Докторица

Уже больше года, как сюда перебрались жить Смирновы, Иде нужен лесной воздух, у неё проблемы с лёгкими, а комиссар окончательно ушёл на пенсию. А то он после Мехлиса принял Главное политуправление вооружённых сил и руководил им бессменно больше десяти лет. Потом вышел на пенсию, но остался в управлении консультантом, как Ида ругалась, нервотрёпки стало даже больше, чем когда он сам командовал. Ида сильно располнела и не очень хорошо себя чувствует, а вот Александр Феофанович хоть и седой весь, но та же выправка и выглядит в своей форме генерального комиссара всё так же эффектно. Ида возится с детьми, с младшими Машиными и Василёк Верочкин у нас с бабушкой предпочитает жить, он ещё в школу не ходит, Верочка в дочками наезжает регулярно… А вот комиссар скучает, даже не знаю, что с этим делать. Был правда один разговор, что он собирался сформулировать некоторые положения по воспитательной работе комиссаров в частях, думаю, что было бы здорово, если бы комиссар взялся писать такое руководство…

Поначалу я, вспоминая слова Соседа о том, что в медицине очень мало, что можно посоветовать, глядя вокруг себя, возмущалась и даже злилась, считая себя обманутой. Но только через много лет поняла – он имел в виду, что написать письмом Сталину по медицинским вопросам что-либо почти невозможно, но можно многое сделать при личном участии.

Да, теперь у меня уже не отделение, а целая лечебница. К счастью, удалось реализовать армейскую схему, в которой на меня не возложены административные функции, я заведую первым и единственным в стране "Центром костно-пластической хирургии" и у меня в центре два детских отделения, чем я очень горжусь, а директор центра руководит и администрирует, то есть как начальник госпиталя в армии и главный врач госпиталя делят между собой командные и медицинские вопросы. А Машенька – моя бессменная старшая сестра стала главной сестрой Центра и теперь она Мария Васильевна, очень солидная и строгая. Как это у неё получается, не знаю, ведь она ненамного крупнее меня, а я всё такая же не сильно презентабельная и мелкая. За мной в оперблоке даже персональную тумбу закрепила, это ящик такой под ноги, чтобы я на нём стояла и тогда остальным рослым хирургам будет удобно со мной оперировать. Это только наедине мы друг для друга всё так же Машка и Метка. Тем не менее, восемь лет назад я защитила докторскую степень и уже больше шести лет имею звание профессора. Фактически моей докторской диссертацией стал учебник по костно-пластической хирургии, где подробно разобраны все аспекты этой дисциплины, уже ставшей обязательной для изучения в институтах. И хочу заметить, что это не только аппараты ВОМОС, хотя только в нюансах и вариантах их использования объём получился больше десяти печатных листов – считайте полная диссертация. Отдельно разобраны техники работы с различными аутотрансплантатами на сосудистой ножке или без неё. И здесь же пришлось разбирать вопросы реплантации отсечённых сегментов конечностей и вообще использование микрососудистой техники.

К сожалению, сколько я ни уговаривала представителей ЛОМО и Цейса, но сделать мне стационарный операционный микроскоп они пока не могут. Всё упирается не в оптическую часть, а в источник "холодного света", ведь для микроскопа нужна большая освещённость, а в световом потоке практически всех известных источников света слишком велика инфракрасная составляющая, в итоге всё находящееся в освещённом операционном поле нагревается и сохнет, что для нежных мягких тканей недопустимо. Но удалось у них получить головные бинокуляры с кратностью около двадцати четырёх раз и фокусным расстоянием больше двухсот миллиметров и глубина резкости больше десяти миллиметров, и это очень много и реализовать такое очень трудно, а главное, что для работы с ним хватает обычного хорошего освещения от мощной бестеневой лампы. Вот с появлением этих бинокуляров и хорошей атравматики у нас пошли реплантации отсечённых сегментов, на поток встали операции с использованием лоскутов на сосудистой ножке, фактически микрососудистая хирургия почти в полном спектре. Отдельно разобраны коррегирующие пластические операции при разных видах поражения кожных покровов, от "шагающих стеблей" по Филатову, до показаний и возможностей пересадки свободных кожных лоскутов. В общем, вышел двухтомный "кирпич" с множеством фотоиллюстраций, схем и рисунков, последнее, как понимаете Машенька делала, ещё сама меня уговаривала дать ей это сделать, что она так соскучилась по такой работе, что ей это в радость будет…

Да! Помните, я обещала про конференцию в Ленинграде рассказать? Чем я действительно горжусь, это тем, что мне удалось размыть искусственные границы, которые стали воздвигать, деля больных по врачебным специальностям. Нет, я прекрасно понимаю логику и смысл узкой специализации, но при этом нельзя забывать и заветы великих предшественников, которые нам велели "лечить не болезнь, а больного". Вот на этой конференции я и представила доклад, в котором показала, что варикозная болезнь, грыжи, плоскостопие и геморрой – встречаются одновременно в разных сочетаниях у одних и тех же пациентов. То есть во всех четырёх случаях одна и та же причина заболевания – наследственная несостоятельность, то есть врождённый дефект структуры соединительной ткани, с нарушением соотношения и качества фибриновых и эластиновых волокон, причём он ещё и гормонально-зависимый, что и приводит к возникновению картины перечисленных заболеваний (а не стоячая работа при варикозе или сидячая при геморрое). А при разделении врачей на узкие специальности эти больные должны будут лечиться у четырёх разных специалистов, в то время, как для них гораздо лучше было бы у одного. А так как перечисленные заболевания поражают молодых людей трудоспособного возраста, то это вопрос во многом уже не медицинский, а государственный и экономический. И закончила тем, что таких примеров любой клиницист вам назовёт с десяток.

