Дочь кукушки

Я была уверена, что не смогу заснуть, но, как ни странно, погрузилась в сон, едва опустилась на жесткую лежанку в шалаше, и проспала несколько часов.

Граф разбудил меня, когда было еще темно. Это было разумно – применять заклинание стоило, пока все еще спали.

Камень по-прежнему был хорошо виден, и мы с Данзасом, остановившись на должном расстоянии от него, достали амулеты. Я – медведя. Он – какой-то золотой медальон.

– Мой семейный амулет усиливает действие любого заклинания, - пояснил он и улыбнулся. – Очень удобно, не правда ли? Хотя до сего дня мне редко удавалось его применять – никаких других амулетов у нас в роду нет.

Мы соединили наши руки, переглянулись. Я уже озвучила ему придуманный мною когда-то текст. Граф фыркнул с сомнением, но от комментариев воздержался.

Мы зачитали его в два голоса. И еще раз. И еще.

Сначала валун покачнулся. Потом чуть сдвинулся с места. А через несколько минут он откатился уже на расстояние, достаточное для того, чтобы в пещеру мог пройти человек.

Напряжение было столь велико, что как только мы достигли цели, я без сил опустилась на траву. Данзас сел рядом.

– Вам стоит вернуться в Лиму, ваша светлость, - сказал он, вытирая струившийся по лбу пот. – Там есть гораздо более сильные маги, чем я. Вам нужно брать уроки у них.

– Прошу вас, ваше сиятельство, - попросила я, - давайте забудем на время о том, что сегодня случилось. Хотя бы до того момента, пока ее высочеству не исполнится восемнадцать лет. Потом, когда в Линарию вернется магия, мои способности, возможно, уже не будут никого интересовать.

Он, хоть и не очень охотно, но согласился со мной. Кажется, ему и самому не слишком хотелось возвращаться в столицу.

С первыми лучами солнца проход в пещеру заметил месье Лесток. От неожиданности он не сдержался и закричал. К счастью, к новому обвалу это не привело.

В пещеру тут же направился отряд из нескольких человек.

– Живы! Они живы! – раздавалось в лагере тут и там.

К полудню все рудокопы оказались на свежем воздухе. Большинство из них были настолько истощены, что не способны были держаться на ногах, и их выносили из пещеры на носилках.

– Не смейте давать им много еды! – командовал Данзас. – Только несколько глотков воды и крохотный кусочек хлеба!

Я подбежала к лежавшим на земле Мартину и Роберу. Карин уже прикладывала смоченную в воде ткань к их бледным потрескавшимся губам.

– Ваша светлость, радость-то какая! – сквозь слёзы сказала она.

Мы с Данзасом вернулись в замок только после того, как убедились, что рудокопам оказывается должная помощь.

Я едва добралась до кровати. Я не смогла даже принять ванну и к ужасу Элизы упала на белоснежные простыни как была – запылившаяся, пропахшая потом и дымом от костра.

Я проснулась только к вечеру – от того, что чей-то горячий и шершавый язык вылизывал мою руку. Я открыла глаза и увидела Жуля. Это был первый раз, когда он проявил ко мне такое внимание. Раньше он не позволял мне даже погладить себя, а после смерти хозяина и вовсе ко мне не подходил.

Я потрепала его за лохматое ухо и расплакалась.

56. Письма из Лимы

На следующий день в замок пришел Мартин. Я испугалась – не случилось ли чего? Но оказалось, что на этот раз повод для встречи был радостным.

Рудокоп выглядел усталым, но на лице его была улыбка. Он стоял у порога кабинет и мял шапку в могучих руках.

– Ваша светлость, я хотел, чтобы вы узнали об этом первая. Я нашел золотую пещеру!

– Что? – не сразу поняла я.

– Золотую пещеру, - его улыбка стала еще шире.

– Но разве она существует? – изумилась я. – Я думала, это просто легенда.

– Милейший, вы уверены? – граф Данзас аж подался вперед от нетерпения.

