Договор на одну ночь

Они пьют точно не меньше, чем мы с Васькой, но замечаний ни от кого не получают.

Георгиос смеряет меня оценивающим взглядом и отворачивается. Я тихонько шлю его ко всем чертям.

А дальше пытаюсь абстрагироваться ото всех.

Мы с Васей плетем цветочные венки. Мой ленточный при этом собирает кучу комплиментов.

Присоединяемся к хороводу. Сначала я планирую просто со всеми потанцевать, но почти сразу во мне «прорывается» побережный ивент-менеджер и я начинаю наравне с организаторами учить новичков.

Вопреки «дружескому совету» Темирова, мы с Васькой чередуем развлечения с новыми дозами алкоголя. Но, будь он неладен, я то и дело прислушиваюсь к себе. Трезво ли мыслю. Твердо ли стою. Не мало ли в желудке еды.

Мы с подругой выбираем друг для друга не нужные, но такие милые кольца и браслеты из ракушек. Дарим и тут же надеваем.

А устав, заваливаемся на один из разбросанных прямо на траве цветастых пуфов-мешков. Вася показывает мне свои фотографии с парнем, а я стараюсь пореже смотреть на беседку прямо перед глазами, нервно теребя браслет.

В ней устроилась компания, разительно отличающаяся от прочей аудитории праздника.

Я уверена, что любую из пяти таких беседок так просто было не занять. В этой «чиллит» наша элита. Старосты, владельцы гостиниц, местные богачи, а еще девушки…

Не такие, как мы с Васей. Другие.

Старше. Ярче. Дороже. Они выглядят не греческими простушками, какой на их фоне чувствую себя я, а как минимум столичными цацами, а то и моделями из Инсты. На них много дорогих украшений, на лицах – профессиональный визаж. Одежда, думаю, стоит больше, чем я зарабатываю в год. Очень стильная и в то же время не вызывающая.

Я никогда за собой такого не замечала, но сейчас завидую так сильно, что справиться сложно. Мне зачем-то тоже хочется быть вхожей в ту беседку. Стать такой же. Дурочка.

Шпагами мое сердце то и дело пронизывает то, с каким удовольствием, широкой улыбкой и явным интересом во взгляде со всеми там общается Петр. И с ними тоже. Он мне ничего не должен. Не обещал и не даст. Но черт…

И Темиров туда же.

Они, видимо, все такие. Разбрасываются улыбками направо и налево.

Зря я думала, что он будет присматривать себе любовницу на побережье. Найдет кого-то поинтересней, а может быть уже нашел. И это явно не одна из наших официанток.

Непонятно откуда взявшуюся горечь проталкиваю в горло вместе с большим глотком метаксы.

Смотрю на дно опустевшего стаканчика, а сердце колотится. Ну чего ты, дурное?

На улице стремительно темнеет. Зажигаются костры и фонари. Воздух пахнет травами, жаренным мясом и алкоголем. Вседозволенностью и грехом.

Официантка приносит в беседку, которая вообще меня не касается, поднос и расставляет стопки. Посреди ставит сразу несколько бутылок крепкого алкоголя. Параллельно им раскуривают кальян.

Мое лицо вспыхивает обидой.

Отлично. Значит мне положено плести венки, а вам…

– Васенька… А сходишь еще за чем-то? – Спрашиваю у подруги, не испытывая угрызений совести за то, что прослушала последние несколько минут ее рассказа.

– Схожу, конечно. Мясо или рыбу брать?

– Мясо. – Произношу как-то даже кровожадно, следя, как на чужой стол опускается огромное блюдо с разнообразными мясными деликатесами.

Вася уходит, а я запрокидываю голову и смотрю в небо, чтобы не на них.

По хорошему, нужно уйти и не теребить себе душу. Дальше, думаю, будет только хуже. К Петру на колени заберется какая-то фифа. Они будут лизаться. Я буду думать, как закончат вечер. Ревновать и страдать.

А еще меня будет злить невозможность отмахнуться от очередных слов Темирова. Все вокруг ведут себя развязно и только я должна то права свои отстаивать, то за поведением следить. Какое ему вообще до меня дел...

Так и не додумав, вскрикиваю от неожиданности, потому что на место Васи с разбегу запрыгивает человек. Не успеваю вскочить, потому что меня обнимает Жора. От него сильно пахнет алкоголем. Я давлю в грудь, он тянет ближе. Глаза – пьяные и счастливые.

– Ты дурак?

– Влюбленный, Еленика. В тебя-а-а-а.

Раньше я отреагировала бы злостью, сейчас просто фыркаю и закатываю глаза.

Бью по ладони, которая пытается задрать платье и погладить по голому бедру. Стараюсь вывернуться, но он держит.

– Ты такая красивая сегодня… – Блуждает пьяным взглядом по моему лицу. Сегодня вызывает не чистое раздражение, как обычно, а даже легкое сожаление. Может он правда влюблен? Просто выражать свои чувство адекватна не умеет? Только я же в него – совсем нет. – Глаза накрасила?

– Я часто крашу глаза.

– И губы такие… Яркие…

Он смотрит на них и облизывает свои. Но я не хочу.

– Жор, прекрати. – Давлю в грудь парня настойчивей. Он снова пытается меня облапать, а еще поцеловать.

Не оставляет мне выхода. Я прижимаюсь к его боку и больно щипаю. По-настоящему больно. Не отпускаю сразу, а держу.

Он вскрикивает от неожиданности и выгибается.

– Вот ты зараза! – Обвиняет пораженно. Мне отчего-то в ответ хочется смеяться.

Сталкиваю парня с пуфа и дразню, высунув кончик языка. Невпопад вспоминаю чужую фразу и не могу отделаться от желания ее озвучить:

– Я гречанка, Георгиос. Ко мне нельзя без спросу, понимаешь?

Он злится. Сжимает губы и смотрит прямо, потирая бок.

– Петь-то будешь?

Мотаю головой.

За спиной уже зажжена главная сцена. Днем на ней пели преимущественно дети. На вечер заказан известный артист. В ближайший час к микрофону можно будет подойти любому желающему. И может быть при другом раскладе я воспользовалась бы возможностью, но как подумаю, что слушать будут в той беседке… Или еще хуже – даже не слушать… Нет. Сегодня нет.

– Георгиос, здрысни! – Это командует вернувшаяся с метаксой и шашлыком Васька. Отталкивает его бедром и плюхается рядом.

Ей авторитет парня ни по чем. Она не боится возможных последствий ни для себя, ни для своей семьи. Завидую еще и в этом.

Мы чокаемся, пьем, а потом вгрызаемся каждая в свой кусочек мяса.

Мое настроение скачет от неописуемого счастья до абсолютного упадка.

Делаю себе же хуже, опять поднимая взгляд к запретной беседке.

Оттуда доносится громкий смех. Я убеждаюсь, что не выйду сегодня на сцену, как бы и кто ни уговаривал.