Долгая ночь

И лишь Робетт Гловер, с удовлетворением наблюдал за тем, как бастарда-Короля, уводят в сторону темницы. Династии Старков подошёл конец. Бран ушёл. Робб и Рикон мертвы, а Леди-сёстрам никогда не надеть Короны, да и их больше нет в Винтерфелле. И лишь один из воинов, подойдя к мужчине, несколько обеспокоенно спросил:

– Что делать с лютоволком Сноу, милорд?

Мужчина хмыкнул, переводя взгляд на клетку, в которой, минутой ранее, он вынудил Джона запереть своего зверя. Кажется, в эту секунду, Робетт даже слышал его приглушённый угрожающий рык.

– Прикончите его. Это опасный зверь, и если ему удастся выбраться, он растерзает каждого, кто причинил вред его хозяину.

========== Глава 14. Дракон ==========

Прислонившись спиной к холодной каменной стене темницы, Джон невесело усмехнулся, при этом слегка покачивая головой. Север был полон предателей. Болтоны, Амберы, Карстарки, а теперь и все остальные Благородные Дома пошли против Винтерфелла – против всех выживших волков, тем самым, предав память последнего Хранителя Севера.

Взгляд тёмных глаз мужчины, блеснул во мраке темницы, и в них так отчётливо читались сплетшиеся в единое целое: отчаяние и ярость. Ведь теперь, когда Призрак вернулся домой, а его мех окрасился в ало-красный, не оставалось никаких сомнений в том, что на отряд сестёр Старк было совершено нападение, и что всем, кто держал путь в Долину Аррен, уже до неё не добраться. Но были ли живы Арья и Санса? Ведь если хоть один волос упадёт с голов его сестёр, Джон не простит этого ни себе, ни тем более тем, кто посмел тронуть дочерей Винтерфелла.

В темнице стояла абсолютная тишина, и лишь иногда, можно было услышать шорох крыс, которые, то и дело старались подобраться как можно ближе к пленникам. Эти твари, только и делают, что ждут твоей смерти, надеясь полакомиться мертвечиной. Но чаще всего, они остаются голодны, а от этого – ещё более агрессивны.

Джон зашипел, чувствуя, как острые зубы смыкаются на его запястье, а из образовавшейся ранки, по коже потекла тёплая кровь. Но уже в следующий миг, раздался негромкий шлепок, и мёртвое тело крысы, безжизненно упало у противоположенной стены камеры. Смерть сородича заставит тварей отступить, но кто знает, как скоро они вернутся обратно. Ведь все знают, что иногда, находясь в этих темницах, заключенные не дожидались своего суда. Иногда, стражники находили лишь их мёртвые, изъеденные сотнями крыс тела.

– Мне так жаль, что ты оказалась здесь из-за меня, – глухо проговорил Сноу, продолжая смотреть прямо перед собой, но при этом, видя лишь темноту. Ту, что окутала темницу. Ту, что теперь жила и в его душе.

Совсем рядом послышался усталый вздох, а следом за этим, тихий шелест, говорящий о том, что девушка поднялась на ноги, шагнув к прутьям своей персональной клетки. Её тонкие пальцы, осторожно, словно брезгливо, ухватились за них, а взгляд фиалковых глаз, попытался уловить знакомые очертания напротив.

– Это не твоя вина, Джон. Я прибыла на Север, потому что сама увидела ту угрозу, что идёт из-за Ледяной Стены. Я здесь, чтобы сразиться с тварями, чьи глаза светят в ночи синим светом. Что несут смерть для всего Вестероса.

Сноу невесело усмехнулся. Да, Таргариен прибыла в Винтерфелл, потому что видела мёртвых тварей своими глазами, но все остальные, те, кто препочитали трусливо отсиживаться в каменных замках, продолжали считать Белых Ходоков лишь вымыслом. И даже смерти северян, не вернувшихся с отрядом обратно из леса, не заставили Лордов Благородных Домов поверить в “детские сказки”. Но Джон не мог их винить, ведь тысячи лет, люди продолжали думать, что вихты – это просто чудовища, которыми матеря пугают своих непослушных детей. Тысячу лет, их никто не видел. Но сейчас они здесь. Король Ночи буквально застыл на пороге всего Вестероса, и когда он войдёт, у живых уже не будет шанса спастись. Вот только, теперь, вместо сражения с Белыми Ходоками, Драконьей Королеве и Хранителю Севера, предстояло сразиться с собственным народом. С теми, кто отказывался признавать власть и преклонять колени. Северяне всегда были упрямы, но сейчас, эта упрямость, несла для них лишь неминуемую гибель. Ведь если они начнут сражаться друг с другом, обратного пути уже не будет.

