Догоняя рассвет

Бьющие демонов ружейные залпы не тормозили, и уж тем более не прекращали разгар битвы. Вампиры дрались в полную силу, успешно подавляя оказанное сопротивление. В картине алого огня и крови Рэн всюду наблюдал тела, погибших страшной насильственной смертью. Те, кто еще имели способность и отвагу сражаться, полностью отдавали себя хаосу боя, и город звучал бушевавшей резней, разнося пение пламени, стали и мучительной смерти. А в первых рядах этой жуткой баталии дрался Лирой, и, как только сразил гвардейца парой кинжалов, развернулся к Рэндаллу с твердым намерением схлестнуться на смерть.

— Здесь есть место только одному Лирою Моретту, что скажешь? — оскалился Лирой, ликуя возможности избавиться от предавшей его копии.

— Тогда это место не твое, — яростно пробасил Рэн подобно громовому раскату, — мальчишка, наделавший глупостей сполна.

В черных глазах Лироя сверкнул голод, и вот уже в следующее мгновение Рэндалл крестом развел перед собой мечи, с силой парируя атаку. Оттолкнув противника на пару шагов, Рэн перешел в ожесточенное наступление, не дожидаясь, пока Лирой сам ринется в бой. Вращаясь вихрем атаками с двух рук, Рэндалл притеснил Лироя к стене каменной ограды, — отступать стало некуда. В загнанном положении противник предпринял попытку нанести урон сбоку, но Рэн, отразив удар, легким взмахом рассек бровь Лироя и тут же совершил внезапную подсечку с разворота, повалив его с ног.

— Не умеешь выбирать ни друзей, ни противников, сопляк, — пророкотал Рэндалл, громко харкнув на землю, — за мной солидная фора и больший опыт.

Лирой торопливо поднялся и, раззадоренный поражением, устремился в атаку. Рэндалл успешно отражал его выпады, словно предугадывая каждое действие, а затем так мощно саданул по клинкам Лироя, что лишил того равновесия.

— Отступаем! — в пылу сражения и шуме закипавшей крови Рэн не сразу распознал крики. — Всем отступать!

Гвардейцы разбегались в стороны, не прекращая оглядываться на врага, которого застигло секундное замешательство.

Вампиры готовы были праздновать триумф, но Рэндалл беспокоился не о том, — он знал, что предвещало отступление и не на шутку заволновался. Ушей достиг стук лошадиных копыт по брусчатке, чем ближе он становился, тем меньше у Рэна оставалось времени уйти. Поддавшись какому-то неведомому инстинкту, он схватил Лироя за плечи и незамедлительно отпрыгнул вглубь переулка за секунду до того, как все вокруг возгорелось огнем.

По дороге на лошади мчался Клайд, неся за собой хвост всепоглощающего пламени.

* * *

Вероятно, огонь, не знавший ни зла, ни добра, настиг раненых, отрезая для них все шансы спастись, но Клайд летел с твердой верой, что должен был предотвратить большее число жертв, застав вампиров врасплох своим появлением. Он не думал о подстерегавшей его каре, о грехе, что несла уничтожающая магия. Клайд молился, чтобы скорее рассеялся мрак, все закончилось и сгинуло в прошлом.

Кто-то среди врага, хранивший при себе алхимический порох, канул в пламени и произвел чудовищный гром; взрывная волна догнала Клайда и сбросила с лошади. Божьим покровительством не убившись на месте, Клайд только повредил себе ногу, однако боль затерялась среди страха, нахлынувшего с внезапным падением, и ярого стремления избавить людей от натиска тьмы.

Клайд бросал потоки пламени до изнеможения. Усталость сковала его конечности и даже мысли, но Клайд готов был израсходовать всего себя до последней капли магии.

Где-то вновь зазвенела сталь, вселяя в тело приток мощи. Гвардейцы вступили в бой с выжившими вампирами, зародив в душе Клайда новую надежду и силы.

* * *

Оберон навис над Амари, опираясь на уцелевшую руку, и жадно вдыхал возле нее воздух, уловив нечто, достойное внимания больше, чем собственное увечье.

— Мне знаком этот запах, Лирой смердит им насквозь, — с ненавистью прохрипел Оберон. — Ты и представить себе не можешь, как сильно меня это бесит.

— Кажется, наши чувства взаимны.

Амари взяла Оберона за затылок плотным обхватом и нанесла ошеломляющий удар головой в лицо. Цепляя с земли оружие, она лихо сбросила с себя вампира и, перевернув его на спину, оказалась сверху. Оберон попробовал ударить Амари когтями, но смог только порезать плечо. Острое жжение, поразившее тело, взбудоражило в сердце гнев, и Амари с силой самозабвенного бешенства пригвоздила руку Оберона кинжалом к земле. Поднявшись над поверженным вампиром, занесла меч.

— Я всего лишь хотел лучшего для своего народа, неужели ты на моем месте не сделала бы того же? — захрипел Оберон с холодившей душу злобой. — Ты не луч света во тьме, маленькая убийца. Я по запаху чую, что твои руки по локоть в крови, от которой тебе не отмыться.

Амари крепко сжала рукоять меча обеими руками, готовая бесповоротно вонзить клинок. Ее разум накрыло затмение, не подпуская слова Оберона; возможно, в них таилась хитрая уловка, способная подорвать уверенность.

— Моя смерть ничего не изменит, ты будешь жить, пожираемая ненавистью к возлюбленному предателю, медленно угасая от мук разбитого сердца…

— Еще чего, — презрительно процедила Амари и всадила лезвие меча в грудь вампира.

Только после того, как ужас на лице Оберона сменился вечным покоем, Амари ощутила усталость, будто на нее навалился вес целого мира. Слабость в ногах подкосила ее, девушка повалилась рядом с убитым вампиром. Каждый вдох отдавался тупой болью в груди, мышцы подергивались и ныли сильнее горящей раны в плече. Не позволив себе лежать ни секунды больше, Амари поднялась, усилием воли превозмогая тяжесть тела, и поплелась дрожащей в изнеможении походкой.

Никогда еще приближение рассвета не было столь долгим. Ночь оказалась длиной, а битва жестокой и изнуряющей. Тот огонь, что ревел из-под рук Клайда исчез, оставив после себя сероватый пепел, но бушевал и другой, вызванный взрывчатым порохом. Все, кто способен был сопротивляться удушающему смраду, тушили пожар общими силами. Среди них Амари нашла взглядом Клайда, — пастор Моретт опирался на палку, точно на трость, и магией разгонял пламя в небытие.

Амари двинулась к нему через усеянную трупами улицу. Не нужно было обладать отменной наблюдательностью, чтобы заметить, как значительно число убитых людей превосходило павших в бою демонов. Возможно, не выпади на долю Амари гордый Оберон, рассчитывавший не пачкать руки, выжить в схватке стало бы по-настоящему нелегкой задачей.

Увидев возле себя Амари, лицо Клайда просветлело в облегчении. Он прижал ее к груди свободной рукой и некоторое время не отпускал, словно опасаясь, что девушка растает, как видение.

— Терпимо? — от ее взгляда не ушло повреждение Клайда.

— Эта боль сведет меня с ума, — вымученно усмехнулся он, — но я справляюсь.

К тому моменту Амари успела позабыть про свои собственные раны. Голову внезапно засаднило. Клайд аккуратно взял девушку за подбородок и повернул ее лицо к отсветам полыхающего пламени.