Дочери Талау

– Но согласись, Тара, на уроках математики нас не заставляют самостоятельно выводить все формулы и законы – на такое обучение человеческой жизни не хватит! И правильный ответ… он может сам придти слишком поздно!

Тарани только плечами пожала.

– Корнелия. Не знаю, поможет ли это. Но, если представить, что на твоем месте оказался кто-то другой: что бы ты ДРУГОМУ в таком случае посоветовала?

Подруга с задумчивым видом побарабанила холеными пальчиками с красивой формы перламутровыми ноготками по рулю. У других все как будто бы просто. Частенько даже завидуешь им от чувства того, как у них все просто – даже понимая умом, что для самого человека все на самом деле очень сложно. Вилл и Мэтт сами придумывают проблемы, это видно любому, у кого есть глаза, но это не значит, что очередное «раздувание из вымышленной мухи слона» не есть самая настоящая трагедия для самой Вилл. Или как все просто у Хай Лин с Эриком – такое солнечное детское счастье держаться за руки и совершенно не думать о том, что ждет в перспективе. А уж Ирма… недавно шокировавшая подруг очередной влюбленностью в кузена Мэтта по имени Шон, недавно переехавшего в Хиттерфилд. Ее последняя любовь – бас-гитарист по кличке Джей год назад закончил школу и уехал учиться, довольно скоро Ирма рассудила, что когда парня нет рядом, его все равно что нет вообще, и очертя голову бросилась в новый роман. Может как раз это – правильно? Легкомысленно, может, даже непорядочно, но все равно разумнее, чем беречь остывшие угли от давно погасшего чувства. Тарани нерешительность мешает, а Корнелии упрямство – хоть девочка и избегала прямых заявлений, зная, что из-за упрямства же Корнелия найдет кучу возражений, но была совершенно уверена, что подруга давно и по-настоящему любит именно ее брата. Можно в почти детстве страстно увлечься воплощенной мечтой, но по-настоящему полюбить человека, которого совершенно не знаешь – такого не бывает.

«Но все же в чужую душу не заглянешь…»

– Я счастлива с Питером. Наверное, мне СЛИШКОМ хорошо рядом с ним, мне не нравится, что чувства базируются на примитивном «сделай мне приятно», словно бы действительно чувства не выдерживают малейшей встряски, любого испытания! Разве это настоящая любовь, требующая терпения и самоотверженности? С другой стороны, Калеб… я уже не уверена, что он был именно моей мечтой. Конечно, я думала о том, какие качества хотела бы видеть в любимом человеке – собирательный такой образ из литературных и киношных героев, но настолько живым воображением, чтобы придумать идеал и вдохнуть в него душу – я никогда не обладала. Я ведь даже не помню, как именно выглядел рыцарь из моих снов, пока Элион не нарисовала портрет. Уж ей-то воображения всегда хватало. И умения вкладывать душу – тоже. Я много обо всем этом думала, когда они пытались встречаться – получается, Элион воплотила идеал, а вовсе не я. И «подарила» мне – а в результате вышло ни так, ни эдак! Я не Ирма, чтобы всему предпочитать комфорт – хотелось бы… чтобы по-настоящему. Даже не со стороны парня, а со своей собственной – в любви что Питера, что Калеба – я не сомневаюсь… но лучше бы я в них сомневалась, чем в себе!

– Если человек считает, будто ради любви обязан чем-то жертвовать, то либо ошибается, либо такая «любовь» вообще слезинки не стоит! Ты много раз совершала из чувства к Калебу невозможное. И что, он тебе теперь по жизни обязан? Ты рассуждаешь, словно именно так. Но ты же это не из одолжения для него делала, а потому, что сама того хотела. Какие-то взносы в ожидании выгоды! Я не могу порвать с Найджелом, поскольку он просто не позволит забыть, что ради меня пожертвовал друзьями и образом жизни – и требует в ответ, чтобы и я отказывалась от друзей, увлечений… Это напоминает заявление, будто он меня купил, а я не оправдываю надежд! По-твоему, хоть кто-то из нас от таких отношений счастлив?

– У всех бывают проблемы… но их же надо решать, а не бросать все из-за этого!

– Как говорят, дай нам Бог силы изменить то, что от нас зависит, принять то, что не зависит – и мудрости, чтобы отличить одно от другого.

========== Корнелия ==========

– ТЫ СЕБЕ НЕ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ!

Корнелия действительно – не представляла. Прежде всего, как у Лилиан, провопившей это вместо приветствия, стоило старшей сестре шагнуть на порог, вообще получается ТАК орать – восторженным визгом деревья можно было выкорчевывать. За четыре года мелкая… хотя уже странно было называть так девочку, осенью уже справляющую десятилетие – по характеру, увы, осталась прежней проказливой и шумной мартышкой. Корнелия в ее возрасте была ГОРАЗДО серьезнее… впрочем, к младшим детям отношение всегда особое – они до старости «маленькие». Тем не менее, так же трудно было представить, что их двоих все же воспитывали одни и те же родители… И уж точно Неля представить не могла причин подобного воодушевления: впрочем, Лилька была из тех людей, кто может восторгаться чему угодно – если она так и не изменится с возрастом, то вырастет очень похожей на Хай Лин.

– Ты только посмотри, какой он лапочка! Теперь он будет жить у нас!

