата за содеянное.

Эверт кивнул. Ему следует удалиться пока не сказано еще что-нибудь, что указывает на его глупость и невменяемость.

– Позволите откланяться и исполнить ваше приказание, ваше королевское величество?

Эверт был в бешенстве. Больше прочего: тона и криков, его бесило осознание, что Лайнелл прав. От него требовалось немногое, а он повел себя, как напыщенный индюк!

– Куда ты?

– Попробую очаровать невесту.

От внимания Лайнелла, конечно же не ускользнул его едкий тон.

– Постарайся, уж будь так добр.

Глава 14

– Это наш дом?

Лира прошла в просторный холл, оглянулась по сторонам и поняла, что удивлена.

– Да, – ответил мужчина, звавшийся ее отцом, но как-то не уверено и исчез в темном проеме двери. – Я сейчас… Ты иди.

С улицы все выглядело иначе: темное очертание дома и несколько освещенных окон, виднеющиеся контуры ограды, густые кроны деревьев, подъездная дорожка. Ее не насторожило ничего. Отец Марты подвел ее ко входу, отворил дверь и пропустил во внутрь. Она оказалась внутри ярко освещенного холла и поразилась тому, как богато живут местные извозчики. Хотя, как сказать богато, ничто прямо не кричало о достатке владельца, но Лира по своему опыту знала, как дорого обходится вкус.

Здесь все было именно так. Темные панели, подобранные к ним обои с тускло поблескивающим золотым тиснением, такая же темная мебель, обтянутая кожей и замшей, приятного цвета тауп[1] с утопленными в буфы крупными пуговицами. Черненое золото, с имитацией истершейся позолоты на ручках и всех выступающих поверхностях, кристально чистое невероятных размеров зеркало, играющее радужным блеском по краям. Темная лестница и множество картин по стене с оставшимися элементами гипсовых украшений у самого потолка. Все это как-то не вязалось с простецки одетым и также ведущим себя Мертом-кучером. С тем в какие заведения он заводил ее, чтобы подкрепиться и тем, как расплачивался с лавочниками.

Лира видела его переживания, когда он доставал потершийся от времени кошель и старалась быть скромной в своих желаниях. Коляска, в которой они ездили по городу была дорогой, если не сказать, что шикарной. Не многие встреченные им экипажи могли похвастаться чем-то подобным: с яркими малиново-красными сидениями и внутренним ободом колес, корпус и все детали в ней были покрыты темной краской и лаком. Лира не увидела в том ничего особенного. Отец Марты служит у графа и взял коляску, воспользовавшись своим положением. Это не было для Лиры новостью. Так делают все. Но вот дом… Он выходит живет у графа или получает невероятно высокое жалование или, вернемся, к первому, живет в доме у графа Байкхота.

– Этот дом принадлежит мне, – прозвучало из глубины темного коридора, – Марта.

Раздался едва заметный шелест шагов. Сердце Лиры испуганно грохнуло. Голос был ей знаком, но больше ее напугала закрывшаяся в неожиданно угрожающе тихом щелчке дверь.

– Отец!

Она ринулась к выходу, подергала ручку, поняла, что закрыто, наблюдая за тем, как продолжают заползать в свои пазы механизмы замка. Лира повернулась к опасности лицом. Невероятные впечатления от созерцания нового мира, дирижаблей в небе, невероятных механизмов в витринах и на стенах зданий, меняющегося к ночи города и даже волшебного света от старинного вида фонарей были перечеркнуты в одно мгновение стоило ей услышать голос сэгхарта, увидеть его все более и более проступающую из тени фигуру и еще раз нажать на ручку двери.

– Выпустите меня.

– Выпустите меня. Обещаю я уйду!

Он усмехнулся, нехорошо и очень мрачно.

– Куда? Ночь на дворе.

Его спокойствие и медленное приближение заставили ее напрячься еще больше.

– Только вечер.

– На улице уже темно.

Лира вздохнула, не выпуская из виду знакомого все такого же мрачного мужчину. Так можно припираться вечно. У нее язык что надо подвешен, сказываются издержки профессии. Быть криэйтором в рекламном бизнесе означает многое, а не просто красивое и витиеватое название профессии. Придумай и создай концепт, учти мысли и предпочтения заказчика, синхронизируйся с операторами, сценаристами, костюмерами, актерами, дизайнерами или проектировщиками, чтобы получить нужный результат и эффект «вау!»

– Хорошо. Что я делаю здесь?

Она повторила вопрос, который он множество раз задавал ей за этот день. Колдун тоже заметил этот момент: его глаза осветились блеском улыбки, губы дрогнули, но он не не сделал этого.

– Почему?.. – Лира запнулась, с ужасом осознав, что знает ответ на еще не произнесенный вопрос, – отец привез меня сюда?

Лира даже назад отступила, хотя, было уже просто некуда. Свертки с покупками попадали на пол. Она вдруг подумала, что отец ей вовсе не отец, как бы путанно это не звучало. Он мог оказаться посторонним человеком, которого просто приставили сопровождать ее. Лира поспешила успокоить себя, задушить проклюнувшуюся панику. Зачем это ему?

– Я попросил его об этом.

Она так и не спросила о деталях разговора отца и этого! Так спешила избавиться от его общества и всего что связано с ним. Зря.

– Сэгхарт, признайтесь, вы – психопат?

Ему это не понравилось. Он дернул уголком щекой, но это бы объяснило все. Рефлексирующее поведение, меняющееся настроение, вспышки злости – точно.

– Если вы позволите мне объяснить…

Лира не позволит. Она столько раз просила его об этом, а теперь настала его очередь слушать обвинения в собственной неадекватности, маниакальности и навязчивости.

– То вы гоните меня…

– Не правда. Я не выгонял, а спрашивал…

Лира мотнула подбородком, а потом подняла руку и погрозила ему пальцем. Она все прекрасно помнит и не скоро забудет этого.

– Со мной это не пройдет. «Поднимайтесь и оставьте меня одного». По-моему, именно так выглядит, когда гонят прочь.

Мужчина продолжал сжимать шарик деревянных перил, наблюдая за ней и уже не отвечая. Видимо решил дать ей высказаться. Это расстроило Лиру. Она бы не отказалась послушать «блеяние» его отговорок.

– Вы шарахаетесь и обвиняете меня в дьявол знает в чем. Теперь я здесь. Зачем?

– Формально он привез туда куда вы просили – домой. Мерт Кауч живет здесь.

Продолжение фразы: «а значит и вы тоже», не прозвучало, но было вполне себе понятно.

– Тогда откройте ему дверь.

– В этом нет надобности, – ответил сэгхарт просто, провел по шарику и оперся на перила плечом. – Мерт сейчас занят. Он занимается лошадьми и коляской.

Лире стало жарко. Она должна знать такие вещи и вновь «сыпется».