– Уверен, ваше сиятельство, - подтвердил Мартин. – Если изволите, это и Робер подтвердит. Мы с ним вместе там были. А никто, кроме нас, не знает еще. Мы же случайно ее нашли. Когда, значит, обвал-то случился, мы все страшно испугались. Знали, что выходов из пещеры – только два, да и то второй-то уж сколько лет как не действовал. Но первые дни сильно на помощь наделись – так и сидели у выхода, прислушивались к каждому звуку. Слышали, что снаружи кирки стучали. А когда поняли, что перегородивший дорогу камень слишком велик, паника началась. Я, как мог, народ успокаивал, говорил, что вы непременно что-нибудь придумаете. Да, может, всё бы и ничего, кабы ручей не пересох. Его, должно быть, после камнепада тоже засыпало. А без воды, сами понимаете, долго было не продержаться. Вот мы с Робером и пошли искать воду – не в ту сторону, где у нас рудники, а совсем в другую. Чтобы не заблудиться, знаки на стенах ставили. Так на золотую пещеру и набрели. Не поверите, ваша светлость, но мы тогда даже не обрадовались – золото вместо воды пить не будешь.

Граф подошел к вопросу как деловой человек:

– Знаки, значит, делали? И показать ее сможете? Похвально! – и поскольку я приняла новость куда менее эмоционально, он возмутился: - Ваша светлость, мне кажется, это стоит отметить! Позвольте, я прикажу месье Жуберу принести вина? Надеюсь, вы понимаете, что это значит для Ламбера?

Я понимала. Мне было только жаль, что Рауль не дожил до этого дня.

Через неделю все горные работы велись уже в золотой пещере. Месье Лесток потирал руки и мечтал о повышении жалования. Что и было сделано – и не только для управляющего, но и для всех рабочих.

А вскоре пришло письмо от Вивьен. В него был вложен очень хороший рисунок амулета, который некогда принадлежал герцогам де Ламбертам. Судя по картинке, это был медный медальон, в центре которого в обрамлении колосьев пшеницы лежала головка сыра.

Я сразу же задумалась, пытаясь сложить подходящее для амулета четверостишие.

Так получилось, что я распечатала письмо в присутствии графа, и он хмыкнул, увидев рисунок:

– Только не говорите, ваша светлость, что вы намерены придумать новое заклинание?

Я сердито посмотрела на него, но промолчала.

– Да, я признаю, - не унимался он, - что у вас получилось с тем валуном в горах. Но там хотя бы был амулет! Неужели вы надеетесь, что заклинание сработает вовсе без амулета?

А я уже подобрала нужные слова, и мне просто не терпелось новое заклинание опробовать. Через пятнадцать минут я выехала из замка. Данзас увязался следом.

– Послушайте, ваша светлость, мне кажется, вас стоит быть осторожнее в своих желаниях. На сей раз у нас нет ни амулета, ни древнего текста. И даже если допустить, что у вас есть дар складывать слова в нужные фразы, то как мы можем быть уверены, что заклинание сработает именно так, как мы ожидаем? А если оно приведет к совсем другим последствиям? Если крестьяне лишатся остатков хлеба, они точно не станут вас благодарить. Хотя если вам так хочется, то почему бы и не попробовать? Если вы погубите их урожай, то на добытые на рудниках слитки купите им зерно в той же Силезии.

Так он и продолжал болтать, пока мы не приблизились к засеянным пшеницей полям.

Я прочитала заклинания, стараясь не обращать внимания на ироничную ухмылку графа, и мы вернулись в замок.

Не без волнения я в последующие недели ждала вестей из деревни. И однажды Элиза поделилась радостью:

– Говорят, нынче пшеница на удивление дружно взошла. И трава на лугах столь отменная, что козы стали давать больше молока.

Я посмотрела на Данзаса, но тот только хмыкнул. Да я и сама не была уверена, что это хоть как-то было связано с заклинанием. А потом думать об этом и вовсе стало некогда.