Доктора Звягина вызывали? Том 2

Эпоитин — это препарат, стимулирующий эритропоэз, то есть созревание эритроцитов. Препарат часто назначается при различных гематологических патологиях, для ускорения созревания клеток крови.

Чёрт, а ведь для меня это большая удача, что он просрочился!

— Выпиши его и принеси мне, пожалуйста, — распорядился я.

Светлана кивнула, и, без лишних вопросов, выпорхнула за дверь.

Итак, будем возвращать Николая тем же путем, которым пытались избавиться от клонов — с помощью манипуляций с кровью. Сам себе введу эпоитин, для стимуляции развития эритроцитов. А вместе с ним введу витамин В12, фолиевую кислоту и железо.

Это стандартные препараты, используемые при разного вида анемиях. Существует три вида анемии: гипохромная, нормохромная и гиперхромная.

Гипохромная анемия — это железодефицитная анемия. Возникает, когда в организме недостаточно гемоглобина. Из-за этого цвет эритроцитов — главных клеток крови, бледнеет, они становятся менее красными — отсюда и название, гипохромная.

Нормохромная анемия — это анемия из-за недостатка эритроцитов. Возникает при разрушении красных клеток крови, что происходит из-за разных причин. Тогда эритроциты нормального цвета, и гемоглобина в них нормальное количество, но самих эритроцитов мало.

Гиперхромная анемия — это фолиеводифицитная анемия, разувающаяся из-за недостатка фолиевой кислоты. Тогда эритроциты становятся насыщенного красного, почти бордового цвета. Также гиперхромную анемию вызывает недостаток витамина В12, который необходим для созревания эритроцитов.

То, что я собирался сделать со своим организмом — это увеличить количество эритроцитов и тут же насытить их всеми необходимыми веществами. Как говорится, не пытайтесь это повторить дома.

План опасный, но это поможет мне вернуть Николая. А без него я не смогу избавиться от Виктора. Парадокс, для избавления от клона мне нужен клон.

Света принесла мне эпоитин, а я тем временем сбегал в аптеку за другими препаратами. Затем отослал Светлану из кабинета по делам, и принялся вводить себе этот коктейль из препаратов. Так, готово, должно подействовать.

Дальше я вернулся к рабочим делам. Подготовив ещё несколько документов, я вызвал к себе терапевтов на планерку.

— Добрый день, уважаемы врачи, — начал я, когда все собрались. — Сегодня наша первая планерка со мной в роли заведующего. Я собрал вас, чтобы обсудить несколько вопросов. Во-первых, с понедельника у нас вводится такое понятие, как экстренный врач. Раз в неделю каждый терапевт будет дежурить в роли врача экстренного приема. Записи у него в этот день не будет, адресов тоже. Его задача — принимать всех экстренных пациентов, обратившихся в этот день в поликлинику.

— А их не будет слишком много? — тут же напряглась Елена Александровна, записывающая каждое мое слово в свой блокнотик. — А то регистратура начнет всех подряд записывать, знаю я их.

— Не будет, я этот вопрос с ними обсудил, — успокоил я её. — В дальнейших моих планах хорошо бы взять терапевта чисто на ставку экстренного врача, чтобы у него не было своего участка. Но пока что так.

— Тут и на участки-то врачей не хватает, — вздохнула Юля.

— К сожалению, да, — кивнул я. — Мои участки также будут расформированы между вами. Светлана готовит документы, но на это нужно время. На этой недели подготовьте мне отчёты о вашем населении, проживающем на участках. Только отчёты по всем правилам, не пишите цифры от балды.

— Сделаем, хорошо, — закивали терапевты.

— Далее, нам предстоит реорганизация приемных часов. Прием по записи сократится, но дабавятся часы для приема диспансерных пациентов. Это тоже произойдет с понедельника, я предупрежу регистратуру. Поэтому, поручите своим медсестрам — пусть обзванивают диспансерные группы, и приглашают пациентов на прием.

— Все группы? Или только сердечные заболевания, Михаил Алексеевич? — уточнила Даша.

— Все, разумеется, — ответил я. это были отголоски от заведования Тамарой Павловной. Будучи кардиологом, она интересовалась в основном только пациентами с сердечно-сосудистыми патологиями. Справедливости ради, таких действительно большинство. Но не стоит забывать о пациентах с легочными патологиями, желудочными и так далее.

— А сколько часов приема будет на них выделено? — поинтересовалась Елена Александровна.

— Два часа, в конце приема, — ответил я. — Далее, домашних вызовов теперь станет меньше. Этот вопрос я уже решил и с регистратурой, и со скорой помощью. В частности — уменьшится количество ненужных активных вызовов от скорой помощи.

— Это отлично! — обрадовался Станислав Валентинович. — Можно будет пораньше домой уходить.

— Пораньше не получится, — усмехнулся я. — Но вовремя точно получится. Не хочу, чтобы вы пересиживали на рабочих местах, разгребая бумажную работу. И последнее, моя медсестра сегодня провела ревизию в аптеке, выделив препараты с истекающим сроком годности. Света, т уже раздала списки?

— Да, всё сделала, — отозвалась Светлана.

— Отлично. В будущем старайтесь не допускать таких ситуаций. Следите, чтобы все пациенты у вас были обеспечены лекарственными препаратами.

— Хорошо, Михаил Алексеевич, — закивали терапевты.

— В принципе, на этом пока все. Можете идти, — закончил я собрание.

Врачи засобирались и один за другим покинули кабинет. Остался только Станислав Валентинович.

— Михаил Алексеевич, у меня проблема, — начал он. У меня пациентка, женщина сорока лет. Острое состояние, сильные боли в животе. Я подозреваю острый панкреатит. Созвонился с заведующей терапией, Татьяной Тимуровной, она сказала исключить другие острые патологии, например острый аппендицит.

— А в чем проблема? — удивился я. — Вызывай для нее хирурга, исключай.

— Женщина не местная, — ответил Станислав. — Она гражданка Азербайджана, и у нее нет страхового полиса. Хирург отказывается её смотреть, пока я не занесу её в систему и не запишу к нему на прием. А регистратура не может её занести в систему без полиса. Да и в терапию, я боюсь, не положат.

— Понял. Хорошо, пойдем, я для начала сам её осмотрю, а затем уже будем решать вопрос с назначением, — проговорил я, вставая с рабочего места.

Мы прошли в кабинет Станислава Валентиновича, где на кушетке лежала пациентка.

— Добрый день, меня зовут Михаил Алексеевич. Расскажите, на что жалуетесь? — спросил я у женщины.

— Живот болит, сильно, — простонала женщина. Небольшой акцент был, но русским языком она владела неплохо. — Сильно, весь болит.

— Почему вы сделали вывод об остром панкреатите? — поинтересовался я у Станислава Валентиновича.

— В анамнезе употребление жирной пищи, — быстро ответил тот.

— Да какой там жирный, пахлаву ела, да. Ещё мутаки, но часто ем это, — ответила женщина.

Мутаки — это рогалики с ореховой начинкой. Еда действительно тяжелая, поэтому ход мыслей Станислава Валентиновича мне понятен. Но с другой стороны, если женщина ела эту еду часто, то это вряд ли могло спровоцировать острый приступ.

Я принялся за осмотр женщины, и очень скоро понял, что проблема здесь совсем в другом.

— Станислав Валентинович, — проговорил я, отводя врача в сторону, — пациентке нужно совсем в другое отделение.

Глава 16