Дочь кучера. Мезальянс
Шрифт:
Лира подумала, что он смеется, но одного взгляда хватило, чтобы понять, что это не так. Это серьезная причина – весьма несерьезна для ее мира. Иначе, началась бы массовая миграция.
– Как?
Лира пошла к двери, оглянулась и смогла увлечь его за собой. Сэгхарт нахмурился ее ожиданию, но все же поднялся и поравнялся со ней.
– Они погибли. От них не осталось ничего.
Последние слова он проговорил, встав рядом.
– Вы что же готовы осчастливить меня?
Он не понимает, что Лира уже счастлива и ему не надо делать ничего. Она стоит, ходит, может бегать и танцевать. Она
– Если понадобится.
Мужчина сказал это так, что она не поверила в реальность происходящего – тихо, проникновенно и не сводя с нее своего потрясающего цвета глаз.
– Что и замуж меня возьмете?
Сэгхарт не отступил, наоборот встал еще ближе. Он и не думал злиться, как это было прежде, не стал демонстрировать презрение, правда и улыбаться, оценив мою шутку, тоже не спешил.
– А вы согласитесь?
Улыбка не сразу, но все же сошла с лица Лиры.
– Нет. Не обижайтесь, граф, но вы – псих.
___
[1] Маяковский
Глава 16
Она пришла к нему раздетая. Пока Марта стояла за дверью Эверт не обратил на это внимание, но, когда вошла в кабинет было уже поздно. Девушка собралась соблазнять его, либо издеваться на ним, либо и то, и другое вместе. Она проигнорировала корсет и юбку, оставшись в молочно-белом подъюбнике, что и не думал скрывать ничего стоило девчонке стать против света. Эверт уже знал, что она легкая, ее изгибы, а теперь, вдобавок ко всему и видел их. Пришлось выключить свет, чтобы не отвлекаться. Было любопытно узнать истинную цель ее визита, а еще, ему стало совершенно ясно, что он проиграл – эта женщина волновала его.
– Что и замуж меня возьмете?
– А вы согласитесь?
Эверт ждал. Все перевернулось с ног на голову и даже не потому, что эта кудрявая бестия решила припугнуть его и сделала предложение за него. Эверт увидел панику в ее глазах и усмехнулся этому.
– Нет. Не обижайтесь граф, но вы – псих.
Подтверждая сказанное, Марта положила ладонь на его грудь и отодвинула его от себя, не поддавшись близости, обещаниям и всем тем романтическим жестам, что так любят женщины его мира.
– Покажите, пожалуйста, где у вас удобства. Не хочу повторения того, что случилось во дворце.
Эверт подумал о том, что на этот раз такая ситуация была бы ему на руку, но все же повел ее по коридору, но провел мимо своей спальни и повел дальше.
– Мне жаль.
– Да, вы говорили.
– Вы не обижаетесь?
Марта пожала плечами.
– Я – нет. Куда больше меня беспокоит ситуация с Мертом.
– Почему вы беспокоитесь о нем?
Марта наградила его укоряющим взглядом.
– Он – отец Марты и любит ее, было бессердечно наплевать на все его чувства.
Эверт размышлял над сказанным, на какое-то мгновение ощутив себя чудовищем за то, как собирается поступить с ней. Марта считается с чувствами незнакомых для нее людей, а вот он собирается проигнорировать это.
– А если бы его не было в зале?
– Вы бы пожалели, что родились на свет, – проговорила она с милой улыбкой, вдруг обернувшись к нему.
Забавная угроза.
Особенно от женщины, с такой миниатюрной и даже кукольной внешностью, но Эверт видел ее глаза. Они были полны решимости.– Вы кровожадны.
– А вы – граф.
Она не стала объяснять, что значит последнее утверждение. Они остановились перед дверью. Эверт нажал на ручку, но правильнее было сказать потянул ее наверх.
– Они все так открываются?
Марта вдруг смутилась.
– Да. Это было сделано в те времена, когда здесь жил Джонатан. Он сбегал от нянек, путешествовал по дому, наводил порядки в каждой комнате. Было решено переоборудовать дверные ручки.
Он пропустил ее в комнату, нажал на фрагмент рисунка на обоях, и спальня осветилась приглушенным сначала голубым, а потом желтым светом.
– Так везде?
Марта показала на участок обоев.
– Практически. В кабинете все иначе. В те времена он был закрыт.
Он ждал что она скажет. Это комната была другой. Он и сам не знал какому порыву вдруг поддался, заказав дизайн в совершенно не типичных для этого дома цветах – светлые обои, обивка, ткани и текстиль.
– А дальше? Где вы прячете ванну и клозет?
Эверт ругнулся про себя. Что за настроения им овладели? Она ведь не дом попросила его показать.
– Конечно.
Он прошел к стене напротив кровати и отодвинул дверь-стенку в сторону.
– В вашей комнате было также?
– Да.
– Вот ведь! Если бы я только знала!
Он поспешил уйти и оставить ее одну, но Марта успела ухватить его за рукав и даже подтянула к себе. Эверт понял, что удивлен и даже подумал о том, как неожиданно и ловко она заманила его.
– Не так быстро! – проговорила девушка, ухватив за край рубашки и засверкав темными изумрудами своих глаз. – Вы сначала показываете мне все, объясняете правила, говорите еще что-то, разрешая или запрещая пользоваться какими-то вещами. Только после этого я отпускаю вас на все четыре стороны.
Эверт рассмеялся. Этот ее требовательный тон и возмущенный вид, а еще собственные идиотские мысли ужасно развеселили его.
– Извините, леди.
Следующие десять минут он показывал все и терпеливо отвечал на все ее вопросы, пока она наконец не выдохнула:
– Красиво рассказываешь, Эв, но уходи. Прошу тебя.
Эверт вышел, прошелся по коридору, дошел сначала до своей спальни, а потом и до кабинета. Он ждал, когда она появится снова и проявлял все признаки нетерпения. Ему хотелось узнать все о том мире, в котором она жила. Берг не любил рассказывать о нем, предпочитая воплощать в жизнь его идеи, а Марта просто знала о нем и могла ответить на многие давно мучавшие его вопросы о его устройстве.
– Марта? Можно?
Он все же постучался к ней, не получил ответа, испугался чему-то и все же ворвался в комнату, с облегчением выдохнув. Девушка никуда не исчезла: Марта спала, зарывшись в подушки и одеяло. Ее можно было не заметить, если бы не выглядывающий наружу аккуратный нос. Эверт настроил кристалл, уменьшил его свечение больше, чем наполовину, а затем направился к себе в кабинет. Ему нужно закончить оформлять брачный контракт и успеть обсудить все с Мертом Каучем до приезда нотариуса, представителей ратуши и банка.