В общем, удалось мне тогда бомбу взорвать и мозги заматеревшим в войну генералам встряхнуть. Разошедшийся в прениях Юстин Юлианович Джанелидзе так завёлся и едва сдерживая южную экспрессию меня безмозглой профурсеткой с кафедры обозвал, потом правда извинялся, что был не прав и вспылила его горская кровь, а он вроде и не присутствовал. Ведь когда эмоции чуть схлынули, а собрались действительно опытные и знающие врачи с огромным клиническим опытом, вынуждены были признать истинность выдвинутого тезиса и то, что он имеет под собой клиническое подтверждение. Но с другой стороны все мы прекрасно понимаем, что каждая узкая специализация создаёт место для "самого главного по левому уху", ведь среди присутствующих больше половины давно скорее не врачи, а политики от медицины и подобные места и звания им крайне важны. И если бы я была не из никому не нужного Иваново и вроде как сама по себе, а к примеру из Москвы или Ленинграда, меня бы сожрали и косточек не оставили, а так, ну что с девчонки взять, может блаженная… В результате, мне удалось у себя в центре чуть позже открыть второе в стране отделение клинической флебологии, где лечатся пациенты упомянутого профиля со всеми четырьмя патологиями. Первым оказался ленинградский доктор Аминев, и если я к этому пришла от варикозной болезни (даже зарегистрировала свой метод операции) и плоскостопия – чистейшая ортопедия, то он от проктологии. Очень умный и серьёзный дяденька, мы с ним весьма плодотворно пообщались, он поделился многим из проктологии и её нюансов, я добавила свои мысли и наработки по лечению вен и ортопедии стопы. Договорились, что будем обмениваться врачами для передачи клинического опыта, так что мои ребята ездят в Ленинград, а к нам приезжают работать Аминевские доктора.

Но это было тогда, а теперь кто только в наш центр не едет, нам даже штатного переводчика пришлось в штат взять, а в планах строить для центра второй корпус, в одном нам уже тесно. И благодаря нашему Центру Ивановский мединститут тоже переехал ближе к нам, он от нас всего в двадцати километрах, на любой электричке или "подкидыше" пятнадцать-двадцать минут езды и на выбор три платформы института и студенты у нас в центре как дома…

Уж сколько меня звали в Москву и Ленинград, но мне совершенно не хочется. Я здесь прижилась, Мишку здесь вырастила, мой выстраданный центр здесь. И вообще, как сказал бы наверно Митрич, лучше уж я здесь буду единственной профессором Луговых-Медведевой, чем одной из тысяч бегающих по Москве. Почести меня тоже не обошли стороной, я не говорю про то, что в областном ЗАГСе зарегистрированы уже больше пяти сотен девочек с именем "Комета", надо полагать, что это благодарные пациенты отметились. У меня кроме упомянутой Сталинской премии есть государственная и два трудовых ордена: "Знамя" и "Ленина". Улицы и пароходы моим именем никто ещё не назвал, слава Богу… На Волге правда ходят пассажирские суда на воздушной подушке, которые, наверно в пику "Метеору" на подводных крыльях, назвали "Комета", но ко мне они не имеют никакого отношения.

Про вручение мне ордена Трудового Красного Знамени… Вручили мне его совсем не за мои медицинские дела, а как было написано в представлении, "по совокупности заслуг". Вообще, за лечение врачей почти никогда не награждают, так уж у нас повелось. А было так. Несусь на "Мурзике" в главный клинический госпиталь (больные по разным отделениям разбросаны, а лучше их каждый день контролировать), как меня останавливает ОРУДовец (их тогда в ГАИ переводили), ну всё, думаю, сейчас опять будут ругать за превышение скорости. Нет, с ним подходит армейский штабс-капитан и сообщает, что мне следует немедленно с ним проехать "по важному делу". Села к ним в машину, в мою лейтенант сел и следом едет, приезжаем в Кремль, где у всех документы проверили и внутрь пропустили. Привели в кабинет, где за столом сидит великий и ужасный Лаврентий Павлович, который, улыбаясь, мне сообщает, что решено меня за вклад в Победу над фашистской Германией наградить орденом. Что меня они вычислили ещё в сорок третьем году, но было решено мне не мешать, и правоту принятого решения прошедшие годы полностью подтвердили. В общем, на закрытом награждении, где награждали разных секретных работников, мне вручили орден. Ну и про второй, который вручили после полёта в Космос первого космонавта Земли Андрияна Николаева за участие в космической программе…

Мне скоро уже пятьдесят лет. Я вполне довольна своей жизнью и тем, что сумела сделать. Все окружающие долго донимали меня и пытались устроить мне личную жизнь, пока я это не пресекла. Я обожаю красивое и нарядное бельё и стараюсь красиво одеваться, вроде бы получается, как и оставаться женщиной. Как-то думала, что неплохо бы завести Мишке братика или сестрицу, но дальше маниловских мечтаний это никуда не пошло. А теперь скоро Веруня нам с Машенькой малыша принесёт, даже интересно…

Вот уже кричат и руками машут…

— Малявки, подъём! Там такие шашлыки сделали! Вставайте, а то без нас съедят…

Конец книги.

Конец цикла про Комету…