Дочь кучера. Мезальянс
Шрифт:
***
Лира проснулась. На этот раз все было нормально. Ее не лапали, не трясли и на нее не орали. Она поболтала в воздухе ногами, посетила ванную и улыбнулась своему отражению.
– Запомнила!
Лира не обожглась паром, не пустила кипяток, не устроила промывку труб и выцыганила всю теплую воду. Она оказывается уже подается теплой. Это сделано для того, чтобы трубы не замерзали, когда в эти края приходит зима.
– Что? Довольна?
Лира проводила взглядом полную женщину, ворвавшуюся в комнату и прошествовавшую к огромному окну. Незнакомка была одета в темные одежды, выглядела угрюмо и громоздко.
– И как ты могла?! Жалела тебя! Малахольную! Как? Отвечай же! Чего молчишь?!
Лира продолжал наблюдать за тем, как та гоняет занавески и тюль по струнам, поправляет тяжелые портьеры, открывает окна, позволяя ворваться свежему воздуху с еще тихой улицы, да просвещает ее насчет того, как же она ошибалась в Марте, такой с виду невинной и милой.
– Могла что?
Лира подошла к креслу, и чуть помедлив, присела на его ручку. Горничная или домоправительница выглядела забавно, передвигалась как уточка или попавшая в шторм лодочка, бурчала себе под нос, да занималась делом.
– Известно что! – женщина наконец повернулась ко мне и уперла руки в свои широкие бока. – Сама ль не знаешь?
Лира ждала продолжение. Грозный вид женщины, чьи седые волосы были тронуты синевой краски ее не впечатлил. Она выглядела скорее комично, чем на самом деле устрашающе, но выяснить кто она и конечно же познакомиться стоило. Как знать может они еще поработают бок о бок, хотя, Лира с трудом представляла это.
– Сидишь тут! Валяешься в хозяйской спальне! Дрыхнешь чуть ли не до полудня! Как какая-нибудь блудница!
Лира спохватилась. Она так и не увидела в этом мире часов – ни во дворце, ни в кабинете, ни у себя в спальне.
– А который час?
– Семи еще нет.
Лира успокоилась, но ровно на мгновение. Какое-то внутреннее чувство поднимало ее на ноги и велело делать что-то.
– Ты мне тут зубы не заговаривай! Решила захомутать сэгхарта?! Правильно: богат, красив, умен, добр…
Лира фыркнула на последнем слове: она не считала его добрым, но перечить женщине не спешила.
Но только не выйдет у тебя ничего! Знаешь какие за ним увивались?!
Лира лишь догадывалась, но взглянуть на красавиц не отказалась бы.
– Герой, красивый щедрый…
Сэгхарт – просто милый мальчик. Она не удивится, если по вечерам он играет на скрипке и радует гостей партиями на фортепиано.
– «Красив» уже было, – заметила она рассеяно, разглядывая кончики туфель, что поблескивали из-под темного платья. – Меня Мартой зовут, а вас?
Это было лучшим решением в данной ситуации – не оправдываться, не объяснять, не уверять и не обещать ничего, а признаться во временной амнезии. Все, как и с отцом марты – Мертом.
– Кики, – проговорила та, тут же смежив веки и не сводя с нее подозрительного взгляда. – Но для тебя лесса Моника!
Лира постаралась не улыбнуться. Наверняка, в молодости она была очень даже милой и это короткое имя шло ей, а не так как сейчас добавило насыщенности ее комичному образу.
– А что значит лесса? Это обращение? А почему не госпожа?
Полная женщина так и стояла на отдалении, такая грозная, мрачная и возмущенная, а Лира ждала. Она не собиралась повторять
вопросы. Ей бы смеяться перестать, пускай и про себя. Иначе, это добрая «Мамушка» не поверит ей.– Вы матушка сэгхарта?
Госпожа Кики была похожа на графа, как свинья на лебедя. Лира даже пожалела, что чернокнижка нет рядом и он не слышит этого вопроса. Она бы взглянула на его лицо. Лира уверена, что это бы поубавило его самомнения и немного отпустило бы вздернутый нос.
– В самом деле головушкой ударилась?
Невероятно горячая ладонь женщины все-таки легла на еще прохладный лоб Лиры, а потом и вовсе прижала к своему мягкому животу. От женщины пахло свежим хлебом. Лира поняла, что голодна, но открепляться от Кики не спешила, чувствовала, что это может закончиться травмами, а еще, потому что… Лире не хотелось размыкать эти спонтанные объятия. Ей не хватало этого последнее время, чтобы кто-то взял и обнял ее вот так. Не только в этом мире, но и в своем.
– В самом деле головушкой ударилась?
Невероятно горячая ладонь женщины все-таки легла на еще прохладный лоб Лиры, а потом и вовсе прижала к своему мягкому животу. От женщины пахло свежим хлебом. Лира поняла, что голодна, но открепляться от Кики не спешила, чувствовала, что это может закончиться травмами, а еще, потому что… Лире не хотелось размыкать эти спонтанные объятия. Ей не хватало этого последнее время, чтобы кто-то взял и обнял ее вот так. Не только в этом мире, но и в своем.
– Бедняжечкааа! – причитала меж тем великанша. – Что же наделали иродыыыы? Чтоооо?!
Она все же отклонилась и взглянула на Лиру, ожидая ответа.
– Свалилась с лошади, спасая его сиятельство и короля. Так говорят. Я не помню. Голова еще болит и такая тяжелая.
Ее вновь прижали к себе, а Лира решила, что хватит. Лесс Кики может так не один час простоять, а ей и поесть хочется, и шитьем заняться, и с графом поговорить, обсудив свое дальнейшее будущее. Сказки она вчера слушала, на чудеса смотрела, симпатичным мужиком любовалась, а чем грозит ей то, что она перевертыш так и не спросила. Не привыкла Лира к этому, но о субсидиях, льготах и материальной помощи спрашивать надо, особенно, когда и нет ничего.
– От вас так вкусно пахнет, просто сил нет, госпожа Кики.
Моника отставила ее от себя, оглядев все еще хмурым взглядом.
– Может и ошиблись. Врут все! Граф ведь добр.
Продолжала говорить Кики.
– Одевайся! Одевай-одевайся! Так ходить!.. Не гоже! Сэверик еще не пришел, но скоро будет!
– А кто это?
Мамушка продолжила качать головой и награждать Лиру жалостливыми и сокрушительными взглядами.
– Гостей встречает! Ирод проклятый! – Моника погрозила невидимому и неизвестно Северику и «поплыла» обратно к выходу. – Одевайся и иди ко мне! Кухня помнишь где?
Лира покачала головой, когда та обернулась к ней. Ей пока не вот что одеться. Вот придумает что-нибудь с верхом, тогда и спустится.
– Я найду! – пообещала она ей. – Пахнет ведь просто замечательно!
Лишь только, когда ушла грузная Кики, она ударила себя по лбу:
– Ну и тупица же ты, Лирка!
Ей надо было попросить принести свертки из коридора, а орать «слуги» она так и не решилась. Не слишком ли рано? Не слишком ли это от той, что еще вчера была им ровней? Обидит их всех, хуже того – врагов наживет.