– Скольких дотракийцев они убили, когда пришли за тобой?

Дейенерис поёжилась, вспоминая тот ужас, который она испытала, когда увидела, как кровь людей, что лишь пытались её защитить, заливает собою весь пол в её покоях. И девушка уже никогда не сможет забыть их обречённых и молящих о прощении последних взглядов. За то, что не смогли защитить. За то, что позорно проиграли в битве.

Таргариен до боли закусила нижнюю губу, пытаясь прогнать подступившие слёзы. Наверное, в своей жизни она совершила слишком много ошибок, и теперь, ей приходилось расплачиваться за каждую из них. Она казнила людей, отказавшихся пригнуть колени, и сейчас, эти люди, хотели казнить саму Матерь Драконов.

– Четверо. Тех, что охраняли мои покои. Думаю, и всех остальных постигла та же участь, – и только от этих мыслей, сердце предательски сжималось в груди.

Джон шумно выдохнул, вскидывая вверх ладонь, и проводя ей себе по лицу, словно пытаясь сбросить усталость. Но вместо этого, мужчина лишь ощутил то, как собственная кровь, вытекающая из укуса крысы, отпечатывается на его щеке и скуле, наполняя лёгкие метталическим запахом.

– Что насчёт сира Джораха и Тириона Ланнистера?

От Сноу не укрылось и то, как этот вопрос, заставил Дейенерис взять несколько долгих секунд на раздумья. Словно девушка не знала, что должна ответить. Будто она боялась правды. Но разве есть смысл бояться хоть чего-то, когда смерть уже застыла за твоей спиной? Когда тебе остаётся лишь ждать своего палача, что исполнит приговор северян.

– В эту ночь их не было рядом со мной, – наконец негромко проговорила Таргариен, делая шаг назад, и отворачиваясь к стене. – В последнее время, кое-что происходило, и это пугало меня. И я попросила…

Но девушка так и не успела закончить, как на лестнице раздались чьи-то тяжёлые шаги, а коридор, стал постепенно наполняться светом от факела, что держал в руках их таинственный гость.

Джон стремительно поднялся на ноги, делая шаг в сторону прутьев, и по привычке скользя ладонью по собственному поясу, но не нащупывая там Длинного Когтя. Ведь меч мужчины забрали перед тем, как бросить его обладателя в эту темницу, а без своего верного оружия, Сноу чувствовал, будто потерял часть себя самого.

Яркий свет факела резал глаза, заставляя прикрывать их рукой, и не позволяя разглядеть пришедшего. И лишь Дейенерис, завороженно наблюдала за языками пламени, словно видя в них отражения себя самой. Всех Таргариенов. И, отчего-то, Джона Сноу…

– Надеюсь мы не заставили вас ждать слишком долго, ваша милость, – с усмешкой проговорил пришедший, ставя факел на пол, при этом облакатив его на каменную стену, и отстёгивая от своего пояса ключи, что могли отпереть двери темницы.

Джон всё ещё не мог разглядеть лица мужчины, но он узнал его голос. Негромкий, мягкий, успокаивающий. Голос его десницы – сира Давоса.

– Как вы здесь оказались? – неверующе проговорил Сноу, наблюдая за тем, как Сиворт, подобрав нужный ключ, вставляет его в замочную скважину клетки.

– Стоит признать, пробраться сюда было не так уж и сложно. Эти глупцы поставили в караул лишь двоих мальчишек, что едва научились держать в руках мечи. Даже такому неумелому мечнику как мне, удалось заставить их немного “вздремнуть”, – Давос хмыкнул, удовлетворённо слыша, как щёлкнул замок, открывая дверь.

Джон благодарно кивнул, на доли секунды сжав ладонью плечо мужчины, а после, забрав у него ключи, шагнув к камере в которой была заперта Дейенерис. Им следует поспешить, пока Лорды не сослали сюда десятки своих воинов, чтобы остановить беглецов. Вот только, Таргариен, вместо бегства, в этот миг, всё ещё продолжала застывши наблюдать за языками пламени факела. Почему она это видела? Почему в огне перед ней стоял Джон Сноу? Почему за спиной мужчины она видела ещё одного человека? Девушку. Ту, чьи волосы были цвета пламя.