Девушку охватили нехорошие подозрения. Несмотря на то, что последние три года в семье Хэйл жил кот и других животных никак не планировалось, младшенькая периодически ухитрялась притаскивать с улицы бездомных котят, щенков, а один раз даже жуткого на вид хорька. Однако реальность, как это часто случается, превзошла даже наихудшие опасения! В руках у Лилиан сидел совершенно неизвестный науке зверь с непропорционально огромной шарообразной головой, малюсенькими ушками, довольно субтильным туловищем и шарообразным же пушистым хвостом в полосочку.

– Он живой, но это тайна, все должны думать, что игрушечный, – доверительно сообщила Лилька, тут же уточнив. – Но Ребекка сказала, ты и так знаешь.

Зажмурившись, Корнелия сделала мысленную пометку непременно сказать Оруби пару ласковых.

– С какой это стати он будет жить у НАС?

– Так Ребекка мне его подарила. Она уезжает из города, а о Ви нужно, чтобы кто-то позаботился. Правда, зайчик?

Ничего менее похожего на зайца, чем этот маленький мутант, Корнелии даже не представлялось. С другой стороны, многие звери на зайцев НЕ похожи, но обычно они похожи вообще на что бы то ни было… Черт бы побрал эту амазонку! Могла хотя бы посоветоваться с самой Корнелией, прежде чем огорошивать таким «счастьем» в подарок – да еще не ее, а Лильку, забрать что-то у которой просто нереально. В случае бродячих собак и хорьков на стороне Корнелии были хотя бы родители, но для них-то Ви останется «игрушкой»…

– Это исключено! У нас ведь уже живет Наполеон – он не любит других зверей, ты знаешь!

Кот, кстати, к покемону отнесся достаточно равнодушно, решив, наверное, что странное существо и не зверь вовсе, а значит, территорию от него защищать не нужно.

– Ты ведь сама обещала мне такого же!

– Я – обещала?!

– Да!

Как-то Ви сбежал и, каким-то образом оказавшись у Хэйлов, привел Лилиан в жуткий восторг. Потому-то Оруби, наверное, долго и не раздумывала, куда бы сплавить эту обузу: питомец, что уж говорить, давно ее напрягал, нянчиться с кем-либо кондракарская воительница не привыкла, а последнее время и вовсе – поскольку мутировавший барсук до дрожи боялся Седрика, каким-то образом распознав даже сквозь человеческое обличье этого пижона крупного хищника. А отношения с Седриком вроде как возобновились… ну чем, скажите, надо думать, чтобы возобновлять отношения, которые гарантированно ничем хорошим не заканчиваются?!

«Все логические построения ведут теперь к этому вопросу, не правда ли?»

– Лилиан, ты не имела права его брать! С Ор… то есть, с Ребеккой я еще поговорю!

– Почему это не имела, если подарили? – прищурилась маленькая чертовка. – Мне подарили, кстати, а не тебе! Просто ты – вредная. И противная! – демонстративно вздернув курносый носик еще выше, Лилиан прижала новоприобретенное «сокровище» и с надутым видом удалилась. Крыть было нечем. Переубедить Оруби или Лили Корнелия могла бы, но на два фронта собачиться с обеими – перебор. Да что же это творится последнее время? Мало одного… создания, как снега на голову, теперь еще и покемон на ее шее! Надо подумать… но перед тем, как думать, просто необходимо успокоиться – пока злишься, все равно ничего путного в голову не придет. Принять ванну, выпить мятного чаю, запереться в комнате и посидеть немного наедине с собой, чтобы мысли по местам расставить… Не успела девушка додумать эту довольно-таки здравую мысль и даже выйти из прихожей, как прозвенел звонок – на пороге стояла взъерошенная заплаканная Вилл. И легко было понять, что в ближайшее время неожиданная гостья не уйдет восвояси.

Честно говоря, Корнелия решительно не понимала, что заставило Вилл явиться именно к ней. Не к своей лучшей подруге Тарани, которая, как начинающий психолог, так любила анализировать чужие проблемы. Хоть толку от этого, как Корнелия недавно убедилась, было мало, но Вилл чаще всего требовалось, чтобы ее просто выслушали и посочувствовали – что и говорить, реальных-то проблем у Вилл никогда и не бывало. Разве что смерть сони под колесами автомобиля – но там уж никто и ничем не поможет…

И не к Ирме, чьи дурацкие прибаутки порой бодрили даже лучше внимательного сочувствия. И даже не к Хай Лин, чей детский оптимизм порой и окружающих заставлял верить в лучшее. Нет, Вилл нелегкая принесла именно к Корнелии, которая никак не могла себя отнести к чутким и внимательным людям: конечно, она с радостью помогала подругам, но помогала – делом, а не выслушиванием причитаний!

– Ну что случилось? – кивком приглашая рыжеволосую девушку в комнату, обреченно спросила Корнелия.

«Если у нее очередное недоразумение с Мэттом – я взбешусь! В конце концов, это просто свинство – сейчас тащиться ко мне с подобными жалобами!»

– Я с мамой поссорилась, – убито ответила Вилл. Снова здорово. А ведь со Сьюзан и отчимом у Вилл уже пару лет, как наладились нормальные отношения, даже начали подзабываться скандалы, сотрясавшие эту семейку в самом начале их знакомства. Рождение близнецов, что ли, сыграло? Но Вилл уже чересчур взрослая для детских ревнючек… Впрочем, она сама сейчас все расскажет.

– Подожди, я сейчас нам чаю сделаю, – мысленно попрощавшись с уединенным вечерком, сдалась Корнелия, устроив подругу в комнате. – потом расскажешь по порядку.